Михаил Казиев - Опыт выживания, или Исповедь богохульника

Водные мельницы времен Римской Империи (Сирия, Хама)

Мы потом гуляли по парку и нас окликнула группа молодых ребят. Их было четверо и они пригласили нас попить с ними чай. Два парня были стройны крепки и улыбались, источая силу полуденного мужества, два других, худые и женоподобные, скромно обслуживали нас сладким чаем с мятой. Те, которые были крепкие, внимательно наблюдали за нами двумя, смотрели то на одного, то на другого и чему-то слегка улыбались, как будто что-то про себя вычисляли. Я сразу догадался, вычисления какого рода они проводят, то же самое понял и мой русский друг, приняв наиболее серьезное и мужественное выражение лица на какое он был способен. Ох уж эти русские, игры в доминирующих самцов порой заводят их слишком далеко. Я рассмеялся первый, чуть не пролив свой чай, мужественный русский друг последовал моему примеру, не уступая мне в громкости. Мы быстро попрощались и ушли, только вот привкус сладкого чая во рту ощущался еще довольно долго. Помню, в тот же день мой русский приятель рассказал мне такой анекдот:

Приходит на бал пьяный поручик Ржевский, это младший офицер русской армии 19ого века, и говорит Пьеру Безухову (это персонаж из романа «Война и Мир» Л. Толстoгo):

– Слышал ты дрочить любишь. А ну, дрочи!

– Поручик, Вы в своем уме? Тут весь свет общества собрался, – говорит Пьер.

– Дрочи, я сказал, – кричит на него поручик и достает пистолет.

Пьер начинает дрочить, подбегает Наташа Ростова (другой персонаж из «Война и Мир»).

– Поручик, что Вы делаете, как можно, а ну, отдайте пистолет! – кричит на него Наташа, бьет по лицу и отнимает пистолет.

– Остановитесь, Пьер, остановитесь, – успокаивает Пьера Наташа – Вам больше ничто не угрожает.

– Нет уж, извольте – сквозь зубы мычит Пьер и продолжает дрочить на полный зал.

Конечно, нельзя списывать все беды на неудовлетворенное сексуальное напряжения, но что-то подсказывает мне, что, если предложить взять в руки оружие одинокому любовнику, влюбленному в самого себя и любовнику в паре, первый от недостатка самовыражения начнет стрелять даже не прицелившись. Таким ведь неважно, что они стреляют вхолостую, важна только приятная пульсация пулемета. Ну, а если бы достали члены и подрочили друг на друга, стреляя не пулями, а спермой в лицо? Да и не стесняйтесь кричать лозунги: «за президента», «за страну», «за свободу», «против угнетения», все, что хотите и как вам угодно. Но «нет» скажут они, «это же мерзко и отвратительно». Согласен. А убивать друг друга не мерзко и отвратительно, или когда убиваешь за внушенную кем-то идею, значит, есть оправдание?

Я бы, наверное, не придавал так много значения причинам, побудившим молодых ребят с той и с другой стороны начать убивать друг друга, если бы не личная история, которая случилась в нашей рок группе «Скарабеи Пустынного Рока». Нас было четверо: клавиши – я, гитара и вокал – Ахмед, басист – Саддам, барабанщик – Кемаль. Играли хард-рок в лучших традициях. Мечтали о славе, хотели когда-нибудь поехать в Европу с гастролями при том, что даже пара подпольных концертов, которые мы все же осмелились дать в Хомсе, могли грозить нам несколькими годами тюрьмы. А ведь Хомс никогда не был туристическим местом. Все ездили в Дамаск, в Пальмиру, в Латакию на Средиземное море или даже в Алеппо. Поэтому и публика наша состояла в основном из местных ребят. Правда, тот самый русский приятель все же на нашем концерте побывал. На него еще как на инопланетянина все смотрели. Как-то я спросил его, чем его Хомс так привлекает, он ответил: «Лучшая в Сирии шаурма и рок-музыка». Многие тогда не поняли, был ли это комплимент или оскорбление. Я же считаю, что комплимент, так как по сегодняшний день рок-музыка в Сирии под запретом. И хотя никакой конкретики в законе по этому поводу нет (иначе пришлось бы законодательно прописывать стилистические отличия конкретного жанра), все же большая часть рока попадает под определение «сатанизма», а самая ироничная трактовка «сатанинского жанра» происходит в кабинетах Сирийских Спецслужб, где я проводил много часов со следователями. Самому милейшему из них я почти сумел доказать, что в своих композициях я был одержим не сатаной, но исключительно духом Божьим. Прокололся я только в одной вещи, где были слова, которые им совсем не понравились:

Gather your presents

Sweet children of dawn

At the moment of heaven

l carry my roar, carry my roar.

I smell the essence

Of my cold-blooded desire

When it melts like ice

And it burns like fire, burns like fire.

В общем Сирийские Спецслужбы не стали тогда с нами церемониться, и в лучших традициях зловонных европейских крестоносцев, которые, кстати, порабощали их собственных предков, и чьи потомки давно уже научились мыться и танцевать рок-н-ролл, запретили нам прославлять какого-либо иного бога кроме того, который является официальным, отредактированным и выдуманным самими представителями Спецслужб на момент формирования вышеуказанного запрета. Джонни, будь молодцом – сказали нам Сирийские Спецслужбы, покоряя нас разящим соло настоящего ближневосточного рок-н-ролла. Как раз после этого я и решил переключиться на бизнес, так как заработать что-то на музыке, по крайней мере той, которую мы играли, не было никакой возможности. А имея свободные средства, всегда можно снова вернуться к тому, что ты любишь, ну или по крайней мере так мне тогда казалось…

Но вспоминаю я сейчас не об этом, а о двух моих скарабеях, Кемале и Саддаме, наши Drum&Base, которые в апреле 2011 покинули группу. Вернее, они просто не пришли на репетицию, а дозвониться до них потом я уже не мог. Позже гитарист Ахмед разузнал про них и рассказал мне. В апреле, когда начались беспорядки в Сирии, они примкнули в ряды войск по разную сторону баррикад. Скарабей Саддам- к силам оппозиции, скарабей Кемаль – к сирийской армии. Не знаю, чем они занимались с апреля по август, но в сентябре я узнал от того же Ахмеда, что оба погибли в городских перестрелках с разницей в 8 дней. Я смотрел тогда нашу фотографию, на которой мы вчетвером стояли радостные и довольные. В ночь, когда была сделана эта фотография, мы давали концерт. Помню, тогда было лёгкое ощущение прохладной свободы, как обычно бывает, когда нарушишь какой-нибудь дебильный закон. Если бы кто-то сказал тогда, что через пару лет двое из нас возьмут оружие и пойдут убивать друг друга, мы бы благословили такого на лечение его умственного недуга. Сейчас благословлять уже некого, только поминать. Вспомнилась нелепая шутка: «Какая разница между бас-гитаристом и барабанщиком? – Полтакта!»

В ночь со второго на третий день обстрела моего офиса мои скарабеи пришли ко мне. Была ли это галлюцинация от пережитого напряжения или неподтвержденное явление полтергейста, не знаю. Знаю только, что скарабей Кемаль пришел первый.