Джеймс Роллинс - Амазония

Костос насупился, но затем нехотя побрел за провожатым.

По пути Нат продолжал исследовать деревню и ее молчаливых жителей. Время от времени ему попадались на глаза лица поменьше, высовывающиеся из окон, — лица женщин и детей. Он оглянулся на тех, кто скрывался в лесу, — видимо, воинов племени или разведчиков.

Разрисованные лица несли характерные черты американских индейцев. Чем-то они напоминали предков-азиатов, которые однажды пересекли Берингов пролив и, минуя Аляску, обосновались в обеих Америках около пятидесяти тысячелетий назад. Однако кем они были? Как попали сюда? Где берут начало их корни? Нату, несмотря на опасность и висящую в воздухе угрозу, не терпелось выведать побольше об этом народе и его истории, так тесно оказавшейся связанной с его собственной.

Натан оглядел лес. Здесь ли прошел его отец? Едва он представил такую возможность, как у него сжалось в груди. В нем ожили прежние чувства. Еще чуть-чуть, и он узнает правду об отце.

По мере того как отряд продвигался вперед, стало ясно, что экспедицию ведут к залитой солнцем поляне, видневшейся на расстоянии.

Лес по обе стороны тропки раздался, и люди вышли на свет. Открытую лужайку окружало кольцо гигантских саговников и примитивных голосеменных. По солнечной поляне петлял мелкий ручеек, журча и посверкивая. Проводник продолжил путь, но отряд озадаченно встал на краю. В центре поляны, едва ли не занимая ее целиком, высилось мощное дерево, подобного которому Нат прежде не видел.

Оно тянулось вверх на высоту тридцати с лишним этажей, а его белый ствол составлял в поперечнике не меньше десяти ярдов. Толстые корни, словно чьи-то бледные колени, выпячивались из темной земли, а некоторые, прежде чем углубиться в почву, обвивали русло текущего рядом ручья.

Ветви дерева разрастались отчетливыми этажами, напоминая гигантские секвойи. Однако вместо хвои у этого вида росли широкие пальчатые листья. Они дрожали на легком ветерке, показывая серебристую изнанку и гроздья семенных коробочек со скорлупой, как у кокосовых орехов.

Нат ошеломленно разглядывал дерево, не зная, с чем его соотнести и куда определить. Может, в новые виды первых голосеменных? Он сомневался. Орехи отчасти походили на семена современного питеколобиума, только здешний вид был гораздо древнее. Изучая дерево, Нат заметил еще кое-что: даже этот лиственный гигант имел обжитой вид. На толстых сучьях или у ствола теснились группки хижин. «Имитируют семенные коробочки», — пораженно осознал Нат.

Проводник-туземец, шедший впереди, прошмыгнул меж двух корявых корней и скрылся в тени. Отойдя в сторону для лучшего обзора, Нат увидел, что там на самом деле располагался арочный спуск к основанию дерева, дверной проем. Натан поднял глаза к гроздьям построек. Лестниц-лиан рядом не было. Как же туда добирались? Неужели по спиральному ходу в стволе? Нат сделал шаг вперед с намерением это выяснить, но Манни схватил его за руку.

— Гляди.

Биолог указал в сторону.

Нат обернулся. Отвлекшись на белого исполина, он совершенно не заметил низкую бревенчатую хижину в другой части прогалины. Сруб ее был неказистым, но прочным, а крыша сложена из тростника. Будучи единственным в округе наземным строением, она, казалось, попала сюда из другого мира.

— На крыше, случаем, не солнечные батареи? — спросил Манни.

Нат прищурился и поднял бинокль. На верхушке хижины поблескивали в утреннем солнце две черные панели. Действительно, похоже на батареи. Нат, заинтригованный, принялся осматривать постройку более тщательно. Окон в ней не было, а на месте двери болталась лишь плетеная заслонка из пальмовых листьев.

Внимание Ната привлек какой-то предмет, стоящий у двери. Он узнал его — длинный посох из древесины пиратинеры, отполированный годами верной службы и увенчанный пучком перьев хоко.

Нат почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Это был посох, на который опирался при ходьбе его отец.

Выронив бинокль, Натан пошел, спотыкаясь, к хижине.

— Рэнд! — прикрикнул на него Костос, но он уже не слышал.

Ноги сами несли его, все скорее и скорее. Остальные потянулись за ним, чтобы не разбивать группу. Зейн и Олин крякнули, взявшись за носилки.

Нат мчался к двери и вдруг осадил себя, тяжело дыша. Во рту у него пересохло — он смотрел на посох, но уже вблизи. На рукояти были вырезаны инициалы: «К. Р.».

«Карл Рэнд».

У Ната выступили слезы.

Во время исчезновения отца Натан отказывался принять мысль о его смерти. Ему было необходимо цепляться за надежду, иначе отчаяние раздавило бы его и он просто не смог бы целый год возглавлять поиски. Даже когда все средства иссякли, когда ему пришлось признать версию о кончине отца, он не уронил ни слезинки. За столь долгий срок тоска развилась в жуткую депрессию, и следующие четыре года жизни канули в эту черную дыру.

Зато сейчас, держа в руках доказательство того, что отец был здесь, Натан не сдерживал слез.

Нат вовсе не тешил себя надеждой на то, что отец все еще жив. Такие чудеса — удел героев романов. Здесь же вся постройка была отмечена следами долгого запустения. У порога лежала груда листьев, принесенных ветром из леса, по которым не ступала нога человека.

Нат шагнул вперед и отодвинул плетеную дверцу. Внутри было темно. Нат выхватил из кармана куртки фонарик, включил его. Застигнутая в укромном углу пака, бесхвостая крыса, юркнула в щель у дальней стены. На полу лежал толстый слой пыли, испещренный отпечатками маленьких лап и засохшим пометом. Нат осветил все вокруг.

Внутри, у противоположной стены, с потолочных балок свешивались четыре гамака, пустые и нетронутые. Чуть ближе стояла самодельная скамейка, на которой выстроилась шеренга лабораторных приборов, включая складной компьютер-ноутбук.

Как и посох, Нат узнал крошечный микроскоп и склянки для образцов — все они также принадлежали его отцу. Он шагнул вглубь темной комнаты и открыл ноутбук. Тот моментально зажил своей электронной жизнью, заставив Ната вздрогнуть и отшатнуться.

— Батареи, — произнес Манни из дверей. — Они все еще питают его.

Нат стер паутину с ладоней.

— Мой отец был здесь, — пробормотал он потрясенно. — Это его приборы.

Коуве, стоявший поодаль, сказал:

— Индеец возвращается... и не один.

Нат еще несколько секунд смотрел на экран. В воздухе плавали пылинки, посверкивая в солнечном луче, что пробивался в дом через открытую дверь. Комната благоухала древесной смолой и сухим пальмовым листом. Однако чувствовался и другой, более глубокий привкус — пепла и старины. Здесь уже больше полугода никого не было.

Что произошло с отцом и его спутниками?

Утирая глаза, Нат повернулся к дверям. Было видно, как разрисованный черным туземец идет в направлении хижины. Рядом с ним семенил абориген поменьше, индеец-пигмей. Роста в нем было не больше четырех футов. Его смуглая кожа не была покрыта краской, за исключением броского рисунка из красных линий на животе и синего отпечатка ладони чуть выше пупка.