Дарья Кандалинцева - Где не светят звезды

«Крит, значит? — Никк несколько повеселел. — Давненько там не бывал».

— Так зачем же вы ищите Лăров? — сложив на груди руки, поинтересовался он.

— Затем что каждый, кто о них знает, их ищет, Аурион, — раздраженно ответил ему Майкл. — Согласно легендам, Лăры могут видеть сквозь пространство и время, менять и перестраивать мир.

— Буквально?

— Когда легенды были буквальными? Но все равно, Лăры могут рассказать будущее и изменить прошлое. Разве не все об этом мечтают?

— Нет, — в один голос возразили Аня с Никком.

«Он явно недоговаривает», — добавил Никк.

«Согласна, но пока он лучший справочник, что у нас есть», — заметила Аня и спросила вслух:

— Майкл, а как вы нашли Лира?

— Я не находил его, — отмахнулся тот. Потянувшись через стол, он положил руку Ане на запястье и заглянул прямо в глаза. — Он нашел меня. Сказал, что поможет найти Еву, если я достану ему карту в Пайтити и передам тебе посылку.

— Мне? — Разве та предназначалась не ее отцу? Аня вспомнила о посылке с ключом-камнем от города инков, с которой наведалась в гости к даитьянам впервые. — Но ведь мы тогда с Лиром даже не были знакомы!

Мама знала о даитьянах, Лир знал об этом, а сама Аня теперь знала, что совсем не случайно оказалась впутана в войну даитьян и фоморов. И получается, что вся ее жизнь — сплошной обман… Ане вдруг стало обидно и очень одиноко, и стыдно от этого одиночества. «Мне все врут, и я им позволяю». Пыльная и захламленная атмосфера магазина душила, и все вокруг стало таким унылым и серым, что даже блестящая хрустальная люстра показалась печальной стекляшкой. Неужели эмоции так влияют на восприятие?

«Нет, наверное, нам пора уходить, — позвал Аню Никк, и его голос в ее голове прозвучал как-то странно. Далеко. — Моя интуиция чует что-то неладное».

— Хэллхейт знает больше, чем ты думаешь, Аня, — продолжал Майкл, не сводя с нее глаз. — И лжет чаще, чем кажется. Не доверяйте ему.

— Вы его даже толком не знаете, — возразила Аня.

— О, поверь, знаю. Я изучал Да’Арию всю свою жизнь. Фоморы, даитьяне, тифонцы, — ее народы ведут войны снова и снова, почти уничтожая друг друга. Рано или поздно они добьются своего, и вместе с ними сгинет весь их мир. Тебе хочется сгинуть с ними?

«Аня, пора идти».

У Ани закружилась голова, ей нестерпимо захотелось расслабиться, закрыть глаза и просто ни о чем не думать, ничего не чувствовать. Потертый стул, на котором она сидела, стал твердым и неудобным, но при попытке подняться ноги не послушались.

«Оставь их мир умирать. Ты их не спасешь и погубишь себя, — неожиданно зазвучал прямо в голове голос Майкла. — Я знаю, о чем говорю».

Никк пытался пробиться к ней в мысли, но уже не мог.

«Аня, — продолжал Майкл, сжимая ее руку, — я лишь хочу помочь тебе, я много чего прочитал о даитьянском мире и…»

«А я лично была в этом мире! — с трудом формируя слова даже мысленно, Аня отдернула руку и заставила себя встать. В висках гудело. Мир вокруг плыл, как зыбкий туман. — Отстаньте от меня, Майкл! Я потеряла семью, потерял все, что у меня было и кем я являлась, — Никк взял ее за руку, — так что теперь я уж точно не намерена следовать советам того, кто всю свою жизнь в тайне любил мою мать и все равно позволил ей пропасть!»

— Аня!.. — Майкл подскочил на ноги, но не успел.

Никк сжал кристалл, и через мгновение землянка с даитьянином были уже за тысячи километров от антикварного магазина.

Дафна нерешительно остановилась у двери. В ледяном узоре, аккуратно покрывающем створку, угадывался символ Суталы: ромбовидный кристалл в золотистой оправе. Ровно двенадцать идентичных символов тянулись вдоль коридора; двенадцать дверей, двенадцать кабинетов старейшин.

Вместо того, чтобы думать о том, о чем должна была (о проблемах с землетрясениями в Патиле, о Смероне и попытках Лира найти, кто ими с Хорауном руководил), Даф, как влюбленная дурочка, думала лишь об одном.

«Лир».

«Кто же мы теперь, Дафна?» — спросил он у нее на арене во время спарринга. Но настоящий вопрос должен был звучать так: кем их видела она? Кем видела его? Она видела в нем Хэллхейта, грубого, властного, добивающегося своего несмотря ни на что. Готового одним взмахом клинка без колебаний отнять чужую жизнь, если этого требуют от него обстоятельства. Она видела в нем Мунварда, честного, справедливого, умеющего убедить одними лишь взглядом и словом… Но как собрать все это в одном человеке?

Сделав глубокий вдох, Даф наконец постучала.

— Да, да… Входите! — послышался немного рассеянный голос.

Толкнув дверь, Дафна вошла. Солнце на горизонте висело прямо напротив окна, и весь кабинет был залит мандариновым светом. На ледяных полках, которые казались (да и являлись) продолжением стен, лежали кипы документов, стояли сосуды с разноцветными жидкостями и кристальной пылью. Взгляд Дафны упал на стеклянный кубик, в котором левитировали три пурпурных осколка адри — те самые, что нашли рядом с убитым садовником у стен АмараВрати, когда фоморы «похитили» Аню и сбежали в Патил.

«Что чувствовал Лир, позволив Нагалу убить того даитьянина? — пронеслось в мыслях Дафны. — О чем думал? Видел ли в том несчастном часть своего народа? Или часть народа, которому никогда больше не будет принадлежать?..»

За столом, листая толстенную архивную папку и сверяя данные с графиком на киберскроле, сидела женщина. Ее длинные волосы аккуратно собраны сзади, на руках браслеты из серебряных листиков, а плечи украшает изумрудно-зеленая накидка, закрепленная на груди еще одним драгоценным лепестком побольше.

— Здравствуй, мама, — произнесла Даф, закрыв за собой дверь.

Атея улыбнулась, лишь на секунду оторвалась от работы и глянула на дочь. Аня как-то сказала, что Никк был точной копией матери: ему достался ее взгляд, мягкий, наполненный неуловимым теплом. Пронзительный же взгляд Дафны, которым она всегда так умело пользовалась, перешел ей от отца, и только белоснежные локоны и, пожалуй, элегантность в каждом движении позволяли догадаться об их родстве с женщиной, что сидела сейчас перед ней.

— Мне сказали, ты меня искала, — продолжила Даф, остановившись у стола и незаметно заглянув в документы. Новая сводка сейсмической активности на западных границах страны.

— Верно, но я думала, ты… Хм, минутку. — Атея записала что-то неразборчивым почерком на полях цифрового документа, взмахом руки отключила экран и наконец посмотрела на Дафну. — Я думала вы с Лиром еще в Патиле.

Даф уставилась на мать, пойманная этим комментарием врасплох.

«Помнишь, что ты мне однажды сказала? Бывших врагов, как и бывших любовников, не бывает. Кто же мы теперь, Дафна?»

Все будто бы ожидали, что даитьянка должна вести себя так, словно ничего не случилось, словно Дафна и Элеутерей не изменились за все те годы, что не были вместе. Словно Аурион и Хэллхейт никогда и не были врагами! Никто вокруг, кажется, не замечал одну простую вещь: война все еще продолжается — только теперь в сердце у Даф.