Олег Колмаков - Злая память

Каждый раз, отправляясь в штаб, Князев надеялся на то, что именно в этот день он окончательно прояснит ситуацию, связанную с присутствием на его объекте фактически гражданского лица. Речь, как вы и сами, наверняка успели догадаться, идёт сейчас о Побилате. Однако сесть с командиром за стол и предметно определиться с нынешним, неопределённым статусом лейтенанта, а так же, о его ближайшем будущем, майору до сих пор так и не удалось. Лютый непременно был чем-то очень занят, всегда решал более важные, либо более срочные вопросы.

Так бы, наверное, данный вопрос ещё долго оставался открытым, если б накануне не изменились , кое-какие обстоятельства в отношении вышеозначенного лейтенанта. И уже сегодня, майор пообещал самому себе: без чёткого и однозначного ответа на склады не возвращаться. Как ни крути, а всё ж придётся подполковнику расставить все точки над «i».

– Майор, ты кого-то ждешь? Уж ни меня ли?.. – закончив утреннюю «раздачу слонов» и распустив офицеров по своим подразделениям, Лютый обратил внимание на задержавшегося в коридоре Князева. Тот неопределённо переминался с ноги на ногу. –…Что там у тебя? Давай, по скорому.

– Так ведь я, товарищ подполковник, всё с тем же… С Побилатом… – ответил Валерий. – …Или я вновь некстати?

– Чёрт с тобой, заходи… – Лютый недовольно указал на свободный стул. – …Вот только не пойму, чего же нам тут решать. Ты, Князев, лучше вслушайся в предложение. Молодой человек желает служить в Чечне! Что-то не припомню я среди своих подчинённых подобного рвения. Если ж ты считаешь лейтенанта чокнутым, то я попробую тебе кое-что разъяснить.

С волеизъявлением служить на Кавказе я сталкивался лишь дважды. В случае с Побилатом… И с майором Князевым. Может, слыхал о таком?

– Подполковник, я бы попросил не путать «хрен» с пальцем… – огрызнулся Валерий. – …В отличие от этого «домашнего мальчика», я попал в действительно безвыходную ситуацию.

– Надо полагать, что в вышеозначенном сравнении, «хреном» ты считаешь именно себя… – усмехнулся Лютый. – …А лейтенант, выходит, «палец». Наверно, это правильно… Ведь ты, товарищ майор, боевой офицер. А он, кто?.. Пацан, сбежавший из дома. Фанатик с идиотской идеей отомстить за своего погибшего брата.

А теперь, «хрен» (уж, коль ты сам себя, так обозвал)… Скажи-ка мне, как офицер офицеру: разве поступок Побилата не достоин уважения?.. Майор, быть может, настало то самое время, когда нам следует кое-что пересмотреть, переосмыслить?

Вполне допускаю мысль о том, что кое-чему мы можем поучиться даже у нашего нынешнего врага. Имею в виду кавказцев.

Тебе не кажется, что русские стали излишне мягкотелы и либеральны. В нас плюют со всех сторон, а мы, знай себе, утираемся. Ты только представь, что бы здесь началось и что осталось бы от нынешних бандформирований, да полевых командиров, если бы, по примеру твоего лейтенанта, сюда, на Кавказ, нагрянули бы братья, сыновья и отцы погибших российских военнослужащих, за своей кровной местью.

Великую отечественную войну, к сожалению, я вовсе не застал. И, тем не менее, отношу себя к людям старой формации. По мне, Князев… Таким пацанам, как наш Побилат памятники нужно ставить и отправлять к их каменным изваяниям школьные экскурсии. Так сказать, для воспитания в нашей нынешней молодёжи военно-патриотического духа.

А ты, майор, заладил: «забери, да отправь». Ни мне, ни ему житья не даешь.

Я вот, что тебе скажу. Воинское звание Побилата, его ныне занимаемой должности, вполне соответствует. Так какие проблемы?.. Поднатаскай парня в военном ремесле, и получишь себе отличного, башковитого зама.

– Одного лишь желания мстить, боюсь, тут будет недостаточно… – Валерий с сомнением покачал головой. – …И вообще, к чему мне офицер, которого и в бой-то не пошлешь?

– Не беспокойся… – подполковник быстро сообразил, на что намекает сейчас майор. – …Документы и соответствующие запросы на Побилата, я уже отправил. Уверен, что положительный ответ мы обязательно получим. Дай только срок…

Несколько отвлекаясь от основной канвы повествования, стоит отметить, что именно сейчас Лютый несколько слукавил. В действительности, он лишь собирался разослать документы лейтенанта по соответствующим армейским инстанциям.

– Кстати, как он тебе? – поинтересовался вдруг подполковник.

– Побилат не девушка, чтоб нравиться или не нравиться… – ухмыльнулся Князев. – …Да собственно, я и общего мнения о нём вряд ли сейчас сформулирую. Потому как крайне редко я с ним вижусь. И, уж тем более, общаюсь. Он ведь по вашему приказу, всё больше у Михайленко, в складских ангарах торчит. Порой забываю, есть ли у меня такой офицер.

– Эх, чёрт. Это моё упущение… – тяжело вздохнул подполковник. – …Парень на «передовую» рвался, а я запихнул его в глубокий тыл, барахло пересчитывать. Майор, не в службу, а в дружбу… Ты, при случае, объясни лейтенанту ситуацию с его документами. При этом намекни ему, что сейчас он занят крайне важным делом… Пообещай, что после складов, обязательно найдем ему более серьёзное занятие. Именно тебе, он обязательно поверит. А толк из него будет. Уж поверь мне, наверняка будет.

– Если раньше этого дня, Побилат вовсе не разочаруется в нашей армии… – тяжело вздохнул Валерий. – …Между прочим, вчера на нашем КПП вдруг объявилась целая делегация комитета «Солдатских матерей»… На объект их, естественно, не пропустили, вот и устроили они на мосту что-то вроде митинга. После чего официально передали мне письмо от родителей Побилата.

– И что ж было в том послание? – насторожился Лютый.

– Известно что. Родители считают, что мы насильно удерживаем здесь Побилата и, соответственно, вовсе незаконно… Требуют немедленно вернуть сына. Угрожают обращением в газеты, на телевидение, к Министру обороны, в военную прокуратуру. Учитывая смерть их старшего сына, понять стариков, конечно же, можно.

– Эти, мля, бабы совсем охренели… – подполковник не удержался от резкого словца. Очевидно, наболело. – …Ни армия, а бедлам какой-то. Приезжают когда и куда хотят… Кого пожелают, того и забирают… Словно солдаты наши не службу несут, а в пионерском лагере отдыхают.

Князев, ты можешь себе предположить подобный идиотизм, скажем, в период Великой Отечественной войны?

К примеру, представь себе битву за Москву. На дворе лютая зима сорок первого. С тяжёлыми потерями наши войска держат оборону, где-нибудь под Ржевом. И тут… Через сугробы, через заградотряды НКВД, по пояс в снегу, к передовой пробирается с десяток гражданских толстух. Этакие, чересчур умные мадамы.

Спросишь: для чего они прутся к нашим окопам? Отвечу. Это комитет «Солдатских матерей». И несут они в ставку Жукова некие списки солдат, с немедленным требованием об отзыве тех парней с передовых позиций. Им абсолютно плевать на то, что враг в ста километрах от Красной Площади, что на фронте недостаток снарядов; техники; людей…