Fallout: Equestria

* * *

Содрогаясь от боли и шока, я с жадностью проглотила ещё одно лечащее зелье. Раны тут же стали заживать. Каламити держал мою переднюю ногу так, чтобы, несмотря на рану, разорвавшую плоть, я могла хоть как-то стоять. Рана была неописуемо ужасной. Даже несмотря на зелья, я буду колченогой, пока пони-доктор не вылечит её. Канди казалась ужасно далеко, и ещё не факт, что у неё были необходимые навыки.

К счастью, успокоил меня Каламити, ракетное боевое седло требует определённых усилий для правильной наводки, что означает, что любой ниже уровня эксперта в обращении с ним должен был занимать нужную позицию для каждого выстрела. Что и сделало его лёгкой мишенью — почти что слишком лёгкой для такого стрелка как Каламити.

Когда я наконец смогла встать, хоть всё ещё и пошатываясь, я торопливо рассказала Каламити о том, что нашла. Он оценивающе разглядывал меня, пока я сбивчиво лепетала о Вельвет, почти что раскрывая душу, затем (к счастью) рванул обратно, чтобы посмотреть боевые сёдла. Ни одно из них, заявил он с первого же взгляда, было не похоже на его собственное, даже на запчасти не сгодились бы.

Мы не отважились тратить больше времени в оружейной. Работорговцы могли вернуться в любой момент. Мы решили разделиться, порешив, что я пойду искать Вельвет Ремеди, пока он прокрадётся к офису шерифа, где разведает территорию и, возможно, устранит охрану. Я вскоре его встречу, открою клетки, а до тех пор он мог бы дразнить жеребят со своей стороны решётки. Или, по меньшей мере, дать им надежду и первую дружескую компанию с того времени, как они были пойманы.

Выскользнув наружу, мы разделились и скрылись в грозе. Работорговцы упустили нас из-под носа.

Я быстро задвинула за собой дверь товарного вагона. Снаружи яркий прямоугольник света, открытый мною, похудел и исчез в темноте.

Она была здесь!

— Как раз вовремя! — Стоя хвостом ко мне, она смотрела на стену с тремя жёлтыми коробками, уложенными таким образом, что их бабочки образовывали треугольник. — Я не могу сделать ничего хорошего, сидя в...

Она уже было повернулась в мою сторону, но так и застыла, заметив меня и умолкнув на полуслове. Потом медленно, не спуская взгляда с меня, полностью повернулась ко мне.

— О... нет...

За последние полчаса я воображала выражение её лица, когда я найду её. Удивление! Радость! Этого не было.

— О Богини!

Её глаза разглядывали меня, задержавшись на моём лице и пробежав по бронированному рабочему комбинезону (всё ещё узнаваемому, даже после улучшений Дитзи Ду) к моему ПипБаку. Вельвет выглядела потрясённой и... грустной?

— Что ты тут делаешь? — выдохнула она.

— Я пробежала через всю Эквестрийскую Пустошь от самого Стойла в поисках тебя. Я здесь, чтобы спасти тебя! — Я одарила её своей самой обаятельной улыбкой. Потом, представив, как это, возможно, выглядело со стороны, смиренно добавила: — Я не преследую тебя.

— А разве нет? — Она покачала головой и прогарцевала вокруг меня. — Я так старалась держать всех подальше от меня. Это совсем не то, чего я хотела! — Она посмотрела на меня снова, и на этот раз я заметила, что она рассматривает мои раны. И оружие. — Это же ты палила снаружи? Верно?

Так, стоп... почему я вдруг стала чувствовать, будто сделала что-то не так?

— Да. Я же сказала, я тут, чтобы спасти тебя.

— Спасти? Литлпип... — о Селестия, она помнила моё имя! — ...я не пленник. Я тут по собственному желанию.

Что? ЧТО!??

— Ты... здесь... с работорговцами... — Я не могла сказать, что разорвётся быстрее: моя голова или моё сердце. — Ты работаешь с работорговцами?!

Она смотрела на меня, её голос был холоден:

— И ты проложила кровавую дорогу через них. Сколько пони погибло сегодня вечером из-за тебя, Литлпип?

— Они работорговцы! — Я тяжело задышала в негодовании.

— А как насчёт тех, кого они поддерживают? Это город, Литлпип. Тут есть торговцы, владельцы таверны, просто рабочие. Ты не убила никого из них? Ты уверена?

— Нет, я уверена! Ну, разве что если некоторые из горожан могли носить броню работорговцев, носить оружие работорговцев и стрелять в меня, то да.

— А рабы? Ты думаешь, что можешь убить работорговцев, и они не будут мстить? Как ты думаешь, они не будут вымещать свою злость на беспомощных пони-рабах, например?

Нет, если мы их всех спасём. Вместо того чтобы спорить дальше, я заставила себя успокоиться. Это же Вельвет Ремеди! Я была просто обязана дать ей возможность объясниться. Самым спокойным тоном, какой я только смогла придать своему голосу, я задала вопрос:

— Почему?

Голос Вельвет ни разу не поднялся или даже дрогнул. Я была на грани крика, а она держала свой голос ровно. Из-за этого ещё сильнее хотелось кричать.

— Когда я покинула Стойло... После того, как оставила сообщение не следовать за мной, — она посмотрела на меня, — я наткнулась на группу из пони, на которых напал ужасный зверь. Лишь один из них остался в живых, с тяжёлыми ранами, без ноги. Конечно же я поскакала к его ноге. Ты знала, что я всегда хотела быть медиком? Я перевязала его раны и перенесла раненого в его лагерь. Это был лагерь работорговцев, и там были ещё пони, которые нуждались в помощи, особенно среди пленников, — Вельвет осмотрела вагон, который, как я начала понимать, был вовсе не её клеткой, а комнатой. — Я с ними с тех пор.

Я молча пялилась на неё.

— Но... ты помогаешь работорговцам!

Вельвет отвернулась от меня, посмотрела на свои жёлтые медицинские коробки с розовыми бабочками. Обычным тоном, как будто говоря о погоде (облачно, возможны осадки, стрельба и кровавая бойня), она сказала мне:

— Однажды, когда я была ещё в твоём возрасте, я прочла в одной книге, что Флаттершай, сама Кобыла Министерства Мира, ступив на поле боя, настаивала, чтобы её пони-лекари помогали всем раненым. Всем! Пони, зебры, для неё это не имело значения...

Вельвет повернулась ко мне и медленно спросила:

— Разве я могла сделать что-то меньшее?

— Это другое!

— Другое? — хмыкнула она. — И чем же?

Да тем, что это были работорговцы, которые убивали и продавали других пони в рабство, даже жеребят! А зебры просто... зебры просто стёрли наши города. Я топнула. Хорошо, может быть, у меня не было логического объяснения, почему это было другим, но я чувствовала, что это другое.

— Вот посмотри, — я пыталась объяснить разумно, — Это работорговцы... Когда ты сохраняешь одного из них, ты даёшь ему возможность мучить и убивать других пони. Уничтожать жизнь. Ты лечишь рабов? Их продают на ужасную работу, которая закончится только с их смертью. Работу, которая их и убивает. Работорговцы просто используют тебя, чтобы те бедные пони пережили своё путешествие в ад.

Вельвет смотрела с болью:

— Ты думаешь, я не знаю этого? Но что я ещё могу сделать? Я всего лишь одна пони. И я не желаю сидеть сложа копыта! Я не отвернусь от страдающих пони, потому что они имеют несчастье быть пленниками работорговцев!