Стив Берри - Ложь короля

– Да, памятное было время.

– Мне тоже помнится.

Помнилось действительно живо: за Мэтьюза он тогда едва не поплатился жизнью.

– Скажите мне, Коттон, вы вернулись сюда единственно из-за Кэтлин Ричардс?

– А вы отслеживали?

– Конечно.

– Вы говорите с таким видом, будто это было ошибкой.

Старый волк пожал плечами.

– Все зависит от того, какую позицию вы займете.

Было видно, что Мэтьюз прощупывает осторожно – во всяком случае, пока, наверняка толком не зная, каким образом и с какой стати отставной американский агент вдруг очутился прямо в эпицентре операции ЦРУ, находящейся в активной фазе.

– А ведь вы возле того книжного магазина напали на моих людей, – укоризненно заметил он.

– Ваших людей? Что ж они мне в этом сами не признались? А мисс Ричардс, судя по всему, действительно нуждалась в помощи. – Он сделал паузу. – Я в тот момент сделал вывод, что ей грозит опасность.

– Вопрос в том, что именно побудило вас прийти к ней на помощь.

На эту подначку Малоун, впрочем, ловиться не спешил.

– Сам Генрих VIII играл здесь в мяч, – не дождавшись ответа, сменил тему Мэтьюз. – Говорят, известие о казни Анны Болейн пришло к нему как раз во время состязания. Та игра во многом отличалась от сегодняшнего тенниса, но тоже вызывала бурю эмоций.

Сейчас интерьер вокруг, несмотря на то что был вправлен в архаичную оболочку, больше перекликался с современностью. Сам корт был переделан, и на нем по-прежнему устраивались соревнования. Ту игру называли «королевским теннисом»; по тогдашним правилам для того, чтобы перекинуть мяч через сетку, можно было, помимо пола, использовать также стены и потолок.

– Впечатляет, насколько такая старина может и сегодня сохранять актуальность, – произнес Мэтьюз, забрасывая очередную наживку, за которую Малоун решил на этот раз зацепиться.

– Из того раздела, что Елизавета I на самом деле могла быть мужчиной?

Пожилой разведчик испепелил его взглядом. Томас Мэтьюз – ветеран разведки, шпионский авторитет мирового уровня. Даже Стефани Нелл отзывалась о нем с чуть боязливым благоговением. Малоун прекрасно помнил их встречу семилетней давности. Мэтьюз тогда проявил себя как настоящий злодей. И вот теперь Коттон вновь стоял под пронизывающим взглядом этого пожилого англичанина.

– Меня ваш уход в отставку опечалил, – сказал Мэтьюз. – Вы были отличным оперативником. Стефани, должно быть, скучает по вашим талантам.

– У нее есть много других агентов.

– И по сдержанности. Вы всегда были скромны. Это я о вас тоже помню.

– Давайте ближе к делу, – предложил Малоун.

– Извольте. Вам может показаться: то, что Елизавета I могла быть самозванкой, спустя четыре века уже утратило актуальность. Так вот, позвольте вас заверить, Коттон: ничуть. Ничуть не утратило.

– И этого для вас было достаточно, чтобы расправиться с Фэрроу Керри?

– Это вам тот шалопай сказал?

– Вот-вот, – кивнул Малоун. – Потому-то он вам, видимо, и нужен. Он, а не флэшка. Вы хотите заполучить именно Иэна. Он свидетель. И вы хотите его заткнуть.

– К сожалению, данные обстоятельства требуют экстраординарных действий. Таких, которые я, как правило, не санкционирую. Особенно здесь, на британской земле.

– Вы не тронете ни единого волоса на голове этого мальчишки. Это я вам гарантирую.

– От кого-нибудь другого я счел бы это за самонадеянную браваду. Но вам я верю. А как там, кстати, ваш сын? Его жизнь вы оцениваете так же?

– Глупый вопрос.

– Вы думаете? А вот я так не считаю. Особенно учитывая, в чьих руках он сейчас, как раз во время этого нашего разговора, находится.

Малоун подступил к Мэтьюзу.

– Хватит водить меня за нос. Что здесь вообще, черт возьми, происходит?

Кэтлин с суровым видом сидела на стуле в комнатушке, в то время как Ева Пазан расположилась у двери.

– Тот спектакль в колледже Иисуса был для вашего же блага, – увещевала она. – Чтобы продемонстрировать вам всю серьезность положения.

– Напрасный труд. А кто там придавливал мое лицо к полу башмаком?

– Я знала, вам это придется не по вкусу, – усмехнулась Пазан. – Это был мой коллега, один из тех, что сейчас за дверью. Мы решили, что демонстрация насилия вкупе с покушением на меня сделает вас, как бы это выразиться, более бдительной. Но, к сожалению, мы ошиблись в расчетах.

– Вы тоже из «Общества Дедала»?

– Его не существует.

Стоит ли удивляться…

– Под его видом действовал Томас Мэтьюз. Так?

– Если вы это поняли, – кольнула голосом Ева Пазан, – зачем было устраивать те гонки во дворце?

– Поди вас всех разбери… К тому же, насколько я поняла, Мэтьюз желал моей смерти.

Ее пленительница улыбнулась с тонкой язвительностью.

– В разведке все устроено не так, как у вас, блюстителей закона. Вы охотитесь за фактами и уликами, на основании которых виновного можно осудить. У нас же судов нет, и тюрем тоже. Есть только жизнь или смерть, а мерилом успеха является достижение цели.

– Я так понимаю, Мэтьюз создал «Общество Дедала» для Антрима? Хотел им манипулировать, но не мог раскрыть, что здесь задействована СРС?

– В уме вам не откажешь. За Антримом и его операцией мы следим с самого начала. Нам нужно было подойти ближе, но не оставлять при этом следов. Лучшим для этого оказался вариант с неким мифическим обществом – понятно, фиктивным, – и, к счастью для нас, Антрим на это клюнул. А вот вы – нет.

– Это комплимент?

– Вряд ли. Вы задали нам немало хлопот. Мы рассчитывали, что вы можете оказаться полезной с Антримом, но неожиданно все изменилось.

Еще бы. Причина была налицо.

– Из-за Коттона Малоуна.

В ожидании ответа на свой вопрос Малоун решил выяснить кое-что еще.

– Я в курсе насчет выхода на свободу террориста аль-Меграхи.

– Тогда вам известно и то, что ваше правительство этому противится. Оно хочет, чтобы мы остановили Эдинбург.

– Что вам по силам.

Малоун не раз задумывался над тем, почему этого не происходит. И разумное объяснение напрашивалось лишь одно.

Нефть.

– Чего вам нужно от ливийцев? Какую сделку они предложили за освобождение аль-Меграхи?

– Ну, скажем, нам нельзя игнорировать гуманитарный аспект.

– То есть гуманизм в обмен на ценовые уступки по «черному золоту»?

Мэтьюз пожал плечами.

– Этой нации надо как-то сводить концы с концами. Нынче всем приходится несладко. Но у нас есть кое-что, чего хотят они. А у них – то, чего хотим мы. Элементарный бартер.

– На его руках кровь британских и американских граждан. Кстати, и шотландцев в том числе.

– Это так. Но он скоро и без того встретится со своим создателем и поплатится за содеянное. У Меграхи рак в последней стадии. Так что мы отпускаем его скорее на кладбище, чем на курорт. Ну а если дело в итоге приносит выгоду, то почему бы на это не пойти? Всяко больше пользы, чем от трупа.