Стив Берри - Ложь короля

Все такой же высокий, не согнутый годами, правой рукой он чуть на отлете держал свою фирменную трость. Кажется, какие-то неполадки с бедром, которые с возрастом все прогрессируют, вынуждая прибегать к помощи трости.

– Он просил меня разыскать Иэна Данна. Больше ничего.

Во взгляде Мэтьюза мелькнул лукавый огонек.

– Да нет, я не об этом. Зачем вы вообще здесь, в Лондоне?

– Ну как… Оказывал услугу.

– Ага. Значит, вы и вправду не знаете.

Малоун ждал.

– Антрим специально подстроил, чтобы из Соединенных Штатов в Англию того мальчишку сопровождали именно вы. Его поймали во Флориде, после чего доставили в Атланту для встречи с вами. Спрашивается, что за необходимость? Или во всей Флориде не нашлось ни одного агента, чтобы сопроводить Данна домой? Так нет же, Антрим сделал запрос насчет вас, а его начальник даже специально договаривался на этот счет со Стефани Нелл.

– Откуда вы, черт возьми, все это знаете?

– Коттон, я в этих делах не просто собаку съел, а целую их свору. У меня много друзей. Множество источников. Вам ни разу не приходило в голову, что Гэри схватили, а затем освободили люди, специально нанятые Антримом?

А ведь и вправду, если вдуматься…

– Весь этот спектакль устраивался единственно с целью расположить вас к себе. Вкрасться в доверие.

В сердце медленно вонзилась длинная игла ужаса – от ощущения, что он, Коттон, как минимум на три прыжка отстает от всех остальных.

А это верный признак беды.

Малоун нашарил телефон, включил и набрал номер Антрима. Ответа нет – ни голоса, ни голосовой почты. Лишь унылые, пустые гудки. Один за одним, один за одним.

Что означает беду еще бо́льшую.

– Мне пора идти, – отключив телефон, бросил Малоун.

– Этого я допустить не могу.

При Коттоне все еще оставалось оружие.

– Я не Антрим.

Послышался шум, и на корт из дверей одной из расположенных вдоль стен зрительских кабинок вышли двое.

Оба были вооружены.

Кэтрин закрыла дверь в комнату отдыха, оставив там отдыхать на полу двоих неподвижных агентов. Вооруженная гневом и пистолетом, она приблизилась к двери, выводящей обратно на теннисный корт. В узком холле, идущем по обе стороны от корта, никого видно не было. Однако через стекла, отделяющие коридор от зрительских кабин, Кэтлин заметила четверых. Двое, что привели ее из сада, – со стволами. Томас Мэтьюз. А еще Коттон Малоун – вооруженный, но явно в непростом положении. Он-то здесь откуда? Уж кому, а ему бы давно полагалось скрыться с глаз долой…

– Прошу вас, положите оружие, – обратился к Малоуну Мэтьюз.

Место наблюдения у Кэтлин находилось на дальней короткой стороне корта, откуда ее никто не видел.

В нескольких метрах от нее была приоткрытая дверь.

Кэтлин пригнулась ниже уровня стекла и прокралась в одну из зрительских кабинок. Здесь параллельно тянулись три ряда сидений. Она мелкими шажками приблизилась к двери, открытой на корт.

Ну что, время воздать по долгам?

В вагон поезда Иэн зашел следом за мисс Мэри.

Лондонское метро он знал отменно – много раз лазил по нему в местах, куда вход пассажирам запрещен и куда даже персонал захаживает редко. Некоторые туннели представляли собой вполне сносное прибежище от зимнего холода и летнего зноя, а кое-где в укромных уголках здесь можно было пристроиться на отдых, если не шуганет полиция или кто-нибудь из проходчиков. Правда, с некоторых пор Иэн появляться там перестал: ночевал у мисс Мэри, которая вроде как поручала ему сторожить свой магазин. Он испытывал к ней несказанную благодарность, а сейчас был рад, что они едут вместе.

