Петр Ингвин - «Зимопись». Книга 1 «Как я был девочкой»

Царевнин взор презрительно скользнул по бредущим поодаль разбойникам. Грязные, немытые, плохо пахнущие, они являли разительный контраст с Деметрией и ее дружиной. Я давно заметил, что царевна и дружинники относятся к вынужденным союзникам высокомерно. Уверен, заметил не только я. Долго ли протянется такое «плодотворное сотрудничество»?

— Еще нужна мощная армия, — продолжила Деметрия строить свои Нью-Васюки, — способная не только защищаться, но и нападать на агрессоров, заблаговременно принуждая к миру. До того, как погибнут наши люди.

— Каких агрессоров? — огорошено спросил я.

— Пожирателей, живущих на той стороне Большой воды. Или тех, кто живет за горами. Там же кто-то живет. Мы даже не знаем. Законы Аллы связали по рукам и ногам.

— Пожиратели перешли границу, — сообщил я, стараясь не отставать от упрямо прущей вперед мечтательницы. — Верховная царица разослала послания, чтоб цариссы отправили на границу дополнительных воинов.

Думал, расстрою какие-то планы. Глупый юнец, не знающий жизни. Сколько можно считать правдой то, что за правду выдают? Мне объяснили с презрительным прищуром:

— Никаких пожирателей там нет. Ложным слухом я отвлекла и связала ненужным ожиданием на границе немалую часть войск. Пока поймут и очухаются…

Интриган на интригане и интриганом погоняет. Ну и мирок.

— Традиционную семью тоже затронете? — осведомился я.

— Естественно. Кому-то трех мужей мало, другим даже три не нужны, как, скажем, Грозне Святой.

— Можно о ней поподробнее? — попросил я. — Обожаю такие истории.

Не то, чтоб обожаю, но перейти от общих слов к чему-то конкретному всегда полезно. Окружающий мир состоит из жизней людей, а не из описывающих его слов. Слова врут. Всегда. Даже если говорят правду. Это самый трудный вывод, однажды сделанный мною и весьма облегчивший жизнь. Самым сложным было помнить о нем всегда, а не от случая к случаю, когда уже бьют.

— Ей навязали стандартную семью. В ответ на отказ устранили любимого человека. Она ушла в сестричество, но и там не нашла утешения. Точнее, утешение храмов еще больше настроило ее против насилия, именуемого устоявшимся порядком. Теперь она глава рыкцарского отряда.

— Кто был никем, тот станет всем, — согласно резюмировал я. — Пример молодым. А не боитесь, что бравые союзнички однажды перережут во сне вашу глотку и объявят мир только своим?

Задел больную струну. На кулаках Деметрии резко очертились костяшки. Скулы заострились, ноздри раздулись, как у породистого коня.

— Они ничего не смыслят в управлении страной. Развалят на следующий же день. Разграбят. Передерутся.

— Думаете, вот прямо понимают, что ничего не понимают?

Деметрия мотнула головой:

— Неважно. Они мне нужны. На сегодня это единственная сила, способная свергнуть деградирующую власть. Сломать закостеневшее мироустройство в пользу разных стилей жизни и равенства. Только так мы сможем сделать жизнь лучше.

Окончание речи звучало великолепно. Но я догадывался о недосказанном. Сейчас она обещает разбойникам златые горы, чтоб помогали. Потому что ей самой в действующей системе нет места. Родной дочке царицы законом запрещено быть царицей. В новом мире, который она предлагает как президентскую республику или конституционную монархию, ей снова светит трон. Как бы он ни назывался.

— После неудачи у школы ваши планы рухнули? — состроив на лице чудовищное огорчение, спросил я. — Прошу прощения, поменялись?

— Планы не поменялись, — мертво глядя вперед, заявила Деметрия. — Грозна озвучила перед школой мой Большой План. Теперь сказанное начнет выполняться частями. Штурм школы будет повторен, когда все гости разъедутся, а воины со смотрительницей вернутся в башню. В ожидании мы начнем с одной башни.

Деметрия временно потеряла ко мне интерес, начав переговоры с подбежавшим курьером. И вовремя. Нервная изморось превратила мою только что гладкую кожу в аналог хорошей туалетной бумаги, сделав шершавой и пупырчатой. Ноги еще двигались на автомате, а мозг уже жал тормоз, дергал ручник и изо всех сил давил клаксон: не-е-ет!!! В школу разбойники шли за ученицами, а сейчас у них в руках я и Тома — две царевны Варфоломеины. Сомнений, куда идем, не осталось.

Но как же Зарина — единственный светлый лучик поглотившего нас темного царства, солнечное создание, едва вышедшее в свет, подобно расправляющей крылышки бабочке? Что будет с ней? Она в башне. Пусть взрослые разбираются в своих заморочках, пусть жгут и убивают друг друга сколько влезет, пусть переворачивают мир вверх тормашками, устанавливая новые порядки — но при чем здесь Зарина?!

Остальных не жаль, как бы жестоко это не звучало. Даже в некоторых Писаниях, превозносящих любовь к ближнему и самопожертвование ради ближнего своего, не очень-то пекутся о дальних. На войне смерть одного своего солдата воспринимается болезненнее уничтоженных ответным атомным огнем сотен тысяч чужих. Так было и так будет. Нет ничего нового под солнцем, пока не построим на земле рай, некоррумпированную демократию или коммунизм, что равнофигственно в плане сбыточности и на мой несведущий взгляд является одним и тем же, поданным под разным словесным соусом.

Деметрия вот тоже строит царствие небесное. Конкретно под себя.

Понятливо кивнув на что-то сказанное шепотом, курьер умчался. Лес пошумел от пролетевшего ветерка, словно вызванного скоростью этого курьера. В зеленом потолке внезапно открылась полынья, куда сразу заглянули любопытные облака: чего это вы там делаете, а? Вычурный шлем Деметрии принял на себя удар упавшей с дерева и, видимо, тщательно целившейся шишки, но вызвал лишь стук, подергивание головы и недовольное скривление губ. Какая умная шишка, в немалом отряде выбрала именно того, кого надо. Только с весом недомудрила, лучше бы рухнуло само дерево. Или из облаков прилетел метеорит. Или посреди насилуемого разбойничьим движением леса проснулся небольшой вулканчик, поглотив нарушительницу моего спокойствия вместе со всеми ее черно-белыми замыслами.

Природа хоть и помогала, но как-то не очень. Не в полную силу. Шишка-снайпер с поставленной задачей не справилась. Надеясь на случай, но понимая абсолютную наивность такой надежды, я судорожно пытался сам что-то придумать. Перескакивая через упавший не в нужное место и время ствол, предложил:

— Почему бы вместо башен вам не взять крепость? Ведь Верховная царица в отъезде?

— Ты видела крепость? — встречно спросила Деметрия.

— На картинке.

— Считаешь, ее легко взять штурмом?

— Зачем? Вас там знают, примут как родную, вы же и есть родная. А когда большинство ваших сторонников разными путями окажется внутри, захватите непобедимую другими способами цитадель. Проще защищаться в одной неприступной крепости, чем в множестве башен, которые можно просто поджечь и выкурить засевших там обитателей.