Генри Хаггард - Рассвет

Агата рассмеялась.

— И что же вы ему ответили?

— В своем стиле, разумеется. «Лорд Минстер, — сказала я, — я в третий раз польщена вашим лестным предложением, но у меня нет ни малейшего желания украшать ваш стол, ни малейшего желания выставлять свою красоту на всеобщее обозрение, ни малейшего желания продвигать вашу политическую карьеру. Я не люблю вас и предпочла бы стать женой дворника, которого люблю, а не члена правительства, к которому питаю лишь уважение, но не привязанность». — «Как жена дворника, — отвечал он, — вы, вероятно, будете несчастны. Как моя жена, вы, несомненно, будете пользоваться уважением и влиянием, а следовательно — будете и счастливы». — «Лорд Минстер, — сказала тогда я, — вы изучили человеческую природу весьма поверхностно, если не поняли, что женщине лучше быть несчастной с мужчиной, которого она любит, чем пользоваться уважением и влиянием рядом с тем, кто ее не привлекает». — «Ваше замечание интересно, — ответил он, — но я думаю, что в нем есть что-то парадоксальное. Мне пора идти, так как до заседания в Вестминстере осталось всего пять минут, но я все обдумаю и отвечу вам, когда мы возобновим наш разговор, что я намерен сделать очень скоро». И тут он ушел — прежде чем я успела вставить еще хоть слово!

— Но с какой стати вам ехать на Мадейру?

— Потому что, моя дорогая, если я этого не сделаю, лорд Минстер так надоест мне, что я за него выйду, а я не люблю его и не хочу выходить за него замуж. У меня сильная воля, но у него — железная.

Вот таким образом и вышло, что имена миссис Карр, мисс Терри и троих слуг появились в списке пассажиров парохода «Варвик Касл» компании «Дональд Карри и К о», который должен был отплыть к Мадейре и мысу Доброй Надежды 14 июня.

Артур прибыл в город в глубокой печали. Он всегда был склонен к приступам депрессии, и один из них теперь настиг его — чему, впрочем, нетрудно найти оправдание. Что бы он ни делал, он ни на час не мог освободиться от болезненного желания немедленно увидеть или услышать Анжелу, что вдобавок к сильной душевной боли причиняло ему боль еще и физическую. После двух или трех дней безделья в клубе — он был не в настроении куда-либо выходить — Артур почувствовал, что его положение совершенно невыносимо, и что ему совершенно необходимо хоть куда-то пойти или хоть что-то сделать.

Совершенно случайно как раз в тот момент, когда он пришел к этому решению, двое мужчин, сидевших за соседним столиком в клубной столовой, заговорили об острове Мадейра, называя его прекрасным местом. Артур немедленно счел это предзнаменованием и решил отправиться на Мадейру. В самом деле, это место подходило ему не хуже любого другого, чтобы провести здесь часть испытательного срока, и находилось не слишком далеко от Англии, при этом позволяя полностью сменить обстановку.

Так и вышло, что на следующий день Артур очутился в конторе господ Дональда Карри и К о, чтобы забронировать место на судне, которое должно было отплыть 14 июня. Весьма любезный клерк, который помогал ему выбрать каюту, сообщил, что судно на удивление пусто и что до сих пор места были заняты только пятью дамами, две из которых — еврейки.

— Однако, — добавил клерк, видимо, в качестве утешения, — вот этот груз весьма неплох (тут он изящно указал на имя миссис Карр в списке и выразительно присвистнул).

— Что вы имеете в виду? — спросил Артур, чье любопытство слегка приподняло голову.

— Я имею в виду… Боже, вот она идет!

В этот момент распахнулись вращающиеся двери конторы, и в них вошла одна из самых милых, изящных, миниатюрных женщин, которых Артур когда-либо видел. Она была уже не совсем молода, ей могло быть лет двадцать восемь или тридцать, но зрелость лишь добавляла ей прелести. У нее были большие карие глаза, которые, по мнению Артура, могли бы выглядеть томными, если бы она того захотела, и даже в состоянии покоя были полны жизни; лицо нежное и румяное, как персик, округлое, как у младенца, обрамленное гривой орехово-каштановых волос; красивый рот, довольно полные губы, за которыми едва виднелась жемчужная полоска прекрасных зубов, и, наконец, что выглядело довольно странно на таком детском личике, твердый и очень решительный, хотя и очень маленький подбородок. Что касается остального, трудно было бы с уверенностью сказать, что выглядит совершеннее — фигура незнакомки или ее платье.

Все это, конечно, мало интересовало Артура, но что его действительно поразило, так это ее голос, когда она заговорила. От такой женщины естественно было бы ожидать голоса соответствующей природы, а именно голоса мягкого, щебечущего, негромкого. Однако ее голос, напротив, был звонок и громок, как колокол с особым чистым звучанием, услышав которое хоть раз, вы узнали бы его среди тысячи других.

При ее появлении Артур галантно отступил в сторону.

— Я пришла сказать, — сказала она, слегка кивнув клерку, — что я передумала насчет моей каюты, вместо каюты по правому борту я предпочла бы каюту слева. Я думаю, что в это время года там будет прохладнее. Кроме того, пожалуйста, позаботьтесь о перевозке трех лошадей…

— Мне очень жаль, миссис Карр, — ответил клерк, — но каюта по левому борту уже занята, вот этот джентльмен только что купил билет.

— О, в таком случае, — она слегка покраснела, — вопрос исчерпан.

— Ни в коем случае! — перебил ее Артур. — Мне совершенно безразлично, где разместиться. Прошу вас, займите мою каюту.

— О, благодарю вас. Вы очень добры, но мне и в голову не могло прийти выжить вас из вашей каюты.

— И все же я настаиваю на этом. Я скорее поплыву внизу, чем причиню вам неудобство. Прошу вас, любезнейший, — сказал он, обращаясь к клерку, — будьте так добры, поменяйте мне каюту.

— Я очень благодарна вам за эту любезность, — сказала миссис Карр, слегка присев в реверансе.

Артур снял шляпу.

— Тогда будем считать, что вопрос решен. Доброго утра, или, может быть, вернее сказать «До свидания»! — с этими словами, снова поклонившись, Артур покинул контору.

— Как имя этого джентльмена? — спросила миссис Карр, когда он ушел.

— Вот он, мадам, в списке: Артур Престон Хейгем, пассажир на Мадейру.

— Артур Престон Хейгем! — повторила миссис Карр, шествуя к своему экипажу по Фенчерч-стрит. — «Артур» — мило, «Престон» — тоже неплохо, но мне не очень нравится «Хейгем»… Во всяком случае, нет никаких сомнений в том, что он джентльмен… Интересно, зачем он едет на Мадейру?.. У него интересное лицо… Пожалуй, я рада, что мы будем соседями на корабле.

Два дня, которые оставалось провести в городе, Артур потратил на приготовления к отъезду: взял деньги в банке, купил, по обычаю всех молодых англичан, отправляющихся в дальние края, большой и страшно острый охотничий нож, как будто Мадейра кишела дикими зверями, и уложил в саквояжи множество других бесполезных вещей, таких как непроницаемые солнцезащитные шлемы и кожаные куртки.