– Не знаю, как тебе, – прошептала ему мисс Мэри в почти пустом вагоне, – а мне ужас как хочется еще почитать, что там написал Роберт Сесил.

Иэн кивнул.

Мисс Мэри вынула телефон и открыла приложение к мейлу с того места, где они прервали чтение.

В услужение королеве я поступил 4 августа 1598 года. Тогда я еще не знал, что царствовать ей оставалось всего-то пять лет. Разговор о том обмане заходил у нас с нею всего шесть раз, из них четыре в последние месяцы ее жизни. Мне наиболее памятен наш первый такой разговор.

– Спрашивай, чего хочешь, – сказала мне королева.

Я стоял в ее опочивальне дворца Нонсатч. Сей чертог Генрих VIII воздвиг как воплощение безудержных фантазий. В отличие от старшей дочери Генриха Марии, наша королева это место обожала.

– Твой отец служил нам с великим радением, – сказала королева. – Своей успешностью и долголетием мы обязаны ему. Надеемся, что и ты будешь служить нам столь же беспорочно.

– Таково мое единственное желание, – смиренно сказал я.

Разговор у нас длился почти два часа. То была история несказанной отваги и дерзостной удали. Он был внуком Генриха VIII, а его отец – бастардом, рожденным от Бесси Блаунт. Мать его была из рода Говардов, дочь знатнейшего лорда. Жил он в безвестности, а взращивался Говардами, и о его существовании не было известно никому из Тюдоров. Был он невинным отроком тринадцати лет от роду – высокообразованным, с рождения ведавшим о своем высоком происхождении. Однако по жизни была ему уготована судьба сына бастарда, и не более. Все титулы и привилегии, дарованные его отцу, с кончиною отца и закончились. После того как Джейн Сеймур родила королю законного наследника, все Тюдоры и думать забыли о Генри Фицрое, а уж тем более о потомстве, которое он мог произвести. Однако с неожиданной смертью принцессы Элизабет и появлением Томаса Перри, замыслившего подменить дочь короля внуком, Мэри Говард узрела для себя невиданную доселе возможность.

В то время его медно-рыжие волосы были длинны, а тело и мышцы изысканно тонки и несколько женственны. По-своему он всегда считал себя обреченным: телом мужчина, умом женщина. Это противоречие бушевало в нем с той самой поры, как он себя помнил. Но предложенная матерью возможность положила тому несоответствию конец. Он сделал в себе выбор в пользу женщины, переняв саму сущность принцессы Элизабет во всем, даже в мелочах.

Произошло это в 1546 году. О ту пору никто не держал мысли, что он действительно когда-нибудь станет королевой. Тогда задача ставилась лишь обхитрить Генриха и спасти таким образом жизнь Кэйт Эшли и Томаса Перри. А на пути к трону лежало множество препятствий. Прежде всего был жив Эдуард, а также Мария. Елизавета в линии наследования была в лучшем случае третьей, но и то если ее сводный брат и старшая сестра умрут без наследников. Тем не менее уловка сработала, и по прошествии лет некогда безвестный королевский внук расцвел за слоем белил и румян, а парики, пышные платья с буфами и брыжи стали его непреложным атрибутом. За всем этим маскарадом умело доглядывала леди Эшли; справлялся со своими обязанностями и Томас Перри, так что подлога никто не заподозрил. Минуло двенадцать лет, на протяжении которых почили и Эдуард, и Мария, не оставив после себя наследников. Мать его, Мэри Говард, тоже умерла. Он остался один, и не было у него по жизни никакого облика, кроме как принцессы Элизабет. И вот в возрасте двадцати пяти лет он становится королевой Елизаветой. Когда я спросил, как удалось сохранить сию тайну по восшествии на престол, он сделался уклончив. Меня же он заверил, что при надлежащей осмотрительности и прилежании никаких разоблачений можно не опасаться. Леди Эшли служила королеве до 1565 года, покуда не скончалась.