Ольга Ярмакова - Все начинается утром

– Нужен еще один табурет. Для нашей гостьи. Ее зовут Элен. Дайте розовой воды. – Тут же служанки принесли табурет и пиалу с жидкостью, которая перекочевала в руки гостьи – то был сладкий настой из лепестков роз.

– Дорогая, усаживайся. Бери все, что есть на этом столе и не стесняйся. Наш стол – твой стол.– Эсен рукой указала на пустой табурет.

Служанки принесли широкую и высокую ширму и отгородили стол с девушками от остальной части покоев – это придавало особый уют и интимность и располагало к раскованности. Пока подавали чай и кофе, гостья перезнакомилась со всеми сидящими за столом. Их было пятеро, не считая саму Элен, Эсен и Лилу. Все девушки были молоденькими, не старше самой Элен, лишь Эсен чуть старше была своих наперсниц. Девушки разноцветные, разнохарактерные попали во дворец Шахриара так же, как и Летиция, но смирились с утратой дома и жили на правах наложниц, составлявших свиту жены правителя. Они услышали ту же легенду, что была представлена ранее супруге правителя. Все посочувствовали чужестранке и пожелали скорейшего благополучия в ее судьбе.

Стол являл изобилие сладостей и удовлетворил бы притязания самого привередливого сладкоежки. Рахат-лукум, нуга, халва, грильяж, козинаки, пахлава, конфеты и еще множество незнакомых Элен сластей. И все в шоколаде, в меду, в глазури, с всевозможными орехами, и всё это обилие в вазочках, розеточках, горками, россыпями. А верх изыска – нежнейший щербет, подаваемый в пиалах, который пили маленькими глотками, смакуя негу, которую он дарил так же, как и восхитительный чай. А так как Элен была еще той сладкоежкой, то она постаралась не упустить такой редкой возможности и напробовалась сладкого основательно. И вот тут ей предложена была миниатюрная фарфоровая чашечка с кофе.

Эсен, державшая в руках такую же чашку и пригубившая сей чарующий напиток, произнесла торжественным и приглушенным голосом, но без излишнего пафоса:

– В моих родных краях этот напиток пьют и прославляют, он популярнее чая и благословеннее воды. Один мудрец когда-то сказал следующие слова, которые по праву заняли место в книге мудрости: пейте кофе горячим, но не обжигающе кипящим и не давайте этому напитку остыть, ибо очарование и откровение сей композиции в чашке улетучивается, подобно потухшему очагу, на котором было сварено зелье. И никогда не забывайте – все великие мысли и помыслы зарождались в сердце этого поистине колдовского пития. И как знать, пропустив мимо себя чашку кофе или дав ему остыть, не лишили ли вы мир великой идеи или красивейшего стиха?

Элен вбирала в себя клубящийся аромат вместе со словами наложницы, а терпкий вкус густого крепкого пития насыщал, казалось, не только тело, но и сознание, одурманивая и даря негу. Такого кофе она еще не пробовала. А Эсен продолжала:

– Кофе – это поэзия души, это музыка мира, вобранная зернами от достославного Солнца. Знаете, ведь не все люди способны слагать стихи и красиво выражать свои подчас светлые мысли. А вот через этот воистину божественный напиток каждый человек имеет возможность рассказать близкому другу, родственнику или даже незнакомцу о своих чувствах и мыслях и тот обязательно поймет и воспримет все богатство душевной поэзии через этот аромат, этот вкус, этот шедевр человечества. По сути, кофе из каждого создает поэта, ведь у каждой руки, сварившей ароматную красоту, свой неповторимый подчерк и свой непревзойденный оттенок.

О, Боги, вы всемогущи и великодушны! Благодарят Вас каждый день и в будущем признательны будут Ваши сыны и дочери за величайший Ваш дар, и воистину он бесценен!

За лакомством время убывало незаметно, было рассказано много интересных историй и часть из них о правителе и его семье. Как выяснилось, рабыни не интересовали Шахриара, для него существовала только одна женщина – ненаглядная Эдже, родом из краев необъятной Африки. Но правитель не понимал ту тоску, которую питали служанки и фрейлины гарема по утерянным домам и семьям, ведь дворец был раем для них. Служанки получали хорошее жалование, а фрейлины ни в чем не нуждались – их обязанность была в служении Эдже, а эта привилегия доставалась лишь избранным. Да и свой город, и свои земли Шахриар считал райской землей, никого здесь не обижали, все было по справедливости, просто он разумом не мог понять, почему кому-то может хотеться покинуть столь благодатный край. Вот так и жили все во дворце, смирялись и обуздывали свои воспоминания о старом доме и со временем открывали сердце для нового.

– Шахриар! Ну, точно! Ему же Шахерезада рассказывала сказки! Вот почему мне знакомо его имя! – Чуть не по лбу себя стукнула Элен.

– Элен, ты говоришь глупости. Шахерезада лишь наперсница дочери нашего правителя и малое дитя, она дочь кормилицы, чье молоко впитала дочь нашего владыки в младенчестве. Она никак не может рассказывать сказки. Скорее ей и Вимале повелитель их рассказывает. – Улыбаясь, поправила девушку Лила.

– Извини, я спутала ее с другой девушкой. Это совпадение.

Элен за пару часов, примерно столько тянулось чаепитие, влюбила в себя всех девушек: они восхищались ее мужеством, поражались ее знаниям, что было весьма просто, и поднабрались некоторым сорным словечкам.

– Эла, принеси еще чай. У Элен пиала пустая, да и у других заканчивается. Да живей.– Это служанку поторопила Ильдиз, златокудрая девушка маленького росточка, с пухленьким личиком и курносым носиком. Ее круглые васильковые глаза с длинными тонкими ресницами придавали сходство с куклой, когда она ими моргала и довольно часто.

Служанка Эла, симпатичная индианка с роскошными иссиня-черными маслянистыми волосами, убранными в широкую косу с лентой, в зеленом сари удалилась из покоев за новым чайником с напитком.

Через двадцать минут она вошла с подносом в покои, но дойти до стола ей не суждено было, вернее не ей, а чайнику. Веселье перерезал испуганный вскрик Элы и грохот подноса с чайником о пол полоснул по ушам. Другие служанки подбежали к несчастной, а вслед за ними и их хозяйки. Эла бледная, несмотря на смуглость кожи, перепуганная, молча, указывала рукой в угол комнаты; от испуга она словно онемела. Элен вгляделась в тот угол, его накрывала тень, и дневной свет не дотягивался до нее, медленно уходя на убыль. Чайник, расколотый и, испускающий, словно кровь из ран, дымящийся напиток, лежал как раз у границы тени. Что-то было в тени, и оно пошевелилось.

– Это паук! Во дворце паук! Известите правителя! Паук! – Первой закричала Эсен.

– А что такого опасного в пауке? – Удивилась Элен.

Сама паника была забавна. Ну да, есть арахнофобия, но не у всего же дворца

– Это не простой паук, Элен. Смотри!

И вот тут из тени угла выползло то, что пауком было трудно назвать, но все же это был именно он. Размером с мужскую ладонь, тельце розового цвета. Брюшко квадратной формы, длинные лапки его, казалось, исходят из маленькой головки и тоже розовые. Такого представителя членистоногих Элен видела впервые.