Эдгар Берроуз - Тарзан из племени обезьян. Возвращение Тарзана. Тарзан и его звери (сборник)

Шмидт поднял на него глаза и осклабился:

– Так, значит, все дело в этой бабе?! Почему же ты сразу не сказал? А мне-то какая выгода помогать тебе?

– Ей придется хорошенько нам заплатить, чтобы возвратиться к благам цивилизации, – объяснил Шнейдер. – Я тебе скажу, что собираюсь делать. Я поделюсь добычей с двумя людьми, которые мне помогут. Возьму себе половину, а остальное пусть эти двое разделят между собой – ты и другой парень. Меня тошнит от этой дыры, и чем быстрее мы уберемся отсюда, тем лучше. Ну что скажешь?

– Такой вариант меня устраивает, – ответил Шмидт. – Я сам не имею понятия, как добраться до материка, да и никто из других парней этого не знает, а раз ты единственный, кто знает толк в навигации, я буду с тобой.

Момулла навострил уши. Он поверхностно знал все языки, на которых говорят моряки, и не раз ходил в плавание на английских судах, а потому, когда наткнулся на Шнейдера и Шмидта, понял в основном суть разговора.

Встав с земли, маори вышел на поляну. Шнейдер и его собеседник нервно вздрогнули, словно перед ними предстало привидение. Шнейдер потянулся за револьвером, но Момулла поднял правую руку, выставив ее ладонью вперед, что должно было свидетельствовать о его миролюбивых намерениях.

– Я друг, – сказал он. – Я вас слышал, но не бойтесь, что вас выдам. Могу помочь вам, но и вы помогите мне. – Он обратился к Шнейдеру: – Ты умеешь управлять судном, но его у тебя нет. У нас есть шхуна, но вести ее некому. Если пойдешь с нами и не будешь задавать лишних вопросов, мы позволим тебе забрать эту посудину куда захочешь, после того как высадишь нас в одном порту, название которого мы назовем позже. Ты можешь взять с собой женщину, о которой говорил, мы тоже не будем ни о чем тебя спрашивать. Согласен на такую сделку?

Шнейдер хотел, чтобы ему выложили все начистоту, но узнал ровно столько, сколько Момулла счел нужным сообщить. Маори предложил им переговорить с Кай Шанем. Двое членов команды «Кинкейда» проследовали за Момуллой и его людьми.

Момулла спрятал их неподалеку от лагеря мятежников и отправился на поиски Кай Шаня, велев остальным маори внимательно приглядывать за двумя моряками на случай, если они передумают и попытаются сбежать. Шнейдер и Шмидт, по существу, оказались пленниками, хотя сами об этом не подозревали.

Вскоре Момулла возвратился с Кай Шанем, которому он вкратце поведал о том, как им улыбнулась удача. Китаец имел обстоятельный разговор со Шнейдером и, несмотря на свое природное недоверие к искренности людей вообще, пришел к выводу, что Шнейдер такой же мошенник, как и он сам, и что этот человек крайне заинтересован в том, чтобы покинуть остров.

Исходя из этих двух предположений, вряд ли стоило сомневаться, что Шнейдеру можно доверить командование «Каури». Кай Шань был уверен, что сумеет принудить этого человека действовать в соответствии со своими желаниями.

Когда Шнейдер и Шмидт, покинув их, направились к собственному лагерю, оба почувствовали огромное облегчение, которое давно уже не испытывали. Появился вполне осуществимый план уплыть с острова на годном для плавания судне. Конец их тяжкому труду – не надо больше строить лодку, не будет риска погибнуть на грубо сколоченной самодельной посудине, на которой шансы добраться до материка и пойти ко дну примерно равны.

Кроме того, им была нужна помощь, чтобы захватить в плен женщину, а вернее, двух женщин: Момулла, узнав, что в другом лагере есть туземка, заявил, что и ее надо тоже взять с собой.

Когда Кай Шань и Момулла входили в лагерь, они успели решить, что Гаст им больше не нужен. Они прошли прямиком к палатке, где ожидали увидеть шведа. Возможно, всем было бы удобней оставаться на борту шхуны, но мятежники решили, что разбить лагерь на берегу будет безопаснее.

Каждый из членов команды понимал: в сердце другого может таиться измена и сходить на берег, оставляя «Каури» в распоряжении остальных, более чем рискованно. Потому команда жила на берегу, разрешая подниматься на борт судна лишь двоим-троим зараз.

Подходя к палатке Гаста, маори тронул острие длинного ножа своим грязным мозолистым пальцем. Швед едва ли почувствовал бы себя в безопасности, заметь он этот многозначительный жест или если бы ему удалось прочитать мысли, проносившиеся в голове маори. Гаст в тот момент находился в соседней палатке кока, за несколько футов от его собственной. Он слышал приближающиеся шаги Кай Шаня и Момуллы, хотя, конечно, не подозревал, что это имеет для него какое-то особое значение.

Однако случилось так, что он выглянул из палатки в тот самый миг, когда Кай Шань и Момулла подходили к его жилищу, и заметил нечто заговорщицкое в их движениях, что плохо вязалось с дружественными намерениями. Когда же эти двое крадучись вошли внутрь, Гаст заметил длинный нож, который Момулла прятал за спиной.

Глаза шведа широко раскрылись, волосы на голове зашевелились. Несмотря на загар, он весь побелел от ужаса. Гаст стремительно выбежал из палатки кока: швед был не из тех людей, которым надо подробно растолковывать чужие намерения, и без того вполне очевидные.

Он был убежден, словно слышал об этом своими ушами, что Кай Шань и Момулла пришли его убить. Тот факт, что он один умел управлять «Каури», до недавнего времени был для него достаточным основанием чувствовать себя в безопасности, но, очевидно, произошло что-то, о чем он не знал, и теперь его сообщники сочли нужным с ним разделаться.

Гаст стремглав промчался по берегу и скрылся в джунглях. Он боялся тропического леса: из его глубин – этих запутанных лабиринтов таинственной страны, начинавшейся сразу за побережьем, – доносились жуткие звуки, которые могли напугать кого угодно.

И здесь Гаст не был исключением, но гораздо больше джунглей он боялся Кай Шаня и Момуллу. Ужасы тропического леса не вполне очевидны, в то время как опасность, которая угрожала бы ему, окажись он в руках бывших сообщников, была хорошо известна: ее можно было точно выразить в дюймах холодной стали или в кольцах прочной веревки. Он видел, как Кай Шань удушил человека в Пай-ша, в темной аллее за домом Лу Котэ. Веревки швед боялся даже больше, чем ножа маори… Впрочем, и то и другое ужасало его настолько, что он предпочел безжалостные джунгли.

Тарзан пустил в ход угрозы и посулы, и в результате корпус большой плоскодонной лодки был почти готов. Основную часть работы они с Мугамби выполнили своими руками, а кроме того, снабдили лагерь мясом.

Шнейдер, помощник капитана, не переставал ворчать и в конце концов, демонстративно бросив работу, отправился вместе со Шмидтом на охоту в джунгли, заявив, что нуждается в отдыхе. Тарзан, без всяких возражений отпустив эту парочку, еще больше накалил атмосферу в лагере, которая и так была почти невыносимой.