Алла Мийа - Книга Гауматы

Капучиновая пена белыми усами застывает над моей губой. Если минуту назад я чувствовала себя заурядно-скучнейшим миллионером, то только что я выиграла возможность головокружительной авантюры в мире самых настоящих магов!

И поэтому, чтобы не спугнуть удачу, от дальнейших расспросов в этот вечер я воздерживаюсь. Допиваю лучший в Девяти Мирах капучино, поднимаюсь со стула, осторожно задвигаю его под стол и как бы мне ни хотелось провести остаток вечера, а, может, и всю ночь напролет, в теплых и приносящих удачу стенах великолепной «Патеры», все же небрежно прощаюсь:

– Так в котором часу завтра?

– Для первого раза я заеду за тобой за час до восхода солнца. Потом будешь добираться сама.

– Улица Сан-Сульпис. Моя парадная рядом с дверью в бордель Мадемуазель Лили, так тебе проще будет сориентироваться. Я увижу тебя из окна и спущусь. До завтра, Дрю.

Если верить легендам, то на перекрестке великих торговых путей город Хош основал Роб Шаг-Залаг, сын легендарного Ут-Напиштима. Того самого, которого иногда называют Ноем, мага, выжившего после Всемирного Потопа, случившегося много-много тысячелетий тому назад.

Для постройки города легендарный маг выбрал каменистое плато горного отрога, по-царски господствующее над тремя долинами. Хош раскинулся на южном склоне изрытой рукотворными пещерами Горы Поющих Песков, что вершиной достигает десятого неба. В точности их около пятисот, этих пещер, их называют пещеры Тысячи Нерожденных, потому что лабиринты их гротов скрывают души еще не появившихся на свет младенцев духов, демонов и джиннов. Пещеры затеряны в скалах и лесах, с севера, востока, юга и запада к ним ведут очень древние, еле различимые дороги, то вымощенные камнем, то пропадающие под колючей горной растительностью кизила, так что об их существовании можно только догадываться. Говорят, что стены пещер Тысячи Нерожденных покрыты наскальными рисунками, знаками паломничества магов со всего света: рунами пришедших с севера, заклинаниями вуду, принесенными с юга, даосскими символами из стран восходящего солнца и разнообразными перекрестьями путников запада. Говорят также, что до того, как они приютили нерожденных духов, это были пещеры-библиотеки, где хранились тысячи древних свитков на тибетском, шумерском, коптском и санскрите. Были среди них записи на неизвестных мертвых языках, которые древнее самих пещер и написаны до Потопа. Их принес сюда сам Роб. В рабаде 27 27 Рабад (араб. – пригород) – ремесленно-торговое предместье в средневековых городах Средней Азии и Персии. у Алых Ворот до сих пор живут нелюдимые огнепоклонники, охраняющие из поколенья в поколение входы к Нерожденным.

Но целью моего завтрашнего путешествия будет не туризм, а знаменитый Базар Семи Путей, заполняющий окруженный старинными стенами город. Даже в здании Весеннего Дворца, ровно как и под каждой из его двести восемнадцати колонн, располагается торговое пронумерованное место. За последние века базар в Хоше приобрел славу известнейшего места купли-продажи всего начиная от серокрылых рабов и заканчивая дешевыми китайскими контрафактными заклинаниями. Персидский шелк, парча, лазурит, оружие, лекарства, верблюды, человечье мясо, микропроцессоры, слитки золота и так далее без конца.

Самый простой способ добраться до Хоша – это автостоп. Конечно, туда каждые несколько часов отправляются дирижабли. Но дирижабли мне не по карману, поэтому могу лишь вообразить, каким образом завтра до рассвета я попаду в Хош.

Даже перспектива раннего вставания не испортила моего настроения победителя. Проворочавшись в безуспешных попытках заснуть все те несколько часов, что я отпустила себе на отдых, я вскочила, не дожидаясь будильника. Закончив приготовления меньше чем за полчаса, предчувствуя, что Дрю объявится раньше обещанного, ровно в шесть я уселась на подоконник пред окном, выходящим на улицу Сан-Сульпис с чашкой кофе в руках.

Дрю не заставил себя долго ждать. Когда ночную темноту еще не нарушил ни один луч зари, он возник из созданного прохода ровнехонько перед дверью в бордель, используя один из самых простых и верных способов создания проходов: прицеливаться в известные места. Еще через минуту, сбежав вниз по лестнице, я уже стояла перед ним, не выспавшаяся, но полная энтузиазма. На ногах – кроссовки, на голове – капюшон, в рюкзаке – термос с чаем и бутерброды, а в сердце – предчувствия великих свершений.

Он оглядел меня с ног до головы, будто я была товаром, а не продавцом, и сказал:

– Следующий раз не одевайся так тепло. В Хоше – жарища. Отчаливаем?

Я кивнула. Дрю взял меня за руку. Я настроилась на его проход, и на всякий случай зажмурилась, как всегда, не уверенная в своих магических способностях.

Глаза я открыла, когда мы уже переместились на просторную заасфальтированную парковку посреди сумеречного леса. Пахло влажной хвоей и выхлопными газами. Первые, проснувшиеся до зари, птицы только-только начинали щебетать. Ежась от предутренней прохлады, я догадалась, что до жаркого Хоша еще далеко.

– Отсюда торговцы отправляются в Хош на грузовиках. В обмен на создание коридора проходов они берут подсадных. То есть нас. Следующий раз мы встретимся прямо здесь.

У Дрю была редкая манера говорить так неторопливо и так спокойно, что к каждому его слову приходится прислушиваться. Я, продрогшая от свежести всё не покидающей нас ночи, кивнула. Дрю поднял с земли камешек и протянул мне:

– Возьми, с этим тебе легче будет создать проход. Он притянет тебя на это место.

Прячу камень-следовик в карман и закрываю на молнию. Такой прием при создании прохода применяют несильно одаренные маги, используя особенность предметов хранить отпечатки местности, откуда их забрали. Надо будет проделать то же самое по прибытии в Хош.

Дрю выглядывает кого-то среди компании тихо переговаривающихся курящих шоферов. Я словно тень, следую за ним по пятам.

– Мы ищем МАРИКУ.

– Так зовут шофера?

– Нет, – усмехается он, – так зовут грузовик!

Засмотревшись на разношерстную компанию водителей и их видавшие виды грузовики, теряю Дрю из виду. Один из шоферов особенно колоритный привлекает мое внимание. Коренастый неопрятный цыган килограммов двести весом с кудлатой бородой, лохматой нечесаной шевелюрой и золотым передним зубом. Именно такой цыган, каким пугают детей.

Вот уже первый грузовик трогается с места, за ним спешит второй, третий… Слышу, что Дрю зовёт меня. Карабкаюсь по ступенькам на борт подъехавшей Марики, красно-ржавого тягача, волочащего длинный тентованный полуприцеп, просевший от перегруза. Дверца за мной захлопывается.