Мир приключений № 8 1962

— Объясните.

— Такой вывод напрашивается не только в связи с различной четкостью изображений, но и вследствие разности между временем фотографирования и появлением снимков в газете.

— Тоже не очень понятно.

Довольно улыбаясь, капитан поясняет:

— Снимки нашего полигона, на которые мы впервые обратили внимание, появились в этой газете примерно через сутки. А тот, что был сделан три месяца назад, только через две недели.

— Ну, знаете ли, это еще не доказательство, — качает головой полковник. — Могло быть множество причин, по которым майский снимок был доставлен в Западный Берлин так поздно.

— Вы выслушайте меня до конца… Да, конечно, причин к тому могло быть немало. Но дело-то как раз в том, что тогда они и не могли доставить этот снимок в Западный Берлин так же быстро, как июльский.

Уралов умышленно делает паузу, ожидая удивленного вопроса Астахова, но полков­ник лишь поднимает брови.

— Да, тогда они не имели такой возможности, — убежденно повторяет капитан, — ибо тогдашний “еж” вел передачи на ультракоротких волнах, устойчивый прием которых ограничен радиусом в сто-сто пятьдесят километров. Сверхдальние передачи на этих волнах случайны, спорадичны. Устойчивый прием их возможен лишь в периоды наибольшей солнечной активности, увеличивающей концентрацию ионов и свободных электронов в ионосфере.

— Это вы мне не объясняйте, это я и сам знаю, — нетерпеливо говорит полковник. — Не могли они разве вести передачу диффузно-рассеянными ультракороткими волнами?

— Едва ли. Для этого потребовался бы передатчик огромной мощности, а энергетические ресурсы “ежа” должны быть ограничены. По этой же причине не могли они использовать и метеорные следы — облака ионизированных частиц, остающихся от сгоревших в атмосфере метеоров. Облака эти, как известно, являются идеальными зеркалами для радиоволн. В общем, все здесь упирается в мощность передатчика и в его габариты.

— Ну хорошо, — сдается Астахов. — Допустим, что они действительно не могли тогда осуществить дальнюю передачу. А теперь?

— Теперь они используют более дальнобойные короткие волны.

Брови полковника опять вздымаются. Ему еще неизвестно ни одного случая телепередач на коротких волнах.

— Да как же удалось им втиснуть в коротковолновый диапазон частоту телевизионной передачи — многие миллионы герц? — удивленно спрашивает он.

У капитана Уралова необычайно важный вид. Видимо, он очень доволен своей догадкой. Полковнику Астахову стоит большого труда сдержать улыбку, хотя он не только хорошо понимает чувства Уралова, но и гордится им.

— Если передавать по телевидению все точки изображения, для этого действительно потребуются большие частоты, — солидно объясняет Уралов. — Но ведь в этом нет необходимости, так как не все точки телевизионного изображения движутся. Гораздо проще передать полным только первый кадр, а из каждого последующего вычитать все, что уже было передано, и посылать в эфир лишь остаток. Это дает возможность вести передачу специальным кодом, сообщающим только о том, как и что меняется в кадрах.

— Так, так, — оживляется Астахов, начиная понимать идею Уралова. — А возможно, они вообще передают только отдельные неподвижные кадры. Тогда им и вычитать не приходится. Просто отдельные кадры, разделенные большими промежутками времени…

— Ну конечно же, товарищ полковник! Таким образом резко сокращается частота сигналов, что дает возможность осуществлять телепередачи на коротких волнах. Вот почему последние снимки, сделанные “ежом”, попадают прямо в Западный Берлин, а не через резидента на нашей территории…

— Считайте, что вы меня окончательно убедили! — весело восклицает полковник Астахов. — Попробуем в таком случае запеленговать “ежа” на коротких волнах. Узнайте, кстати, все ли готово у подполковника Загорского. Думаю, наше представление должно привлечь внимание хозяев “ежа” и вынудить их вести более частые передачи.

Но и на коротких волнах запеленговать “ежа” оказывается не просто, хотя приманка для него уже пущена в ход: на полигоне идет энергичная подготовка к запуску “новой” ракеты. Роль “новой” играет прошлогодняя, не оправдавшая себя, но внешне очень эффектная конструкция. Ее привозят из зоны заправки на гигантских транспортерах и не торопясь устанавливают на стартовой площадке.

На центральном контрольном пункте весь день демонстративно суетятся кинооператоры, устанавливая свою аппаратуру. Радиотехники приводят в боевую готовность ажурные антенны спаренных локаторов. Всюду снуют электрики и другой технический персонал. Вся эта напряженная деятельность умышленно затягивается до позднего вечера, чтобы создать впечатление, что запуск ракеты будет осуществлен ранним утром.

— Ну, удалось вам что-нибудь засечь? — без особой надежды спрашивает Уралова Астахов, как только утихает суета на полигоне.

— Пока все по-прежнему, — спокойно отвечает капитан. Теперь он уже не теряет надежды на успех, и это радует полковника. — Я не сомневаюсь, что “еж” уже отснял все, а передачу будет вести ночью, когда луч­ше распространяются короткие волны.

— Вы связывались с “Дельтой-17”?

— Связывался, но они засекли пока только один очень короткий импульс, пришедший с запада. Видимо, это какая-то команда “ежу”.

— На какой волне?

— На короткой, как я и предполагал.

— Частота известна?

— Известна, но едва ли это нам пригодится. Не думаю, чтобы “еж” вел передачи на такой же волне.

— Ну что же, наберемся терпения и посмотрим, что принесет нам ночь, — с напускным спокойствием произносит Астахов, хотя Уралову известно, что утром ему предстоит не очень приятный разговор с гене­ралом.

После жаркого дня ночь оказывается неожиданно холодной. Астахову, страдающему хроническим бронхитом, полученным еще на фронте, приходится надеть шинель. Ура­лов набрасывает плащ-накидку. Медленно разъезжают они по степи от одной пеленгаторной установки к другой, различая их в темноте лишь по цветным точечкам сигнальных фонарей.

Резко пахнет травами и полевыми цветами. Звонко стрекочут кузнечики. Трепетно блещут крупные южные звезды в темном небе. Клонит ко сну… Чтобы не заснуть, Астахов спрашивает Уралова, запрокинув голову:

— Как вы по части астрономии, Василий Иванович?

— Кое-что смыслю, — улыбается Ура­лов. — Физика и астрономия в наши дни продвинули свой фронт дальше всех других наук. Как же этим не интересоваться.

— Читал я где-то, что американская радиообсерватория “Грин Бэнк” уже второй год ведет наблюдение за какими-то звездами в надежде принять оттуда сигналы разумных существ.