Алекс Бонд - Творцы грядущего [litres]

На следующее утро, как только я проснулся, то сейчас же вскочил с постели и подбежал к окну, чтобы увидеть Великий океан. То, что я увидел, сначала удивило, а потом смутило меня.

– Билл! – крикнул я. – Проснись!

Билл повернулся на другой бок с намерением заснуть еще раз. Но я решил не допускать этого и вытащил его из постели.

– Что тебе нужно, чего ты пристаешь ко мне? – бормотал он, не открывая глаз. – Который час?

– Вот этого-то я как раз и не понимаю, – сказал я, – как будто должно быть утро, но солнце на западе. Мы одурели оттого, что спали так долго и, наверное, проспали взрыв. Какая досада!

– В чем дело? – промычал Билл, открывая, наконец, глаза.

– Да ты посмотри в окно – настаивал я„

Билл протер глаза и взглянул на красный диск солнца, который словно готов был исчезнуть за океаном.

– Ну? – сказал я после того, как Билл глазел на солнце целую минуту.

– Да оно восходит, Джим, – сказал он спокойно.

– Каким же образом, Билл? Очнись. Ведь это Великий океан. Разве нет?

– Ничего не поделаешь, Джим. Все равно, оно восходит. Ты посмотри хорошенько.

Мне пришлось сознаться, что он прав: солнце всходило.

– Ну, тогда это не Великий океан, – зая- вил я.

– Я не совсем уверен в этом, – сказал Билл, переходя к столу, на котором лежала карта, купленная накануне. – Давай, посмотрим.

Только тут я в первый раз понял: Панамский перешеек имеет такое направление, что конец канала на Великом океане находится к юго-востоку от его начала на Атлантическом, и люди в Панаме видят солнце восходящим из Великого океана, между тем как в Колоне оно садится за Атлантическим.

Когда позже мы рассказывали о нашем недоумении Хокинсу, он весело хохотал над нами.

– Я сам сделал эту глупую ошибку, – сознался он. – Когда я в первый раз приехал сюда, то решил, что проеду отсюда прямо в Сан-Франциско. К величайшему своему удивлению, я узнал, что это займет вдвое больше времени, нежели проехать туда из Нью-Йорка. Когда я посмотрел на свою карту, то понял, что Панама лежит прямо под Питсбургом, и что расстояние от Нью-Йорка до Колона только тысяча девятьсот семьдесят миль, а от Сан-Франциско до Панамы три тысячи двести восемьдесят. А вот и еще маленькая географическая загадка. Если бы вы полетели прямым путем из Панамы в Иокогаму, в Японии, вы сначала пролетели бы над Мексиканским заливом, пересекли бы Соединенные Штаты где-то около Гальвестона в Техасе, прилетели бы к Тихому океану около Портленда в Орегоне и задели на своем пути Алеутские острова. Вы мне не верите? Когда будете в школе, возьмите веревочку и протяните ее по глобусу от Панамы до Иокогамы – тогда увидите.

Это, правда, казалось нам невозможным, но теперь мы уже всему верили.

Раннюю часть утра мы все время бродили по Панаме – одному из самых старых городов Нового Света, и Хокинс рассказывал нам историю его расцвета и падения во времена пирата Моргана.

Около полудня мы сели на поезд и поехали смотреть на взрыв плотины Гамбоа.

Я предполагал, что плотина будет иметь самый обыкновенный вид и отделять озеро от глубокой впадины, но вместо этого мы увидели длинную косу, по обе стороны которой была вода.

– Наверное, в плотине была течь? – спро- сил я.

– Нет, – ответил Хокинс – Воду пустили сюда для того, чтобы действие динамита сказалось сильнее. Вы видите с одной стороны плотины целое озеро воды, а с другой – ничего, кроме воздуха. И конечно, взрыв динамита произвел бы наибольшее действие с той стороны, где меньше сопротивление.

Это объяснение казалось логичным, но я все-таки был разочарован. Я ожидал, что после взрыва из канала через брешь хлынет огромный поток воды. Дело в том, что вода в канале была футов на шесть ниже, чем в озере.

Мы с Биллом направились вниз к плотине, но нас остановил сторож.

– Местность заминирована, – сказал он, указывая на длинную полосу земли. – Не подходите близко!

– А. сколько там динамита? – спросил Билл.

– Сорок тонн.

– Ого! Так взрыв будет очень сильный?

– Конечно, сильный, но не такой, какие у нас бывали.

– А сколько проделано углублений в плотине?

– Около тысячи трехсот, тысяча двести семьдесят семь углублений, если сказать точно. Если бы все их соединить концами друг с другом, то получилась бы линия в восемь миль.

Собралась большая толпа, чтобы присутствовать при интересном зрелище.

Взрыв должен был произойти в два часа. На моих часах было пять минут второго. Послали телеграмму в Вашингтон с сообщением, что все готово. Все ждали назначенной минуты с замиранием сердца.

Там, в Вашингтоне, президент должен был нажать кнопку. И заряд электричества сейчас же побежал бы по своему длинному проводу в Гамбоа. Через известные промежутки на пути заряд усиливался. Весь пробег заряда под землей и под водой занял какую-то долю секунды, и вслед за тем тысяча триста динамитных патронов взорвались со страшным грохотом. Сотрясение было ужасное. Гром отдался в горах; целый хор пароходных свистков и тысячи человеческих голосов приветствовали великое событие.

– Ура! – закричал Хокинс. – Перешеек перерезан!

Огромные облака ядовитых газов нависли над плотиной. Когда они рассеялись, мы увидели в плотине громадную брешь и бешено несущуюся через нее воду.

– Вот это был взрыв! – воскликнул Билл.

– Самый сильный, какой я когда-либо видел, – сказал Хокинс. – Но все-таки я должен сказать, что если подумать о великих явлениях, которые происходят в природе, наши силы кажутся такими ничтожными! Большой взрыв! Знаете ли вы, что на Малайских островах был когда-то вулкан, который взорвался. Это было в 1883 году, вас тогда еще на свете не было, но, может быть, вы слышали – вулкан Кракатау. Взрывом сорвало всю вершину горы, и тридцать тысяч человек погибли от хлынувшего прилива. Кубическая миля земли была превращена в пыль. Это в двадцать пять раз больше земли, чем извлечено из всего канала, а здесь ее было извлечено немало, – вы убедитесь в этом, когда ознакомитесь с каналом Кулебра.

Возвращаясь домой, мы обсуждали план поездки на эту часть канала, о которой мы так много слышали, но которую видели только мельком из поезда.

Случайный попутчик рассказал нам, что в Кукараше случилось какое-то повреждение. Осыпь завалила канал до высоты восемьдесят футов над уровнем моря. Я слышал об этих осыпях и представлял их себе чем-то вроде обвала. Но тут я узнал, что они двигаются очень медленно, сползая за день на два-три фута. В ожидании возможного затопления канала Кулебра, все землечерпательные машины были собраны туда, но осыпь, воспользовавшись их отсутствием перед этим, завалила весь канал и теперь не пропускала воду, которая хлынула через плотину в Гамбоа.