Ольга Ярмакова - Все начинается утром

Девушка, воспитанная отцом в чести и доброте, не подозревала о коварстве и подлости, на которые способны люди. Похищение ночью из покоев, корабль и море. Вот так соперница расправилась с ней. Чуть позже Летиция поняла, что ее могли отравить, перерезать горло острым кинжалом, да что угодно. Но то, что уготовила ей та, снедаемая ревностью, было во стократ хуже.

Рабство! Корабль ее доставил на берега Северной Африки, и там, на невольничьем рынке, подвергаясь очередному унижению, ее купили для одного повелителя в далекую и загадочную страну. Родная земля удалялась все дальше, в то время как новая приближалась. Носилки, кареты, лошади, мулы, люди – столько дорог и столько разных путей, а сколько дней и месяцев.

И вот она предстала пред стенами этого города, как Элен сейчас, но с одной разницей – она невольница, рабыня, купленная для гарема повелителя Шахриара. Первые два года она пыталась сбежать домой, но куда там. Без денег, помощников и карты, даже смешно подумать. Прошло уже пять лет с того дня, как она вошла впервые в гарем. Она почти смирилась с этой жизнью, да, впрочем, не так плохо ей там и жилось. Служанки, готовые услужить по первому зову и подружки среди таких же, как и она невольниц. Ее самая большая радость – раз в месяц покидать пределы гарема и города под присмотром охраны и прогуливаться там, где пожелает, сегодня был как раз такой день, но все равно она была и оставалась пленницей.

Ах, да, город. Очень древний, основанный далеким предком нынешнего правителя и получивший имя Аман, что значит, мир, за веротерпимость и неприятие войн; единственный остров мирного существования в этих далеких землях. Конечно, кроме города, Шахриару была подвластна земля на протяжении нескольких дней пути и по всей этой земле мирно живут люди, но Аман – центр и яркая звезда всего государства. Вот уже сотни веков цветет и богатеет столица. Город ведет бойкую торговлю с далекими северными и восточными странами, а сам правитель покровительствует ремесленникам и художникам и, будучи прекрасным поэтом, на городских праздниках читает свои стихи горожанам. Шахриар – добрый и справедливый правитель. Это все, что может сказать Летиция, получившая в новом доме имя Эсен. Сама она его видела не часто, а уж общаться с ним ей не довелось и вовсе, не тот ранг. У правителя есть любимая жена Эдже, которую он боготворит. Вот в ее свиту и входит Эсен.

Стена оборвалась черными высоченными воротами. И оборвался разговор. Несколько фраз брошенных охраной городским стражам и свиту пропустили внутрь.

– Как же все здесь официально, по протоколу. – Элен пробормотала себе под нос.

– Что? – Эсен, недоуменно остановила взгляд.

– Не обращайте внимание. Это я так.

***

За бронебойными воротами стен все резко ожило. Элен оглушило и прижало жужжание густого почти осязаемого воздуха. Люди, группы людей, массы людей. Она отвыкла от многолюдья, вернее не совсем, но последнее воспоминание неприятно чиркнуло по легким. Катарина с дочкой и ночной хаос из бешеных людей и огня – адская каша слепой злобы. Эсен, заметив растерянность и испуг в глазах спутницы, взяла ее за руку и повела за собой, словно малого ребенка. Наверное, именно рука, твердо державшая и тянувшая в заданном направлении, придавала нужную решительность и покой. Элен встрепенулась: «Что это я? Заяц и тот смелее. Это люди, обычные люди. Трусишка». Она даже улыбнулась сама себе, так, натянуто.

Свита наложницы врезалась в гущу центральной торговой улицы города и растворилась в пестрых и многоликих палатках ремесленников и торговцев. Сколько слышала, читала и видела в записях Элен про восточные базары, но все это было так далеко от того, что сейчас предстало ее взору. Краски – первое, что воспринимал глаз, затем формы, а уж потом разнообразие и смелые фантазии мастеров. Улица, состоявшая из невысоких, в основном двухэтажных домиков с теневыми навесами, выкрашенных в белое, излучала радужную музыку. Казалось, праздник навечно здесь поселился, обретя просторный дом без конца и начала. Гостья, а именно таковой она себя здесь ощущала, успокоилась, глаза ее блестели и обволакивались всеми красками базара. А какое разнообразие людей! Расы и нации, все переплелись и побратались здесь. «Все-таки в путешествии миров есть свои маленькие плюсы. Языки не надо учить, сходу все понимаешь».

Риа подошла к Эсен и что-то шепнула той на ухо. Госпожа кивнула и, достав монету из маленького бархатного мешочка, повязанного шелковой веревкой на талии и прятавшегося в складках платья, протянула служанке. Та отошла к ближайшему лотку и вернулась с парой изящных расшитых цветными нитями и бисером туфель. Элен не стала спорить, когда служанка, склонив голову, протянула ей обувку; сразу же натянула на страдающие ступни мягкие и удобные, словно тапочки, туфли.

– Благодарю вас, госпожа. Это то, что надо, вы очень добры к незнакомке. – Глаза девушки светились благодарностью.

– Для меня в радость сделать хоть что-то полезное за пределами дворца, а это, поверьте, случается крайне редко. – С легкой грустью ответила Эсен.

– Извините за неуместный вопрос, но не боитесь ли вы быть обворованной? – И видя недоуменный взгляд наложницы, гостья указала на мешочек. – Ваш кошель, он же на виду у всех! В такой плотной толпе запросто может найтись проныра, готовый поживиться вашими средствами.

– Понимаю ваше беспокойство, Элен, но у нас добрый народ и на чужое не зарится, как бы нелепо и наивно это не звучало, в этих краях принято открыто просить о помощи, если не хватает средств на кусок хлеба или на пару башмаков. И каждый просящий всегда получит помощь. Это закон. А, если и найдется ловкий смельчак на добро придворного из гарема повелителя, то далеко не уйти ему. Ибо все, что выходит из дворца Шахриара – неприкосновенно ни для кого, кроме владыки. Это закон для всех.

Эсен вдруг приблизилась к новой знакомой и на ухо шепнула ей с усмешкой заговорщика:

– Но, признаюсь вам по секрету, если бы меня обокрали, то я бы даже не подала признака. Потому, как уважаю смелость и отвагу, а стянуть с наложницы повелителя мешок с золотом под носом охраны – это не дюжая отвага. Уж поверьте.

Через продолжительное количество шагов, приветствий и поклонов улица закончилась, и ее конец стал началом другой, храмовой аллеи. Более широкая и просторная она была унизана словно поделочными камнями храмами и соборами различных культур и народов. В обрамлении аккуратных газонов, клумб и тонких деревцев с выложенными кирпичом и камешками тропинками, в тишине и зное торжествовали и царили буддистские пагоды, мусульманские мечети, христианские и еврейские церкви, китайские храмы и даже ацтекский храм Солнца, не говоря уже о таких, что впервые открывала для себя гостья. Поистине чудо света, а не улица. Свита преодолела в тишине и глубокой задумчивости эту священную улицу города, погруженную в особую благостную атмосферу. За последним храмом начиналась цветущая дивными цветами изящная аллея, мраморная дорожка через которую вела к дворцу повелителя.