Владимир Анин - 2000 метров над уровнем моря[= Аданешь]

Маленькая одноэтажная гостиница «Авет», расположенная прямо у шоссе, особого восторга не вызывала, но выбора не было. Для нас нашлись два отдельных номера, расположенных по соседству. Я предложил закинуть вещи в комнаты и пойти в ресторан перекусить. Мы вроде бы уже и ужинали, в Аксуме, но с тех пор прошло много времени, к тому же эфиопская национальная еда оказалась не такой уж калорийной. Не знаю, как Аданешь, но я был ужасно голодный. Помимо нас в небольшом зале сидели еще пять человек, видимо, тоже застряли в Ади-Угри из-за комендантского часа. Меню не отличалось разнообразием, да и сам ресторан не слишком воодушевлял. Аданешь посоветовала заказать по большой порции джина в качестве дезинфекции.

Еда, тем не менее, оказалась довольно сносной. Мне принесли ароматную, с дымком, баранину на косточке, Аданешь заказала шашлык, который у них называется «шиш-кебаб». Все это сопровождалось огромной порцией свежих овощей. Правда, в самый разгар ужина погас свет. Официант сразу принес свечи и объяснил, что на ночь электричество отключают. Но это нисколько не испортило нам настроение, даже наоборот, прибавило немного романтизма и бесшабашности. Мы заказали по второй порции джина, а потом по третьей. Мне напиток понравился, я ведь раньше его не пробовал. Знал, что его обычно разбавляют, и теперь искренне удивлялся этому. В чистом виде джин — изумительный. Будто водку долго настаивали на хвое или на шишках.

Уже за полночь мы, совсем окосевшие, отправились спать. Я проводил Аданешь до ее номера и пожелал спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — ответила она почти шепотом.

В темноте ее голос звучал так проникновенно, а глаза горели так волнующе, что я не удержался и поцеловал ее. Аданешь вскинула на меня свой взгляд, удивленный, даже немного испуганный, и погрозила пальцем. Но говорить ничего не стала, просто скрылась за дверью, оставив меня в темном коридоре наедине со своими мыслями.

Рано утром мы продолжили путь и уже через час прибыли в Асмару. Направившись прямиком в гостиницу, сразу забрали оставшиеся в номерах вещи и выписались. Досадно, конечно, было платить за роскошные апартаменты, в которых мы даже ни разу не переночевали. Тем не менее, я отсчитал администратору положенную сумму и, небрежно скомкав квитанцию, сунул ее в карман джинсов. По хорошему, ее надо было бы аккуратно сложить в какую-нибудь папочку — ведь мне потом придется отчитываться. Но папочки у меня не было, а если сунуть квитанцию в дорожную сумку, то я ее больше никогда не найду, это уж точно. Бумажник — тоже не выход, он и так толстый, а если я в него буду пихать все квитанции, он никуда не поместится. Карман, особенно карман брюк — самое надежное место. Там никогда ничего не теряется, наоборот, чего там только не находится! Даже после стирки или химчистки, бывало, сунешь руку в карман, а там… мятый трешник, выцветшая обертка от конфеты, использованные билеты в кино или записка с чьим-нибудь телефоном.

Аданешь вновь была одета во все белое и совершенно чистое, будто она не провела вчера весь день в дороге, а если и провела, то никакая пыль к ней не прилипала. Я не удержался и спросил, как ей это удается. Она засмеялась и, кивнув на свою сумку, поведала, что у нее там целый гардероб. Просто, белый — ее любимый цвет, поэтому кажется, что она все время ходит в одной и той же одежде. Кстати, я не первый ее об этом спросил, хотя, по ее мнению, подобные вопросы девушкам задавать невежливо.

Да, действительно, мой вопрос был не слишком деликатен и даже глуп. Это мужик может несколько дней кряду таскать одну рубашку, не обращая внимания на почерневший воротник и пронзительный запах пота. Женщина такое себе никогда не позволит, ведь сила женщины — в чистоте.

За завтраком Аданешь посоветовала мне не есть слишком много, потому что нам предстоит «тяжелая для желудка» горная дорога. Какая еще «тяжелая» дорога? Что может быть тяжелее той, что мы одолели вчера по пути в Аксум и обратно? Не вняв совету Аданешь, я с аппетитом наворачивал яичницу с беконом, сыр, всевозможные булочки с пятью сортами джема и новое для меня лакомство — йогурт, о котором раньше даже не слышал, поскольку этот замечательный и полезный продукт получил распространение в нашей стране только в девяностых, то есть примерно через двадцать лет после этого завтрака. Сама Аданешь ограничилась чашкой кофе с кусочком сыра и укоризненно смотрела на меня, но больше ничего не говорила. А я продолжал наедаться, потому что завтрак входил в стоимость проживания в гостинице, и, раз уж не удалось в ней переночевать, так хоть поесть от пуза.

— Ты сегодня тоже только до выезда из города поведешь? — спросил я, когда Аданешь села за руль нашего «Фиата».

— Нет, сегодня я за городом тоже поведу сама.

— Ты же говорила, что боишься ехать по горной дороге.

— Получила хорошую практику, когда везла тебя пьяного из Аксума. А вообще, да, я смертельно боюсь этих дорог. По своей воле я бы ни за что сюда не сунулась.

В девять часов мы вырулили на трассу Асмара — Массауа. Именно от Массауы, как сказала Аданешь, можно добраться до Дахлакского Архипелага, главным островом которого является Дахлак Кебир.

Дорога чем-то напоминала ту, по которой мы ехали в Аксум. Только здешний пейзаж изобиловал красками и радовал глаз буйной африканской флорой, придающей горам неповторимый изумрудный оттенок. В одном месте, где дорога совершала крутой поворот и машины двигались очень медленно, на небольшом уступе, в окружении кактусовых зарослей, грелась на солнце семейка павианов. Развалившись в непринужденных позах, они неотрывно смотрели на дорогу. Во взгляде обезьян угадывался неподдельный интерес к проезжающим машинам. Видимо, водители часто останавливались и угощали их чем-нибудь вкусненьким. Один павиан, наверное, вожак, здоровый, с пушистой серо-зеленой гривой, сидел на самом краю и нетерпеливо почесывал подбородок. На мгновение мне тоже захотелось покормить этих симпатичных попрошаек, и я было уже открыл рот, чтобы предложить Аданешь остановиться. Но вовремя сообразил, что сейчас не время предаваться детским забавам, к тому же на этот раз у нас в машине не было ничего съестного. Поняв, что от нас ожидать нечего, вожак демонстративно повернулся к нам задом, являя взору нежно-розовые ягодицы.

Я вдруг вспомнил, что Аданешь мне так и не рассказала о Мехрете, и невзначай намекнул ей об этом упущении.

— Ну, извини, — ответила та, — ты же сам напился и уснул в машине.

— Согласен, но потом мы с тобой провели вместе целый вечер. Да и сегодня утром времени было достаточно.

— Ну, так спросил бы!

— Ты ведь сказала, что тебе еще надо кое над чем поразмышлять, вот я и ждал, что ты сама начнешь этот разговор.