Алекс Бонд - Творцы грядущего [litres]

Целая артель рабочих пыталась прорыть сток для воды, но осыпь ползла дальше и снова замыкалась. Наконец, решили взорвать под ней около двух тонн динамита, но тяжелая глина сомкнулась опять. Только через два дня после прорыва плотины в Гамбоа удалось пробить достаточную брешь для стока воды.

– Пожалуй, что канал далеко еще не закончен, – сказал я.

– А вот подождите, когда заработают все эти землечерпалки, – сказал на это Хокинс. – Они живо справятся со всеми этими оползнями. Когда я был здесь в прошлом году, работы кипели на всем протяжении канала. Паровые машины свистели и стучали, звенело железо, скрипели цепи, стучали колеса – все двигалось и работало. Здесь, на перешейке, было собрано больше вагонов, чем на любой железной дороге. Теперь их место будет занято только большими землечерпалками, и они справятся с оползнями гораздо лучше, чем все эти машины на колесах. Эти оползни – досадная вещь. Они заставили прорыть целую долину через горы Кулебра вместо узенького ущелья.

Во время нашего пребывания на Панамском канале мы познакомились с Фогарти, который заведовал работами по подъему затонувшего судна «Магдалина».

Нам так хотелось знать, как эти работы происходят, что мы совсем засыпали его вопросами. В конце концов, он предложил нам с Биллом отправиться вместе с ним и все посмотреть самим на месте.

Вечером, несколько дней спустя, мы заметили вдали острова. Солнце уже село, когда мы подошли к Птичьей скале; люди с судна, на котором работал господин Фогарти, ждали его. Моторная лодка вышла за ним к пароходу. Сбросили веревочную лестницу, и нам пришлось спускаться по ней и прыгать в лодку при свете мигающего фонаря.

Было немного страшно, ночь была темная, но опытный рулевой нашего маленького суденышка вел его по фосфоресцирующей воде между коралловыми рифами так уверенно, как будто был светлый день.

Наконец мы добрались до потерпевшего аварию судна, и нам пришлось опять карабкаться по веревочной лестнице.

– Алло, Говард! – крикнул Фогарти, взобравшись на палубу. – Я вам привез сюда гостей для развлечения. Вот это Билл, а это Джим, любознательные бродяги, которых я подобрал в Панаме. Позаботьтесь, чтобы они не скучали, отвечайте по возможности на все их вопросы и постарайтесь, чтобы они чувствовали себя, как дома.

Говард был молодой веселый парень, сын боцмана с «Магдалины»; мы сразу почувствовали друг к другу взаимное расположение и сошлись по-товарищески, на короткую ногу.

– Вы проводите здесь все время – и день и ночь? – задал я свой первый вопрос Говарду.

– «Магдалина» – пассажирский пароход, и на ней можно устроиться лучше и удобнее, чем на берегу.

– Ну, а если поднимется буря?

– Мы не боимся бурь. Да они здесь в это время года и не бывают.

Действительно, условия жизни на пароходе были превосходные. Единственным неудобством был довольно значительный крен судна, так что приходилось спать на покатой плоскости.

На следующее утро мы стали помогать Говарду в его занятиях, которые состояли, главным образом, в накачивании воздуха водолазам, которые работали у подводной части судна.

Вечером, когда Говард был свободен в течение нескольких часов, он предложил нам поудить акул.

– Акул! – повторил я недоверчиво. – Неужели здесь есть акулы? Как же водолазы рискуют опускаться на дно.

– Здесь очень много акул, – спокойно подтвердил Говард, – а водолазы всегда вооружены штыками.

– Почему штыками?

– Потому что нож в воде переворачивается, а штык – трехгранный.

Говард сделал «телескоп» из деревянного ведра, всадив стекло в его дно. Мы сели в шлюпку и, нагибаясь через борт, смотрели через полупогруженный в воду «телескоп» в глубину. Можно было видеть довольно глубоко. В нашем поле зрения бывало иногда за раз до шести акул. «Малютки», – называл их Говард, – всего футов пять – шесть в длину.

У Говарда был бамбуковый шест с воткнутым в его конец штыком. Держа свое оружие над водой, он смотрел в «телескоп», а когда акула подплывала близко, он бросал в нее свою острогу. Но как он ни был проворен, акулы были еще проворнее. Эти хищники совсем не были робки и подходили очень близко, как будто дразнили и, в то же мгновение, уплывали опять. Мы забавлялись этой охотой в течение нескольких недель, и хотя под конец приобрели навык и опыт, все-таки не убили ни одной, а в лучшем случае ухитрялись оцарапать их своим первобытным оружием.

Когда прошел интерес новизны, время на «Магдалине» потянулось для нас медленно. Два раза мы ездили на берег, но там не было ничего интересного, кроме нескольких хижин туземцев. Поэтому мы с большой радостью встретили заявление господина Фогарти.

– Ну, ребята, завтра мы ее, наверное, выпрямим. Она держится хорошо, и воздушные насосы наполнят ее к рассвету.

И вдруг ночью я проснулся оттого, что судно стало сильно раскачиваться. Это было очень странное ощущение. Мы прожили целый месяц на судне и привыкли к тому, что оно стоит твердо и неподвижно, как дом на земле. Наконец, я встал и зажег свечу. В это время судно качнулось опять, да так сильно, что Билл свалился с койки.

– Что случилось? – крикнул он, потирая шишку на лбу и стараясь встать.

– Кажется, судно всплыло, – сказал я.

– Тебе кажется! – повторил он. – Ну, так поверь мне, что это так и есть. А у них здесь нет буксира, чтобы отвести его в бухту.

Как раз в эту минуту волна высоко подняла судно и тяжело бросила его на подводный камень, так что оно все вздрогнуло от носа до кормы. Свеча выпала у меня из рук и покатилась куда-то под койку, оставив нас в темноте.

В коридоре послышались чьи-то шаги, и наша дверь отворилась. Это был Говард с фонарем.

Ребята! Ветер поднимается. Отец говорит, что будет ураган. Надо уходить с судна на берег. Уж если отец говорит, что надо уходить, стало быть, дело серьезное. Живо, собирайте свои пожитки!

– Мы и то спешим, – ответили мы, шаря повсюду, чтобы найти одежду. – Дай-ка фонарь, Говард, я не могу найти свои башмаки.

– А где мой воротничок? – ворчал Билл.

– Да будет вам дурачиться, на что вам воротнички и башмаки? Я же говорю вам, что судно не выдержит этой бури. Единственный способ спасти его – это нагрузить судно, а нам надо утекать вплавь.

– Вплавь?

– Ну да, неужели вы думаете, что можно спускать шлюпки во время такого урагана? Впрочем, у нас и шлюпки-то все разбило, кроме моторной. Она ждет нас.

Конечно после того, как мы услышали эти зловещие новости, мы не стали долго прихорашиваться, а в чем были выбежали на палубу. Мы думали, что была еще ночь. Но солнце уже взошло, а темно было от свинцовых туч, закрывавших небо. Ветер свистел в снастях. Огромные зеленые волны налетали на судно и переливались через палубу. На некотором расстоянии с подветренной стороны стояла маленькая моторная лодка, делавшая отчаянные усилия, чтобы удержаться около судна. Большие шлюпки были разбиты в щепки.