Ольга Ярмакова - Все начинается утром

– Вы не виноваты. Не ваша это вина. Да вы бы и не смогли ничем помочь. Уж я-то видела и почувствовала то зло, что исходило от всадника. – Элен попыталась успокоить магистра.

– Неправда! Я должен был беречь каждую из них, я дал клятву и не сдержал ее. Да я должен был умереть ради них! А сижу здесь в покое и тепле. Презренный старик.

– Отец, ты самый достойный из мужей и самый любящий из отцов. – Сказала Килисса, вернувшись на террасу с сестрой.

***

– А своды обители очень крепки, раз выдерживают весь этот чудесный сад. Я права? – Надо было разрушить молчание, которое вновь заполнило собеседников Элен.

– Ты права, дитя, стены этого дома выстроены из камня, привезенного сюда с другого конца острова. Прочнее их ничего не нашлось. А садик этот сущая пушинка для каменных сводов обители, к тому же он вносит жизнь и тепло в наше существование. – Отозвался Беллерофонт.

– А могу я взглянуть на ваш храм? – Спросила гостья.

– Конечно, можешь, и спускаться не нужно отсюда, лишь пройти на другой конец террасы и увидишь то, что тебе нужно. Там отличный обзор.

– А вы меня проводите? Мне нужен ваш голос, когда я увижу храм.

Старик, молча, поднялся со скамейки и придерживаемый под руку Килиссой, побрел рядом с Элен.

Проходя меж раскидистых олив, фикусов, росших в изобилии пышными кустами, многочисленных клумб с цветами и зеленью, а так же невысоких колонн, увитых жирным плющом, она думала о том, сколько сил и времени ушло на создание этого островка гармонии и приюта, где можно было спрятаться от житейских проблем. Но вот растительность расступилась и каменный пол закончился, ограниченный каменными перилами, к которым и подошли четверо спутников. Элен пришлось встать на цыпочки, слишком высокой была каменная перегородка для ее роста.

За крепостной стеной, отделяемый от обители тонкой линией тропы в бурлящей зелени травы высился удивительный храм, окольцованный высокими под стать ему стройными кипарисами. Точная копия Афинского Парфенона, изображений которого кучу довелось видеть гостье, предстала во всем великолепии на обозрение. Те же мраморные ступени, на коих стоял и возвышался храм, те же колонны с вертикальными желобами сужающиеся кверху и держащие по всему периметру мощный свод, украшенный искусной лепниной. И где-то там внутри должен быть алтарь, у которого произносились молитвы богине-охотнице и приносились жертвы в ее честь.

– Ваш храм, он же солнечный! – Других слов не нашлось.

– Точнее сказать, золотой. – Сдержанной улыбкой ответил старец. – Артемида же богиня Луны, а белый цвет тождественен Солнцу, посему наш храм отделан под цвет золота, то есть желтый.

– Но ведь золотой цвет более соответствует Солнцу, а белый, наоборот, Луне.

– Вздор. Всякому здесь живущему известно, что белый цвет Гелиоса и Аполлона, а золотой – Гекаты и Артемиды. Уж не знаю, почему у вас иначе придают значения этим цветам, но здесь это непреложная истина. – Голос магистра неожиданно приобрел колючий оттенок.

– Не обращай внимание. – Шепот из уст Анастасии еле звучно долетел до Элен. – Он всегда такой упрямый, когда речь заходит о храме и всему, что касается его.

– Что ты сказала, дочь моя, Анастасия? Мне отсюда не слышно. – Беллерофонт строго смотрел на свою подопечную

– Я всего лишь сказала нашей гостье, что вы правы отец и не более того. – Ответила Анастасия ангельским голоском, смиренно пряча глаза.

– Знаю я тебя, плутовка, всегда смеешься надо мной, стариком. – Без злобы ответил магистр.

– Что вы, отец, могу ли я такое сотворить?!

– Еще как можешь. Хотя именно твое озорство и твой веселый нрав мне по душе, не люблю зануд. – Морщинистое лицо старца заметно расслабилось, и уголки рта приподнялись в едва уловимой улыбке.

– Элен, а ты знаешь, что Тиргос – это страна облаков. Всех форм, оттенков и назначений, которые тебе известны – все они зарождаются здесь, а затем рассеиваются по свету, уносимые ветрами. На этом острове всегда облачно и по-другому быть не должно, иначе порядку придет конец.

– Так вот где колыбель всех облачных узоров, то-то же я заметила, что небо здесь постоянно затянуто. Теперь я смогу всем знакомым сказать, что знаю, где облака берут свое начало, и что я была там.

Беллерофонт кивнул и расправил плечи, сбросив задумчивость:

– Здесь я могу стоять часами и предаваться бесконечным мыслям, посещающим мою старую голову, но думаю, что тебе необходим отдых после такой прогулки, так что идем, найдем тебе подходящие покои.

Элен бросила на изящную колоннаду прощальный взгляд и побрела вслед за магистром и девушками.

Маленькая тесная коморка, имела только одно преимущество – хорошую освещенность из огромного оконного проема, занимавшего чуть ли не всю стену. Разноцветная слюда, не пропускавшая ветер и воздух, раскрашивала комнатку всеми цветами радуги, оживляя бесцветный холодный камень стен и пола. Магистр настаивал на более просторном помещении, но девушке эта комнатка сразу приглянулась своим тесным уютом и волшебной атмосферой, передать которую на словах было невозможно. Да и комнаты хранительниц были по соседству, так что гостью все очень даже устраивало.

– Ну, раз эти покои тебя устраивают, то располагайся и чувствуй себя, как дома, как впрочем, я уже говорил ранее. – Магистр уже было направился к выходу, и вот тут Элен вспомнила, что хотела спросить давно, но не решалась.

– Магистр, а могу я узнать, что за перстень носит Килисса?

Фигура старика, выкрашенная многоликим отражением окна, застыла, и казалось, что старец оцепенел и превратился в один из тех камней, что держали свод обители. Но иллюзия прошла, когда он медленно обернулся и обеспокоенным голосом спросил:

– Чем же так мог заинтересовать нашу гостью какой-то перстень?

Тревога в голосе маскировалась под бесцветным безразличием столь явно показываемым, что девушка поняла, что попала в точку, еще не понятно в какую, но в точку.

– Это тайна? – В тишине голос был слишком громок.

– Ну, что ты. Какая может быть тайна в этом кольце? Просто украшение. – Странно, но старик явно юлил.

– Но почему такое украшение носит только Килисса? Она чем-то выделяется среди остальных девушек? Чем? – Не сдавалась гостья.

– Не надо заострять внимание на этой мелочи, это столь неважно….

– Отец! Что-то происходит с перстнем! Он накалился и обжигает мне палец! Ай! – Килисса в ужасе стянула перстень, и он с раскатистым звоном упал на пол, подпрыгивая по камню, докатился до ближайшего угла, где и произошла его остановка.

На пальце красной широкой полосой рдел свежий ожог – болезненная замена перстню.

– Что за чертовщина? Что с ним? – Это уже Анастасия с немалой долей любопытства и испуга обращалась ко всем и ни к кому одновременно.