Fallout: Equestria

Сосредоточив взгляд на горизонте, я увидела силуэт, могущий быть Понивиллем. На пределе видимости небо окутал плотный смог от пожаров Вечнодикого леса. Осматриваясь дальше по краю, я обнаружила три иглообразные башни, возвышающиеся над облачным небом. Уверена, я приметила одну из них на окраине Клаудсдейла, но две другие раньше не видела.

Сделав взглядом полный круг, я опять посмотрела на Старый Олней, потом проследила путь, по которому нам предстояло туда пройти: множество железнодорожных путей, тянувшихся от Старого Олнея до Марипони, пересекавших каменистую равнину лишь с незначительными неровностями, вроде оврага, наполненного неопрятной растительностью и тухлой водой. Я не смогла разглядеть подробно, но растения под мостом двигались так, как будто овраг там стягивал намного более сильный ветер, чем лёгкий бриз, теребивший мою гриву.

Картинка потемнела, когда аликорн пролетел через мой сектор обзора, загораживая ландшафт. Я убрала бинокль и спряталась.

Стало возвращаться больше аликорнов. Те, которые были здесь, уже продолжили свою бесшумную слежку, похоже, не собираясь уделять нам внимания. Я также ожидала, что Богиня или её аликорны попытаются навязать нам других сопровождающих, но они как будто забыли про то, что мы здесь. Только это было невозможно — они всё ещё смотрели прямо на нас. Может, Богиня прикидывала, что мы будем делать дальше? Или она ещё не оправилась? Она потеряла довольно много своих детей за этот час.

Я была не единственной, кто заметил это странное поведение.

— Здорова! — сказал Каламити, неуверенно подбегая к одной из тёмно-фиолетовых аликорнов, махая копытом перед её лицом. — Помнишь нас? Пони, которые хотели найти для тебя эти твои штуки? Я тут крыло повредил. Если кто-нить из твоих подтянет тебя, то мы от тебя отстанем намного быстрее.

Он развернулся ко мне, немного пошатываясь от теряющего эффект анестезирующего заклинания.

— Это странно, правда?

— Может быть, Богиня принимает великий и могучий сон? — предложила Ксенит. Каламити фыркнул, усмехнувшись, но затем сморщился.

— Эй, Ксенит, — внезапно произнёс Каламити, — Я никогда не говорил, но хочу, чтоб ты знала, я рад за тебя, что терь ты на свободе, и... Вот.

Милосердная Селестия. Каламити, можно быть менее дубовым?

Ксенит смотрела на него спокойно, затем просто сказала,

— Спасибо.

Каламити пережевал остальную часть фразы, потом попробовал ещё раз:

— Ну... зелья, которые ты сварила? Есть какие-нить подходящие для укрепления брони иль помогущие нам для техобслуживания?

— Нет, — ответила Ксенит. Похоже, поняв, к чему он клонил, вежливо продолжила:

— Я знаю множество ядовитых зелий, которые могут тебе понадобиться, если захочешь сделать свои пули более смертельными.

Я понимала его. Он пытался найти общий язык с новым членом нашей группы. Он был очень гостепреимен к ней, доверяя моему мнению. Но с того момента они не сильно сблизились, как, например, Ксенит с Вельвет Ремеди, или хотя бы установили какое-то подобие отношений (можно ли назвать это соперничеством? невольным уважением?), что были между Ксенит и СтилХувзом. Каламити с Ксенит были дружелюбно настроенными друг к другу, знакомыми; и я предпологала, что Каламити пытался развить это в настоящую дружбу.

Каламити пробежался вокруг аликорна. Она вяло поворачивалась, держа его в своём поле зрения.

— Меня искушает желание пристрелить их. Сколько сможем. — Вельвет стрельнула в него тревожным взглядом, и он с усмешкой отступил. — Да я и не говорил, что буду эт делать. Прост сказал, что хотелось.

Ксенит покачала головой.

— Нам следует принять эту передышку как помощь для осуществления плана малышки без помех.

Я левитировала броню Каламити, а также Гром Спитфайр и прочее наше жизненно важное снаряжение из Небесного Бандита. Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь пошёл доставать его, когда пространство вокруг фургона всё ещё могло быть заминировано.

Когда я положила нашу амуницию в центре большого обломка упавшей стены, Вельвет позвала нас собраться. Паерлайт села на её круп, распушившись и выглядя величаво.

Из предосторожности Вельвет создала над нами новый оберег от дезинтеграции. Я наблюдала за Каламити, когда его сфера взорвалась, но не уловила, что остальные пропали одновременно с ней.

— Я могу сотворять это заклинание над множеством друзей, — объяснила Вельвет, как только заново возвела своё заклинание. — Но оно исчезает, как только кого-нибудь ранит. Поэтому будьте лапочками и попытайтесь не нарваться на пулю.

Она повернулась ко мне.

— Особенно ты. Я действительно ненавижу эту идею. Ты слишком уязвима. Литлпип, почему именно ты всегда должна лезть в самое опасное место?

Но она знала ответ. Мы это уже проходили.

Все мои друзья собрались на бетонной плите, в то время как я оборачивала их левитационным полем.

Вельвет повернулась помочь Каламити облачиться в Броню Анклава, очень осторожно обращаясь с его частично залатанным крылом. Она опять надела броню зебр, настаивая на том, чтобы как можно сильнее снизить риск.

— Тем более, что Литлпип, кажется, настаивает на том, чтобы, как всегда, взять на себя непомерную долю.

Я поднимала кусок стены Марипони в воздух, не останавливаясь до тех пор, пока он не был как минимум на высоте четырёх этажей надо мной. Я рассчитывала, что бетон послужит для них щитом от энерго-магического оружия адских гончих.

Я понимала беспокойство Вельвет, но в этот момент оно не могло помочь. Моя магия телекинеза стала достаточно сильной для того, чтобы я легко могла левитировать этот большой кусок стены и всех их на нём, но если бы я добавила туда ещё и себя, то это вызвало бы такое напряжение, что было бы удачей проделать хотя бы полпути без мучительного выгорания. Я согласилась уменьшить свой вес настолько, чтобы не задевать шагами спусковые механизмы мин и не заявлять о своём присутствии какой-либо адской гончей, которая могла затаиться чуть ниже поверхности, но это было всё. В конце концов Вельвет Ремеди согласилась.

Это должна была быть я.

Я двинулась вперёд, передвигаясь вблизи руин Марипони. Кусок стены с моими друзьями плыл вперёд высоко надо мной.

Хотя я и не сказала бы, что сильно, но была в душе благодарна за возможность взять на себя такой риск.

Был ли этот поступок достоин Исковерканной Доброты? Как только эта мысль пришла мне на ум, я тут же отогнала её. Сейчас у меня не было права сомневаться в себе.

Когда я подошла к обвалившемуся краю комплекса Марипони, меня начали терзать сомнения. Мой ПипБак заливался щелчками, предупреждая о радиации, но в системе Л.У.М.а не было предусмотрено ни звука, ни других сигналов, которые бы обнаружили и предупредили меня о Порче.