Януш Красинский - Сын Валленрода

И еще один существенный штрих творческой биографии Красинского: постоянный поиск положительного героя средствами всех доступных ему жанров. Положительный герой — современник выступает в его очерках, где часто используется форма «группового портрета» представителей какого-либо производственного коллектива. Кстати, о профессиональном уровне Красинского-публициста дает представление очерк о поездке на советский Север «Страна озер — жемчужина нефти», опубликованный на русском языке в коллективном сборнике советских и польских писателей «Книга друзей» (1975). В пьесе «Биваки», выдержанной, по справедливому мнению польской критики, в традициях остросоциальной драмы Леона Кручковского, Красинский создал запоминающийся образ коммуниста Янтара, который раскрывается в полемике с главарем террористической группы пролондонского подполья.

Об интенсивном, трудном поиске положительного героя свидетельствует проза писателя. Если молодой поэт Гончар из первого романа Красинского «Дань повседневности», с лучшими побуждениями примыкающий к конспираторам, не понимая, что тем самым вступает в «братство обреченных», еще слишком неопытен и наивен, чтобы противостоять обрушившимся на него невзгодам, то некоторые персонажи первого сборника рассказов писателя «Какое огромное солнце» (1962) уже наделены цельными, незаурядными характерами, а в цикле новелл, посвященных узникам генерала Франко, встречаются стойкие, сознательные бойцы. С честью выдерживает неимоверно тяжкие испытания юноша «Польский», узник лагеря уничтожения, попавший туда после Варшавского восстания, из повести «Тележка». До конца борется Станислав Альтенберг, духовный сын неистового Валленрода, литвина, внедрившегося, согласно древней легенде, в орден крестоносцев и подорвавшего изнутри могущество этого головного отряда тевтонского экспансионизма.

«Сын Валленрода» — своеобразная, перенесенная из XIV века в XX, прозаическая парафраза знаменитой поэмы Адама Мицкевича «Конрад Валленрод». И в романе героем, находящимся в стане врага, движет ненависть, любовь приносится в жертву борьбе, наконец, одинаков роковой исход: случайное опознание, гибель. Но это не литературная мимикрия. Романист намеренно наделяет Станислава Альтенберга хрестоматийной одержимостью и заставляет переживать хрестоматийные перипетии. Ибо, вводя читателя в мир высоких ассоциаций, стремится поднять, утвердить рядом с героем национальной классики не столько созданный из сплава фактов и художественного домысла собирательный образ, сколько стоящих за ним известных и безымянных его прототипов, равных по одухотворенности легендарному Валленроду.

Уместно будет вспомнить, что история создания поэмы Адама Мицкевича и жизненный путь реально существовавшего силезца Швалленберга, солдата вермахта, а затем советского партизана и разведчика, который послужил Красинскому основным прототипом главного героя книги, удивительно пересекаются… в Москве. Именно здесь в 1827 году была завершена работа над поэмой, начатая в Одессе: московский генерал-губернатор Голицын, в канцелярии которого числился Мицкевич, из уважения к таланту польского поэта предоставил ему возможность целиком сосредоточиться на творчестве. Из Москвы осенью 1944 года Станислав Швалленберг, награжденный орденом Красной Звезды за активное участие в партизанском движении на Украине, отбыл после спецподготовки на свое первое и, как оказалось, последнее задание. И тут же, в советской столице, двадцать шесть лет спустя было положено начало его второй жизни уже как литературного героя.

Весной 1970 года в редакцию газеты «Труд» пришло письмо из Польши от Вероники Швалленберг. Она писала:

«…горжусь тем, что мой сын сбросил фашистский мундир и как поляк-патриот дрался с немецкими захватчиками вместе с советскими партизанами. Сейчас мне исполнилось 83 года, и я бы очень хотела узнать о судьбе моего сына».

Газета оперативно откликнулась на просьбу старой женщины. Вскоре в двух номерах «Труда» был опубликован материал «К выполнению задания приступил…», подготовленный на основании документов, хранящихся в советских архивах. В форме динамичного документально-художественного репортажа воссоздавался и ряд эпизодов, иллюстрирующих подлинный текст боевой характеристики рядового партизана — поляка Швалленберга за подписью комиссара соединения партизанских отрядов Каменец-Подольской области:

«В феврале 1942 года Швалленберг дезертировал из немецкой армии и связался с подпольной организацией партизанского отряда имени Михайлова. За время пребывания в отряде проявил себя как стойкий, мужественный боец за свободу славянских народов. Производя агентурные разведки, Швалленберг С. лично давал сведения о противнике, которые обеспечивали отряду проведение успешных боевых операций без потерь. Занимаясь диверсионными работами, взорвал 5 эшелонов противника, сжег дивизионный продовольственный склад в г. Шепетовке, уничтожил 6000 тонн продовольствия. Вывел 30 военнопленных, с которыми забрал склад вооружения… Дисциплинированный, смелый и решительный в бою».

Цитировалась также радиограмма резидента советской разведки Руслана, который рекомендовал использовать молодого поляка на разведывательной работе, и ответ Центра:

«Швалленберга Станислава первым самолетом отправить в Москву. Профессор».

Выступление «Труда» вызвало большой интерес в Польше. Поиск следов Швалленберга на родной земле продолжили польские журналисты. Их публикации и подсказали замысел романа «Сын Валленрода». Благодаря спонтанной, заранее не согласованной совместной акции публицистов двух братских стран Януш Красинский — прозаик обрел принципиально нового положительного героя-победителя, хоть и не дожившего до победы. К тому же с целым «досье» интереснейших фактов и документов, вплоть до последней его радиограммы. Но Станислав Альтенберг не является точной копией Станислава Швалленберга. Этот обобщенный образ впитал черты многих молодых поляков из Силезии — наследников боевых традиций трех силезских восстаний, потомственных борцов с германизацией своего родного края, отошедшего к Германии после фальсифицированного плебисцита 1921 года. И предельный драматизм судеб этих людей, с детства познававших тяготы расовой дискриминации и прямого террора. И пламенный их патриотизм, сочетающийся со стихийно-реалистическим взглядом на перспективы исторического развития. Не случайно на Восточном фронте мобилизованные в вермахт поляки-силезцы при первом же удобном случае переходили на сторону Советской Армии и выражали желание участвовать в боях с гитлеровцами. Уже тогда они видели в лице СССР гаранта воссоединения своего многострадального края с освобожденной Польшей и ее настоящего союзника. Таков был Алоиз Лёх, рабочий, харцер, штрафник в вермахте и перебежчик, впоследствии автор книги воспоминаний «По трудной дороге», отголоски которой ощущаются в романе «Сын Валленрода». Таков был тоже бывший узник вермахта Ежи Курек, политработник, посмертно награжденный высшим военным орденом ПНР, сослуживец по 2-й дивизии имени Домбровского тогда подпоручика, а ныне генерала армии, Первого секретаря ЦК ПОРП Войцеха Ярузельского. Таковы были сотни других силезцев-перебежчиков, о которых постоянно писала пресса Союза польских патриотов в СССР.