Ольга Ярмакова - Все начинается утром

Элен, возбужденная схваткой, бросилась к ведру и, ухватив за ручку, быстро поднесла к факелу, от которого уже начинали загораться доски пола. Мгновенно перевернув ведро и обрушив из него всю воду на разраставшееся пламя, девушка со злостью швырнула ведро что есть мочи в обидчиков. Но тут же в окно залетели один за другим несколько факелов и перед женщинами предстала другая угроза – сгореть заживо.

Воды в доме больше не было, а колодец находился за домом в огороде, который был оккупирован обезумевшей толпой. Кухня, несмотря на выбитое окно, стала наполняться едким дымом. Катарина схватила дочь и выбежала из кухни, а Элен следом за ней вбежала в спальню хозяйки и, сорвав с кровати тяжелое покрывало, путаясь и спотыкаясь о его края, вернулась обратно. Девушка бросила на ближайший, валявшийся на полу факел покрывало и ногами сверху стала притопывать, пытаясь загасить огонь. Ранее она такого никогда не делала, но по рассказам знакомых и телевидению имела представление о тушении возгорания в домашних условиях. Ей удалось подавить огонь, и из под покрывала теперь источался едкий дым вместо острых и жалящих, смертоносных щупалец пламя. Приподняв за края, покрывало и задерживая дыхание, Элен перебросила его на следующий факел и стала проделывать те же действия, кот рядом подпрыгивал и лапками старался прибить маленькие искры. С улицы доносились крики, звучащие приговором троим беззащитным людям в доме:

– Сожжем ведьму и ее отродье! Сгори проклятая! Всех сожжем и очистим деревню от скверны! Смерть ведьме! Смерть! Огня, дайте больше огня! Сжечь ее! Сжечь!

Катарина вернулась на кухню и застала Элен, тщетно пытавшуюся затушить пламя, которое уже разрослось и пожирало помещение. От едкого удушливого дыма высушило и разъедало глаза, а легкие, наполняясь отравой, пытались исторгнуть ее раздирающим грудную клетку кашлем. Катарина схватила Элен за руку и выволокла из кухни. У задней двери стояла, сжавшись и вытирая слезы маленькая Анна.

– Нам негде спрятаться, Элен. Кухня уже горит, на крышу тоже кидают факелы, спальни загорятся с минуты на минуту, а вода на улице. В подполе нам не высидеть, воздуха не хватит надолго. Что делать нам? Моя маленькая Аннушка! Я должна ее спасти, мое дитя. – Катарина смотрела с отчаянием и болью то на Элен, то на дочь и в нерешительности, начала метаться из комнаты в комнату, обезумев.

– У нас нет выхода другого. Нужно выходить из дома через заднюю дверь. Держитесь сзади меня. – Элен отодвинула табурет от двери и сняла щеколду.

– Но они только этого и ждут. Они же выкуривают нас из дома, Элен!

– Пусть ждут, мы продадим себя очень дорого, и с нами супер-кот!

Только сейчас, взглянув на руки, она обратила внимание, что они почернели от копоти и обожжены в нескольких местах. Но это не имело значения, совсем не имело, никакого. Девушка наклонилась к коту и прошептала ему в насторожено поднятые ушки:

– Мистер Мурлыка, сейчас надежда только на тебя. Беги скорее и приведи сюда старую Марию Бриль. Только она сейчас может помочь. Откуда я это знаю? Понятия не имею! Беги, дружок! Мчись во весь опор. Наши жизни теперь в твоих лапках.

Взявшись за ножку табурета правой рукой, левой она рывком открыла настежь дверь и, выставив вперед на вытянутых руках табурет, шагнула на улицу, а кот пулей вылетел из дома и скрылся в ночи.

Катарина с Анной шли следом, плотно прижимаясь к спине девушки. Огонь, сожрав кухню, уже орудовал в спальнях и подбирался к задней двери, так что путь к отступлению был отрезан, а впереди плотным кольцом стояла безумная толпа. Элен размахивая табуретом и крича не своим голосом, врезалась в людей, требуя пропустить ее и идущих за ней погорельцев. Первые, кто попытался ее остановить, получили серьезные удары и с вскриками оставляли свои попытки.

Но силы были слишком неравны и первыми схватили Катарину с дочерью, а Элен кто-то ударил по рукам, отчего табурет выпал из рук и она тут же стала безоружной. Ее схватили сзади за руки, но она в отчаянной попытке пыталась вырваться и ногами отбивалась от стоявших рядом людей, тогда какой-то мужчина с затуманенными от безумия глазами ударил ее в лицо и живот. От дикой парализующей боли в животе девушка потеряла связь с реальностью на несколько минут. Она обмякла и провисла на руках, грубо державших ее, с уголка рта потекла теплая солоноватая жидкость, которую она признала, как кровь, приходя в сознание. Губы опухли, а порванная десна, принявшая весь удар, кровоточила.

Приподняв голову, Элен взглядом стала искать Катарину, перебегая по застывшим и перекошенным лицам жителей деревни. Скорее по крикам, она заметила свою недавнюю подругу, которая пыталась вырваться из плена и стремилась к дочери.

– Отпустите, люди! Опомнитесь! Я же вам ничего не сделала плохого. Кого вы слушаете? Пощадите моего ребенка. Моя дочь! Она не причем. Это невинный ребенок! Отпустите ее! Умоляю!– Кровь стекала тонкими струйками со лба обезумевшей женщины и, умывая глаза, бежала дальше.

Отчаяние и боль в этих глазах и еще мольба. Катарину били снова и снова, но она, как одержимая рвалась к своему ребенку, не обращая внимания на боль и удары. Анна кричала и плакала, не понимая людской злобы, протягивала к маме ручонки, но ее крепко держал высокий пожилой мужчина, для верности натянув на руку детские волосы.

– Ведите их в дом! Ведьму, ее отродье и эту мерзавку. Пусть сгорят в этом черном доме! Ведите их! – Пожилой мужчина первым сделал шаги к полыхавшему дому и, приподнимая от земли девочку за горло, потащил ее в огонь.

– Нет! Нет! Не делайте этого Абель! Только не моя девочка! Отпустите ее, умоляю! Нет! Меня убейте, но сохраните ей жизнь! Она невиновна!

Катарина отчаянно вырывалась, но ее крепко держали, волоча следом за стариком. Элен почувствовала, что ее тоже повели, и стала упираться изо всех оставшихся сил, но сильными болезненными толчками в спину ее заставили идти вперед.

Пламя уже вырывалось из дома отовсюду, это была огромная полыхающая плаха, неиствующая в ночи. Жар, исходящий от дома нестерпимо обжигал лица и руки, не давая дышать.

«Неужели это конец? Нет! Нет! Нет!». – Проносилось в голове Элен. Такая злоба на людей поднялась в ней, что она не обращая внимания на удары, стала кричать и извиваться, пытаясь вырваться и спастись.

– Отпустите их немедленно! Абель, старый ты сукин сын, что ж ты наделал? Прикажи людям немедленно отпустить женщин! – На старческий женский голос, из которого исходила непонятная власть, обернулись все.

Со стороны деревни подошла маленькая сухонькая старушка, державшаяся, однако, прямо и с вызовом смотревшая на старика.

– Это чистое безумие, люди! Что с вами стряслось! Я же вас знаю, как облупленных, вы и пальцем никого не тронете. Зачем вы обижаете безвинную вдову и ее дочь? Никак затмение сошло на вас, как и на Светлую Луну. Немедленно опомнитесь и отпустите их.