Роберт Говард - Невероятные приключения Денниса Доргана

Наконец полицейским удалось оттащить Билла от турка, их поставили обоих на ноги. Оба были в синяках, одежда висела лохмотьями, но турок выглядел потрепанным намного больше.

— Что это у вас тут за игры? — требовательно спросил полицейский, в изумлении оглядев поле боя. Но никто ничего не сказал. Тогда Гослин подошел и посмотрел на меня в упор.

— Этот человек, точно, — объявил он.

— Послушайте, — в отчаянии проговорил я. — Вы тогда неправильно все поняли. Вы считаете, что это я ударил вас, но это не так…

В отчаянии, не зная, что дальше и сказать, я скользнул взглядом по комнате, и замер, разглядывая огромного турка, который стоял, чуть сутулясь.

— Вот тот самый человек! — воскликнул я, ткнув пальцем в турка. — Это он двинул тебе по башке и забрал твое бабло. Я узнал его. А тогда я погнался за ним по переулку…

— Сказки какие-то, — фыркнул офицер. — Наденьте на него наручники.

— Подождите! — закричал Гослин, шагнув вперед. — Что это у вас?

Он дернулся к предмету, который Билл МакГлори держал в руках. Это было кожаный портфель.

— Где вы его взяли? — воскликнул Гослин.

— Почему… я… — начал было Билл, но Гослин рывком открыл портфель.

— В этом портфеле я нес зарплату! — воскликнул он, высыпав содержимое на ближайшую койку. — Посмотрим, все ли на месте. Тут должно быть тридцать тысяч зеленых.

Мы с изумлением уставились на бабло, а Гослин повернулся к Биллу.

— Вы украли этот портфель? Где вы его взяли?

— Ты что, меня в воровстве обвиняешь? — прорычал Билл. — Ты хочешь сказать, что я — вор? Если так, то я тебя в порошок сотру. Этот портфель выпал откуда-то, когда мы сцепились с турком. Он мне попался под руку, когда этот негодяй попытался ударить меня ножкой стола.

Гослин и полицейские с недоумением уставились на Билла. И тогда заговорил я:

— Если даже вы думаете, что бабло стырил я, то при чем тут Майк и Билл? Они вообще ничего не знают о грабеже. И они могут засвидетельствовать, что нашли этот портфель в комнате этих бандитов. Кстати, я тут тоже раньше никогда не был.

Это был напряженный момент, как порой пишут в книгах.

Тут, совершенно неожиданно, Гослин повернулся ко мне и протянул мне руку.

— Теперь я все понял. Я принял вас за вора, когда вы погнались за этим Абдулой — настоящим вором. А теперь вы способствовали тому, что деньги вернулись к своему настоящему владельцу. Английская Восточная компания назначила награду тому, кто вернет деньги. Так что завтра с утра ждем вас…

Полицейские надели на турка наручники, а я повернулся к Майку и Биллу, которые стояли, широко открыв рты.

— Никогда не забывайте, что в первую очередь нужно включать мозги, а уж потом махать кулаками, — объявил я. — Однако некоторым из нас это не грозит, — вздохнул я, вспомнив все свои приключения…

Не-ет, все-таки надо принять специальный закон, чтобы держать в узде проклятых газетчиков. Вечно они все перевирают. Взять, к примеру, случай, который репортеришка назвал «Возмутительным происшествием в Батавии». Уму непостижимо, откуда такая предвзятость у голландской газетенки, заметку из которой прочел мне один «тупоголовый» с нашей шхуны. Вот она, слово в слово:

«Вчера свами Дитта Бакш пал жертвой беспричинного свирепого нападения. На него поднял руку некий Стивен Костиган, американский матрос со шхуны „Морячка“ — той самой, что ухитрилась, к несчастью для законопослушных граждан, пережить тайфун, недавно опустошивший Сингапур. Сей матрос, известный многим как отчаянный задира, очевидно, за что-то невзлюбил свами. Вломившись в „Замок Снов“, он разбил о голову почтенного брамина магический хрустальный шар, нанес ему сокрушительный удар в нос, пнул пониже спины и перекинул его через высокую лакированную ширму.

Затем он причинил серьезные телесные повреждения семерым местным полицейским, пытавшимся арестовать его (по слухам, все они обязательно поправятся), и сбежал на свою шхуну, снедаемый жгучей ненавистью ко всему городу. Хочется спросить, как долго наглым хулиганам-янки будет позволено шляться по нашим улицам и нападать на ни в чем не повинных граждан?»

Там еще много чего было, но и без того ложь торчит из статейки, что твое шило из мешка. Во-первых, я не янки. Во-вторых, не было «свирепого нападения», как выразился репортер, тем более «беспричинного». У меня была веская причина воздать проклятому факиру по заслугам.

Случилось так, что мы со Стариком поругались, как никогда раньше. Все началось с того, что четверым тупоголовым, которых мы наняли в Мельбурне, вздумалось усомниться в моем праве называться вожаком кубрика. Вообще-то я снисходителен к салагам, но эти закоренелые уголовники попытались отделать меня кофель-нагелем и ганшпугом, поэтому нам пришлось вести судно при значительной нехватке матросов, пока мои недруги валялись на койках и сотрясали воздух стонами и тяжкими вздохами. Меня просто тошнит, когда взрослые парни так раскисают из-за нескольких треснувших ребер, сломанных рук и вывихнутых челюстей, вот я и высказал это вслух. Но Старик здорово осерчал и обвинил меня в том, что я их отправил на койки нарочно, и теперь-де «Морячка» не успеет прибыть в порт по расписанию.

Несправедливые упреки всегда портили мне настроение, но в этот раз все прошло бы гладко, не окажись помощник капитана круглым дураком — чем еще объяснить, что он вздумал песочить меня, едва мы вошли в гавань Батавии? Я не любитель трепать языком, поэтому так двинул ему в челюсть, что он чуть не пропахал всю палубу носом. Ну, а справа как раз проходил — Муши Хансен с большой бадьей горячей смолы, и помощника угораздило врезаться в него. Тут вся команда заголосила от отчаяния, потому что этим утром мы на совесть отдраили палубу пемзой и до блеска начистили всю медь. Приняв брюхом удар головы помощника, Муши слетел с копыт, бадья выскочила у него из лап и залила палубу от леера до леера. При виде смоляной лужи на своей драгоценной палубе Старик завопил и выдрал клок из бороды.

— Гляньте-ка на палубу! — прорычал он. — Стив Костиган, сидеть тебе в кутузке! Ты ведь это нарочно!

От таких слов мой праведный гнев выплеснулся наружу.

— Черта с два! — рявкнул я. — И вообще, не собираюсь я чистить это дерьмо, потому что и без того сыт по горло вашими придирками, скоблением палубы и прыжками через шкоты меня хватит!

— Что?! Решил драпануть с судна?! — завопил он. — Да я тебя…

— Я сойду на причал, едва мы пришвартуемся, чтобы не видеть больше ни вас, ни эту лохань, — огрызнулся я. — Можете уведомить фараонов, и посмотрим, хватит ли их в Батавии, чтобы скрутить меня.