Mel RedWolf - Проклятие Крылатых. Начало Пути

А все же почему она молчала?

Просто потому, что забыла его. Этот язык был для неё вторым, хоть и основным. Ведь почти всё своё детство она провела далеко от замка и прочих дурф, проживая у давней подруги своей хар Рефаль.

Подруга была далеко не дурфой, но, хоть и прекрасно знала общепринятый, разговаривала с девочкой на древнем языке, на котором и писались первые книги.

Теперь же обиженная дурфа дула щеки, продолжая что-то лепетать возбужденно и с недовольством иногда бросала косые взгляды на Первую Скрытых Клинков. Она почему-то вновь коснулась спины после долгих недовольных нотаций и потерла её чуть выше поясницы, где и были прежде черные как ночь крылья.

– Твоя моя не понимать, а я не понимать твой лепет, – проговорила Аэль, наигранно ломая звучание своего языка, да еще и выговаривая слова долго и тщательно.

Милым поведение Первого Скрытого Клинка уж точно не назовешь. Глаза ее хоть и были голубыми, но горели они драгхским пламенем. И чем такую ненависть вызывала к себе дурф, гадать той пришлось бы долго, но бесполезно. Девушка уминала свою порцию хлеба со здоровым аппетитом, хоть делала очень аккуратно, отщипывая небольшой кусочек, прожевывая и вновь по кругу. Так и не скажешь, что это бравая неотесанная вояка.

Но все же все Ириль уже прекрасно знала, что эта диковатая воительница могла быть грубой. Что и говорить о том, как вчера она варварски схватила за волосы и о том, с какой болью дурф осталась без клока волос. Вот только Аэль не сильно концентрировала на этом свое внимание. Девушку до скрежета зубов раздражало присутствие этой темноволосой чужеземки, тем более кровного врага всех баргустов! А ведь предстояло с ней жить, заботиться о ней, пока Огненная не решит, что же с ней делать. И только мысленно Первая могла молить о том, чтобы эту дурфу поскорее решили прикончить или отправить с шеи рыжеволосой куда подальше. Ее голос начинал раздражать еще больше.

Воительница отложила половину буханки на подушку и резко встала на ноги, направившись к Ириль. Одним резким движением рыжеволосая стянула с девушки кофту, достаточно непривычную для баргустов, разглядывая ее спину, но так и не найдя ничего подозрительного в виде нарывов или же воспаления, девушка так же быстро опустила на руки дурфы предмет гардероба, отдалившись обратно к постели.

– Там ничего нет, чтобы тому болеть! Хватит лепетать, как птенец новорожденный. Привыкай уже и вспоминай, как с нами общаться надо. А еще ешь, иначе сил не будет. Ты можешь конечно ползать и по комнате в области постели, но сама посуди, будет гораздо лучше, если мы научимся друг друга понимать и не будем друг другу создавать проблем. Как только этот момент настанет, я больше не буду тебя сковывать. Слово Первой, – отчеканила свою бравую речь Аэль, в конце все же впав в уныние.

Первая… лучше бы Ириль не спасала рыжеволосую дуру, что так старательно пыталась нейтрализовать сильных врагов, лучше бы левая рука Скрытых Клинков не была так близко к ней, чтобы та могла ее спасти, лучше бы Ириль была первой, а Аэль как-нибудь обошлась бы там, наверху, а не здесь. Губы девушки вновь оказались поджаты, а нижняя больно закушена. Боль все еще была лучшим лекарством. Рыжий бес отвернулась теперь, нехотя вернувшись к своему мягкому пусть и остывшему хлебу, зубами вгрызшись в золотистую корочку.

«Не понимает? Она меня не понимает?» – пронеслось в голове дурфы. От осознания подобного, она удивленно захлопала глазами, ведь совершенно уверена была, что говорит также, как и воительница. Так что к пониманию подобного ещё надо было прийти и всё-таки попробовать хоть что-то сказать на языке той, что показалась хорошей, а оказалась совсем не такой, какой она себе уже её представила.

Ириль развернулась к воительнице и долго буравила её взглядом, сжимая колени. Но стоило Аэль встать с места, как Дорэль зажмурилась и уже готовилась к чему-то более страшному, чем снятие кофты.

Но почему же на щечках дурфа возник румянец, который даже при сидении на бедрах рыжей не проявился? Девушка была очень фигуристой. Пышная грудь и тонкая талия, а к тому ещё выступающие слегка ключицы. Ириль схватила кофту и всячески пыталась надеть её, но никак не могла попасть в нужные дырки, так что мучилась очень долго с этим элементом одежды, надеясь, как можно скорее скрыть всё.

Она прикусила нижнюю губу и как-то сердито посмотрела на Аэль, протянув руку с кофтой к ней, намекая на то, чтобы та вернула всё на места. А румянец не спешил сходить с щечек темноволосой. Удивительно. Она смогла завалить Первую на землю, но никак не могла надеть свою кофту обратно на тело. Недовольство так и мелькало в туманно-серых глазах, которые как-то очень странно блеснули.

– Дхарга, ну что теперь? – возмутилась Аэль, с трудом, наскоро проглотив плотный кусок пищи, от чего было весьма неприятное ощущение в горле. Глаза увлажнились, но девушка сказала себе не обращать внимание на такие мелочи.

– Ириль, ты знаешь, что большая заноза, чем маленький шкодливый гут для хаты? – спросила рыжеволосая воительница, отложив вновь свой хлеб, на сей раз завернув его предварительно в полотенце.

Девушка взглянула мельком на лицо дурфа и хмыкнув, отвернулась.

– Хотя смысл? Ты все равно ничего не понимаешь, как и все вы. У Вас, наверное, и нет никаких хат, – в сердцах проскрежетала Аэль, опустившись рядом с Ириль.

Взяла из ее рук кофту, которую выправив, начала одевать на тело девушки. Руки действовали осторожно и мягко, будто действительно обращались не с врагом, а с маленьким ребенком.

Девушка удивленно стала смотреть на Аэль. Очень странные вещи та говорила. Точно не для понимания Дорэль.

«У вас? Как и все вы?» – мелькали мысли в голове темноволосой, но потом она тряхнула головой, отгоняя их, а локоны бы сейчас красиво развивались, словно ночные волны, не освещаемые луной и звездами. Но, увы, их не было, что огорчало девушку каждый раз, как она вспоминала об этом.

Определенно ее не устраивал такой порядок вещей. Она что-то вновь пролепетала, слегка погрустнев и опустив взгляд. Но даже скорбь по отрезанным густым локонам не могла затмить размышления о сказанных баргусткой вещах.

О чем таком она говорила? Разве она не одна из них? А кто она вообще такая? Дурфа с ужасом осознала, что ничегошеньки не помнит. Пока Первая одевала её, мысли развивались в ужасно быстром темпе, далеко не в лучшую сторону, ведь именно сейчас до неё дошло, что она ничего не может и ничего не знает. Хорошо хоть вспомнила, как думать и размышлять не как пятилетний ребёнок.

Когда Аэль закончила такое на удивление Дорэль нежное занятие, последняя поймала руки рыжей и испуганно заглянула в её глаза. Она даже не понимала, с какой силой сжимает руки своей няньки, а удерживала она их очень сильно из-за напряженности и беспокойства. Туманно-серые глазки наполнились слезами. Складывалось впечатление, что это небо, затянутое дождевыми облаками и вот-вот начнется ливень. Плечики уже начали вздрагивать от накатывающих слез.