Fallout: Equestria

Красный Глаз больше не был моим тёмным и злым отражением... он был просто моим отражением. Я была монстром. Меня никогда не принуждали. Я сделала это, потому что была разъярена. Во всяком случае, он был даже лучше меня.

Нет.

Нет, я не собиралась оставлять это так. Я не собиралась позволять себе становиться такой. Я сделала... ошибку. Ужасную, злую ошибку. Но это была не я. Я была лучше этого и всё ещё могла быть. Я должна была найти способ исправить это.

Нельзя исправить смерть.

Нет. Но я могла бы потратить всю свою жизнь, делая всё, чтобы возместить это. Я бы...

Я была Исковерканной Добротой. Но я могла быть большим, правда ведь? Могла ли испорченная пони также иметь Истинную Добродетель?

Да, утверждал голос в моей голове. В памяти вспыхнул последний визит в Новую Эплузу. Сильвер Белл, увидевшая Пайерлайт, её округлившиеся глаза, словно неожиданно целый мир открылся для неё. Мир красоты.

Голос из ниоткуда (Оно было под буквой 'Э'!) произнёс тоном малой кобылки: "Я никогда раньше не испытывала такой радости. Было так хорошо, что хотелось улыбаться вечно."

И часть меня знала, знала точно...

Зовите меня сумасшедшей, но после нашего ухода я почти уверена была, что несколько следующих дней та кобылка провела, пытаясь сделать Новую Эплузу такой же красивой, как увиденная ею птица.

...что в тот момент Сильвер Белл нашла свою добродетель. Настоящую, чистую, истинную. А раз пони, воплощавшая исковерканную радость, также могла быть чем-то большим, значит могла и я.

Моя головная боль исчезла. Я взглянула в окно. Небо светлело. Рассвет почти наступил. Я была в комнате несколько часов. Как? Как я потеряла столько времени?

Я вытащила ещё одну заколку. В этот раз я открыла замок. Это не было даже близко по сложности с моей первой попыткой.

* * *

"Отличный денёк, дети мои! Это ваш любимый голос радиоволн, DJ Pon3 с новыми новостями!

Во-первых, предупреждение для путешественников. Главную угрозу на маршруте от Прекрасной Долины до Новой Эплузы представляют пожары в Вечнодиком лесу. И речь не только о воздухе, хотя если представить, что там могло сгореть, у нас есть все основания для беспокойства. Но нет, я получаю сообщения о воистину страшных монстрах, которые бегут из лесов. Караванам следует избегать передвижений по всему указанному участку пути до получения дальнейших указаний.

А теперь немного о другом.

Почтальон принёс сегодня ДиДжею Pon3 письмо. Написанное нашей дорогой Дитзи Ду из Новой Эплузы. Люблю эту девчушку. В общем, она услышала два моих сообщения о Выходце из Стойла и новостях из Арбы... и, не теряя времени, написала мне. Вот её слова о нашей Обитательнице Стойла:

Я видела, как она вышла из себя. Из-за того, что со мной сделали рейдеры в Понивилле. И с кобылкой. И со многими другими. Она увидела, она сошла с ума, она достала пистолет и принялась спасать пони.

Я была одной из них. Может быть, вы тоже. Её пули по сей день спасают пони, потому что тех рейдеров здесь больше нет.

Бьюсь об заклад, она спасла много пони в Арбе.

Постскриптум: Вкусные-вкусные маффины! Хомэйдж классная! Ксенит классная! Литлпип классная! Спасибо, спасибо, спасибо!"

* * *

— Долго же ты там пропадала, — проворчал дедуля Рэттл, когда я вернулась с его гроссбухом. — Уснула что ли?

Я положила его перед ним.

— Я... не знаю.

— Ну, я не могу ждать весь день! — сказал он, спешно подхватывая дневник. — Светает. В ясном сознании я пробуду недолго.

Вельвет Ремеди лежала рядом с детьми, мягко напевая им колыбельную. Большинство из них уже спало. После слов пожилого жеребца она прекратила петь, повернувшись к нему.

— Что вы имеете в виду?

Дедушка Рэттл смотрел на неё без следа позора, как будто он был слишком стар и изжит, чтобы быть смущённым своими словами.

— Говорю тебе, мой рассудок не тот, что раньше. Меня Поцеловала Луна, так как я был достаточно стар, чтобы иметь Кьютимарку, но это не помогает, когда приходит рассвет.

— Поцеловала Луна? — спросила я, мои действия, очевидно, не убили моё любопытство.

Дедушка Рэттл внимательно посмотрел на меня.

— Именно. То есть, я думаю яснее и более проницательно ночью. Благословение Богини. Последние годы это перекрывает слабоумие в ночное время.

Старый жеребец левитировал гроссбух к Каламити.

— Ну, будешь читать или нет?

Цвета ржавчины пегас посмотрел на книгу, висевшую в воздухе перед ним. Затем помотал головой, отталкивая её. Книга вырвалась из левитационного поля Рэттла и с глухим стуком упала на землю.

— Мне эт не нужно, — сказал Каламити, проходя мимо дедули Рэттла в мою сторону, глядя на меня. — Ты не права, Лил'пип.

— Говорит пони, который стрелял в неё, потому что подумал, что она рейдер, — прошептала Вельвет Ремеди.

— Без разницы, что в книге, — продолжил он. — Ты потеряла контроль над собой.

— Я знаю, — сказала я тихо.

Каламити бросился на меня. Я напряглась, слишком поражённая, чтобы среагировать. Он схватил меня, сдавливая. Я пыталась сопротивляться, но он был больше, сильнее...

Он... обнимал меня?

— Уж я то знаю, что у тебя в сердце, Лил'пип, — напомнил мне Каламити, сжав ещё крепче. — Как знаю и то, что ты хорошая пони. Наверное, лучшая, из всех, кого я встречал. — По его лицу текли слёзы. — И если это сердечко кричит от боли, ярости и гнева, мне остаётся только поверить, что на то есть веская причина. А я слишком измучен, чтобы её увидеть.

* * *

Свежий утренний ветерок овевал Небесный Бандит. Шестеро детей, один молодой жеребец и деда Рэттл сопровождали нас, рассевшись порознь на скамьях пассажирского фургона. Это был второй раз лет за двести, когда он казался полным, хотя свободных мест было ещё предостаточно.

Не было ничего удивительного, что Вельвет Ремеди взяла жеребят с нами. Мы собирались перевезти их в Город Дружбы, где они были бы в безопасности. Без сомнений, в городе с таким названием им были бы рады. Я могла предложить горожанам водный талисман, если бы они начали упираться.

Теперь внимание Вельвет Ремеди было направлено на меня. Её рог засветился, когда она посмотрела мне в глаза.

— Может быть, мне нужно выписать тебе справку, чтобы ты наконец поняла, что у тебя травма головного мозга? — упрекнула меня Вельвет. — Ты получила сотрясение всего шестнадцать часов назад, а то, чем ты занималась в течение всего этого времени, отдыхом никак не назовёшь.

— Полет до Кантерлота займёт как минимум три дня, — размышляла я. — Отдохну в пути. — Моя головная боль вернулась, однако не такая сильная, как прежде. Я была не в состоянии есть. Но мне и не хотелось вовсе. Я не была уверена, смогла бы я вообще когда-нибудь снова есть. Но я точно знала, что больше в жизни не положу мяса себе в рот.