Fallout: Equestria

Я танцевала со столькими зебрами, пони и грифонами, сколько за жизнь не могла себе представить. А маленькая извращенка в моей голове могла честно пялиться на бёдра, пока мы танцевали конго.

А ещё были подарки. Особенные подарки, сделанные Лайфблумом, который большую часть дня провёл, изучая Заклинание в Коробке. Подарки для хождения по облакам.

Но главное — было весело.

Эта ночь, эта вечеринка... Мне кажется, это было самое чистое веселье, что я испытывала за свою жизнь.

Спайк был прав. Это было лучше и куда важнее сна. Это были моменты радости с друзьями.

В конце вечеринки Лайфблум передал мне последний подарок, обёрнутый красивым бантом.

— Это то, о чём ты просила, — сказал он. — Мне надо возвращаться. Я полечу с Дитзи Ду и Лаенхартом. Если я собираюсь попасть в Башню Тенпони вовремя, чтобы успеть произнести небольшую заготовленную мной речь, мне надо идти.

Я левитировала красочно завёрнутую коробку себе на спину.

— Спасибо.

— Кому это? — спросил Каламити, подбежав ко мне, как только Лайфблум ушёл прочь, быстро переместившись туда, где Дитзи Ду в который раз говорила "пока" Сильвер Белл. Несколько часов в кратере должно было вполне хватить ей для набора заряда, да и к тому же уходить с вечеринки Сильвер Белл ей совсем не хотелось.

— Это подарок для Мягколапки.

— Лил'пип, ты ж знаешь, у нас нет времени на это.

Каламити был прав. У нас и так было достаточно дел в Нейварро, и мы планировали нашу атаку, избегая казарм. Мы должны были двигаться быстро. Не было времени для на экскурсию. Но...

— Хотя бы в этот раз, — ответила я ему, — я хочу поступить правильно по отношению хоть к одной из них.

Каламити нахмурился, встряхнув оранжевой гривой. Маленькие цветные клочки посыпались вниз.

— Те не спасти её, Лил'пип. Ты выпустишь этого монстра на свободу, и она прикончит любого пони, прежде чем её саму кокнут. — Он показал на коробку. — Эт не вернёт ей её жизнь.

— Я знаю, — призналась я. — Но если она ещё жива, то это — именно то, что она хочет. — Он была Боевым Когтем. Она не предпочтёт закончить жизнь в тюрьме и быть измученной до смерти. А кто бы предпочёл?

— А когда в твоём плане появился пункт про исполнение желаний адских гончих?

Я посмотрела в глаза Каламити.

— Когда я увидела, как Отэм Лиф обращался с ними.

— Кхм, ой, — он вздрогнул, а затем, скрипнув зубами, произнёс: — Это был удар ниже пояса, Лил'пип. Да, я знаю, что он был ублюдком, который убил целую кучу пони, и я понимаю, что его просто нельзя было оставлять в живых. Но он всё ещё мой брат, и я скорблю о том, что потерял его.

Я знала, что Каламити переживает из-за смерти брата, но мне даже в голову не приходило, что он может быть в трауре.

— Прости, — произнесла я с сожалением.

— Ладно уж, — ответил он, приняв мои извинения, — сам спросил.

— У тебя в гриве конфетти.

— И у тя.

* * *

Сегодня:

— А ну замри, где стоишь, ты, вороватый отморозок! Пока мы отбиваемся от неприятеля, ты решил, что это охренительно классное время, чтоб поживиться чужим добром? Ты ведь воруешь у АНКЛАВА, дерьма кусок. НИКТО не смеет воровать у Анклава!

Каламити едва закончил набивать седельные сумки, когда этот громкий голос разорвал воздух позади него.

— Привет, батя, — произнёс Каламити, поворачиваясь лицом к своему отцу.

Строевой сержант застыл на месте, уставившись на сына.

Каламити, встретившись взглядом с отцом, молча смотрел в ответ.

Затем вздохнул.

— Знаешь, я всегда считал, что у меня накопилось достаточно всего, чё я смогу высказать тебе, если когда-нибудь предоставится такая возможность, — устало произнёс Каламити. — Но вот я стою перед тобой и понимаю, что сказать мне нечего.

Старший жеребец выпучил глаза.

— Каламити? — Он впал в ярость. — Ты?! Нападаешь на родную страну? На себе подобных? Да ещё и с грёбаным ДРАКОНОМ? ТЫ?!

Каламити покачал головой в ответ.

— Ты не прав в стольких вещах, что я даже не знаю, с чего начать.

— А для чего ты шёл сюда, убивая пони? Просто поворовать?

Каламити бросил взгляд на свои седельные сумки, прежде чем ответить.

— Я пришёл сюда, чтобы спасти пони, отец. А это? Это просто небольшая страховка. Моим друзьям лучше покинуть это место живыми, если Анклав захочет получить свою собственность обратно. — Он протолкнулся мимо отца, направляясь к выходу.

— НИ С МЕСТА, ты, предательский кусок ОТБРОСОВ! — заревел строевой сержант.

— А не то что? — спросил Каламити. — Ты же не станешь стрелять в меня. При всех твоих недостатках, ты всё же не Отем Лиф.

— Я буду ДРАТЬ ТВОЙ ЗАД, пока ты не начнешь МОЛИТЬ ОБ ЭТОМ!

Каламити обернулся к отцу, оценивая это заявление.

— Э, не-а. Я думаю, что ты не более чем очень шумный старый жеребец, много лаешь, но никогда не кусаешь. Но ты волен попытаться доказать, что я ошибаюсь, — предложил Каламити. — Но держу пари, что скорее эт я надеру те зад. И это, вероятно, лишит тя того уважения, которое сохраняют к тебе солдаты.

Он повернулся, направляясь к двери.

— Прощай, отец.

— И ЭТО ВСЁ?! — Отец Каламити проскочил мимо него, чтобы заблокировать собой дверь. — Разве тебе нечего сказать в своё оправдание, ты...

Каламити прервал его, прежде чем тот сумел подобрать для него новое более унизительное прозвище:

— Не-а. — Но затем, подумав, добавил: — Мне жаль, что мама умерла. Я мог бы сказать что-нибудь о том, как плохо ты справлялся с этим, но, думаю, ты и сам об этом прекрасно знаешь.

Мой лучший друг протолкнулся мимо своего отца и открыл дверь.

— Знаешь, у тебя её грива, — произнёс его отец с неожиданной мягкостью, позволяя сыну пройти. — Мне очень нравилась её грива.

Каламити расправил крылья и молча полетел прочь.

* * *

Этим Утром:

— Ну как, Баркин Соу, готов прокатиться на драконе? — спросила я.

— Если честно, эта штука очень неудобная, — повторил Спайк, спустившись достаточно низко для того, чтобы адский пёс-снайпер смог забраться в самодельное седло, сконструированное Каламити, пока я разговаривала с Хомэйдж наедине.

Несколько минут спустя мы уже летели над облаками. Спайк держал меня в своих лапах, а я левитировала Вельвет и Каламити позади. Мой друг-пегас уже мог летать сам, но плохо и недостаточно быстро, чтобы поспевать за взрослым драконом.

Мир за облачной завесой захватывал дух. Воздух был чистым, свежим и тёплым благодаря солнечному свету. Солнечный свет отражался от облаков, катился по яркому, чисто-белому покрывалу. Я чувствовала себя скверно, ведь я несла сюда войну.

Пролетая над очередными горными вершинами, я заметила одну гору, которая была распотрошена. От неё остался только поблескивающий на солнце костяк. Гора была словно тушка животного, чьи кости обглодали. Я позвала Каламити и указала на неё.