Эдгар Берроуз - Тарзан из племени обезьян. Возвращение Тарзана. Тарзан и его звери (сборник)

– Мне попадались куда более грозные враги, мой дорогой граф, – улыбаясь, ответил Тарзан, – однако я остался живым и невредимым. Не думаю, что эти двое сумеют мне навредить.

– Дай бог, мсье, – кивнул де Куд. – Однако нет ничего дурного в том, чтобы быть настороже. Знайте, что теперь у вас есть по крайней мере один враг, который не забывает и не прощает, в его отравленном злобой уме вечно рождаются замыслы новых злодейств, и он мстит тем, кто помешал реализации его планов или встал у него на пути. Я сравнил бы Николая Рокова с дьяволом, если бы это не значило оскорбить его адское величество.

Вернувшись вечером в каюту, Тарзан обнаружил на полу сложенный вчетверо листок бумаги, по-видимому подсунутый под дверь. Развернув его, он прочитал:

Мсье Тарзан!

Вы, несомненно, не понимаете всей глубины оскорбления, которое нанесли мне. В противном случае Вы бы так не поступили. Мне хочется верить, что Вы действовали по незнанию и без намерения оскорбить неизвестного Вам человека. Поэтому я готов предоставить Вам возможность извиниться и охотно приму заверения в том, что впредь Вы никогда не будете вмешиваться в дела, которые Вас не касаются. В этом случае я оставлю случившееся без последствий.

В противном случае… Впрочем, я уверен, что Вы окажетесь достаточно благоразумны и примете мое предложение.

С полным уважением,

Николай Роков

Тарзан удостоил эту записку только хмурой усмешки и, выбросив неприятный случай из головы, улегся спать.

В каюте графиня де Куд беседовала с мужем.

– Почему ты так мрачен, дорогой Рауль? – спрашивала она. – У тебя весь вечер не сходит с лица какая-то забота. Что случилось?

– Ольга, Николай едет на этом пароходе. Ты знала об этом?

– Как? Николай? – воскликнула она. – Нет, это невозможно, Рауль. Этого просто не может быть. Он сидит в тюрьме в Германии.

– Вот и я так думал, пока не увидел его сегодня. Его и этого второго мерзавца, Павлова. Ольга, я не собираюсь дольше терпеть их преследования, даже ради тебя. Рано или поздно я передам его в руки правосудия. Сегодня я уже почти решился рассказать все капитану, прежде чем мы высадимся на берег. На французском лайнере, Ольга, мне было бы нетрудно сыграть роль Немезиды.

– Нет, пожалуйста, Рауль! – воскликнула графиня, опускаясь на колени перед мужем. – Пожалуйста, не делай этого! Вспомни: ты обещал. Рауль, скажи, что ты этого не сделаешь! Пожалуйста, даже не угрожай ему, Рауль!

Де Куд взял руки жены в свои и посмотрел на ее бледное испуганное лицо. Он словно пытался прочитать в прекрасных глазах ответ на вопрос, почему графиня защищала этого человека.

– Пусть будет, как ты хочешь, Ольга, – сказал он наконец. – Не могу тебя понять. Он утратил все права на твою любовь, верность и даже уважение. Он представляет угрозу жизни и чести – и твоим, и твоего мужа. Ты можешь пожалеть о том, что выступала в его защиту.

– Я не защищаю его, Рауль! – горячо возразила она. – Я ненавижу его даже больше, чем ты, но… Ах, Рауль, кровь – не вода.

– Я сегодня чуть не взял на пробу его кровь, – мрачно заметил де Куд. – Эти двое сознательно пытались запятнать мою честь, Ольга.

И он рассказал ей о том, что произошло в курительном салоне.

– Если бы не этот совершенно незнакомый человек, им удалось бы осуществить свой план. Что стоило бы мое ничем не подкрепленное слово против чертовых доказательств? Ведь карты лежали у меня в кармане! Я даже сам начал сомневаться, но тут мсье Тарзан выволок на середину салона твоего драгоценного Николя и объяснил весь их подлый замысел.

– Мсье Тарзан? – повторила графиня, явно удивленная.

– Ну да. Ты что, знаешь его?

– Я его видела: стюард показал его издали.

– Вот не думал, что он знаменит, – заметил граф.

Ольга де Куд поспешила сменить тему разговора. Она вдруг осознала, что ей будет трудно объяснить, почему стюард указал ей на красивого мсье Тарзана. Возможно, графиня немного покраснела, поскольку супруг посмотрел на нее с некоторым недоумением.

«Да, – подумала она, – нечистая совесть сразу вызывает подозрения».

До следующего вечера Тарзан не видел никого из тех пассажиров, в чьи дела ему пришлось вмешаться из чувства справедливости. Но затем он совершенно случайно снова застал Рокова и Павлова в такой момент, когда им меньше всего хотелось бы оказаться в его обществе. Они увлеченно беседовали на палубе с какой-то женщиной, других пассажиров вокруг не было. Издали Тарзан заметил, что дама богато одета и, судя по изящной фигурке, молода, ее лицо скрывала плотная вуаль.

Мужчины не видели Тарзана, потому что стояли к нему спиной, и он мог подойти незамеченным довольно близко. Похоже, Роков угрожал даме, а та его о чем-то умоляла. Разговор шел на незнакомом Тарзану языке, и о его содержании можно было только догадываться по испуганному виду женщины. Тон и жесты Рокова выражали столь явную угрозу расправы, что человек-обезьяна, почуяв опасность, приостановился возле беседовавших.

Роков схватил женщину за запястье и вывернул ей руку, как будто требуя от нее какое-то обещание. Тут Тарзан уже не колебался. Как поступил бы Роков дальше, мы не знаем, поскольку он больше не успел ничего сделать. Стальная рука схватила его за плечо и без всяких церемоний заставила развернуться в другую сторону. Роков снова увидел перед собой сероглазого незнакомца, который уже расстроил его планы вчера.

– Черт побери! – в ярости вскричал русский. – Да ты что, о двух головах, что ли? Ты опять встал на пути Николая Рокова?

– Вот ответ на ваше письмо, мсье, – негромко произнес Тарзан.

С этими словами он толкнул противника так, что тот отлетел к борту и упал на палубу, больно ударившись о перила.

– Тысяча чертей! – заорал Роков. – Ты умрешь, проклятая свинья!

Он вскочил и шагнул к Тарзану, пытаясь одновременно вытащить револьвер из кармана брюк.

Девушка в страхе отпрянула.

– Николай! – крикнула она. – Не надо… Ах, не делай этого! Скорее бегите, мсье, он убьет вас!

Однако Тарзан и не думал бежать. Вместо этого он и сам шагнул навстречу врагу.

– Мсье, не делайте глупостей! – предупредил он.

Роков был вне себя от унижения, которому подверг его незнакомец. С трудом ему удалось дрожащими руками достать револьвер. Николай прицелился прямо в грудь Тарзану и спустил курок. Раздался щелчок – произошла осечка. Рука человека-обезьяны, в этот момент похожая на голову рассерженного питона, ударила по револьверу, и тот, перелетев через ограждение, исчез в океане.