Ата Дурдыев - Сколько нам еще жить?..

— Были бы цветы, а девчата не проблема! Тебе в первую очередь найдем…

День и ночь стучали колеса стареньких вагонов все дальше увозя ребят от родных мест. Призванные на действительную службу из Поволжья, они ехали в Туркестан, на самую южную границу.

За Оренбургом потянулись бескрайние степи, сплошь покрытые серебристым ковылем. Свежий ветер, взяв разгон на степных просторах, влетал в вагоны, приносил ароматы трав, горьковатый запах горящего кизяка, паровозного дыма, смешанного со смолистым запахом шпал.

В одном из вагонов ехали шустрый Вася, длинный Роман и парень с широкими плечами, которого все звали Алексеем. Было у него круглое лицо, внимательные серые глаза, волевой подбородок с ямочкой посередине. От всей фигуры веяло спокойствием и силой. Казалось, что ничто и никто не может вывести такого человека из равновесия. Усевшись в широченные двери теплушки, Алексей неторопливо перебирал клавиши трехрядки с малиновыми мехами. В ритмичный перестук колес вплеталась нехитрая, задумчивая мелодия. Парни валялись на двухъярусных нарах, сбитых из свежих, еще пахнувших сосной досок, лениво переговариваясь, слушали гармонь, кто-то старался негромко подпевать. Мелодия гармони и голоса, подхваченные ветром, летели вслед за эшелоном, раскатывались в стороны, тонули в степях.

Покачивая ногами, Алексей смотрел на проплывающие мимо зеленые просторы. Цепким взором оглядывал проплывающие юрты и домики, одинокие деревья.

Вот группа ребятишек приветственно замахала руками, Алексей, кинув им букет цветов, громко крикнул:

— До свиданья! Спасибо!

И еще заливистее заголосила трехрядка в его руках.

Сидящий рядом Вася усмехнулся:

— Слышь, Алексей, а где же твое «здравствуй?»

Алексей повернулся к пареньку, внимательно, словно впервые, оглядел веснушчатое лицо, чуть оттопыренные уши, большие по-девичьи красивые серые глаза с искорками смеха. Не прерывая игры, пояснил:

— На здравствуй, друг ситный, Вася, времени нет. Только и хватает на «до свиданья», значит, увидимся еще, и «спасибо» за то, что руками помахали…

— Голос у тебя подходящий, только ротой командовать! — с улыбкой заметил Вася.

— Ротой? Да ему весь полк подавай или дивизию, — крикнул кто-то с верхних нар.

— Продемонстрируй, Алеша! — засмеялся Вася.

— Хватит, — лениво заметил Алексей. — А то возьму и вышвырну из вагона.

Раздался дружный смех. Кто-то прокукарекал, кто-то замяукал, в углу отчаянно завизжали:

— Ой, мама, боюсь!..

— Сила есть — ума не надо, — язвительно произнес Вася, — ты нам лучше еще разок расскажи, как вы с батей щуку поймали в Волге… В-о-о-т такую… и он широко раскинул руки и подмигнул ребятам. Дружный смех вновь всколыхнул вагон.

— Не шутите, ребята, сейчас он нас выкидывать начнет! — вновь поддел Вася.

Алексей остановил гармонь и неожиданно схватив парня за ремень, легко приподнял и высунул на руках из вагона.

Наступила тишина, призывники испуганно уставились на Алексея и Васю. Тихо заговорили:

— Вот это да… — раздались голоса.

— Медведь…

— Отставить, Кравцов, — крикнул старший по вагону, носатый белобрысый толстяк.

Вцепившись в руки Алексея, Вася потерял дар речи, а когда опомнился, испуганно закричал:

— Ты че… Ты че… С ума спятил? Отпусти!

— Ежели отпущу ты костей не соберешь, — ухмыльнулся Алексей, — что ты там насчет щуки вякал, друг ситный?

— Эй, Кравцов! — вновь повторил старший. — Оставь шутки, отвечать придется! Кому говорю!

— Не трусь, Вася… Жив будешь, — ухмыльнулся Алексей и бережно поставил парня. Сделал это с такой легкостью, что всем показалось, будто не взрослого человека он минуту назад держал на вытянутых руках, а ребенка.

— Как насчет щуки, Вася? — переспросил Алексей.

— Пошел к черту, — огрызнулся еще не пришедший в себя паренек, — а если бы не удержал?

— Если бы, да кабы! — усмехнулся Алексей, — в тебе и весу-то пуда два не боле… Чего тут держать? У нас на мельнице, знаешь, сколько мешков за день перекидаешь!

— Мельница-то, отцова? — вкрадчиво спросил старший, хмыкнув своим внушительным носом.

— Угадал, друг ситный! Хозяином батя был… Только не мельницы, а над мешками. Положит по одному на каждое плечо и тащит…

— Ну, а ты два мешка зараз упрешь? — поинтересовался Роман.

— Насчет мешков не знаю, а таких, как ты, запросто.

— У меня отец конюх, — неожиданно произнес Вася. — И я к лошадям привык… Люблю очень. Знаете, какие лошади умные… Все понимают. Говорят, что на границе каждому лошадь дадут!

— Конечно, дадут, — поддержал кто-то, — погранвойска — главная сила у нас! Артиллеристы, да авиаторы — они только учатся, а у пограничников каждый день — боевой. И нападения могут быть и нарушители часто бывают…

— Не лошадей дадут, а верблюдов. Там пески, для них самое надежное средство передвижения — это верблюд. Ему воды не надо и солнца не боится. Жрет только колючку, а ее в песках много…

Все посмотрели на круглолицего парня, который так много знал о верблюдах.

— Да разве можно лошадь с верблюдом сравнивать, — загорячился Вася. — Лошадь поезд может догнать, любой подъем взять, а груза сколько утащит! Куда верблюду до лошади!

— Мы о песках говорим, дурья твоя башка, — возразил Алексей. — Я читал, что есть такая пустыня Сахара, там только на верблюдах ездят, а лошадей совсем нет. Там, куда нас везут тоже пустыня — Каракумы называется… Так что, друг ситный, — забудь саврасок. Придется на верблюда садиться! Вот только как удержишься на горбу?

— Есть двугорбые, — заметил кто-то.

— Значит, нашему Васе дадут двугорбого. Чтобы не грохнулся, — ухмыльнулся Алексей.

А поезд все бежал и бежал на юг. С каждым днем становилось жарче, а по ночам горячий ветер, врываясь в вагоны, не приносил прохлады.

Ближе к Ташкенту, пейзаж изменился. Пышная зелень росла по обеим сторонам дороги, вдалеке зеленели хлопковые поля, арыки были полны водой, по дорогам неторопливо трусили ишаки. Самих животных почти не было видно из-за огромных вязанок зеленого клевера — только тонкие ноги уверенно шагали по пыльной дороге. Задрав головы, важно шагали верблюды, лениво пережевывая жвачку. Низкорослые лошади тащили повозки на двух огромных колесах.

— Ребята, — удивлялись парни, — гляньте, какие телеги смешные: всего два колеса, да такие здоровенные, а кучер в седле сидит!

— Не телега это, а арба, и не кучер, а арбакеш, — пояснил опять круглолицый парень.

— Ой, братцы, — крикнул Вася, — смотрите баба лицо черной тряпкой закрыла… Это че, она?

— Паранджу надела, из конского волоса сетка такая сплетенная. Она всех видит, а ее — никто. Не положено лицо замужней женщины видеть другому мужчине, — уточнил круглолицый.