Екатерина Кариди - Избранница дракона. Седьмой рыцарь

– А вообще, я не понял, зачем она тебе сдалась? Ты же хотел выбрать Флориль?

И тут Филберт, герцог Танри, произнес с жаром:

– Ты не понимаешь? Она же Ванлерт! Ванлерты в кровном родстве с правящим родом по мужской линии. Они сохранили титул принцев и даже какие-то права на престол. К тому же девицы древнего рода богаты магической энергией. Женившись на ней, я получу все это. Потом запру ее в каком-нибудь дальнем замке, а там с ней много может случиться. Пройдет год – и я свободен снова. Останется только устранить Амелию. И потом и дядю, потому что мне осточертело терпеть, как он стелется перед Хаторианом.

Больше Вильгельмина выдержать не могла.

Бежать. Единственная мысль – бежать отсюда! Найти родителей и бежать домой на острова. Первый порыв накрыл паникой, аж в глазах потемнело, она вцепилась в занавеску, тяжело дыша.

Ее позвала сюда Амелия?! После того как она услышала откровения своего «жениха», в это верилось крайне плохо. Однако кому-то очень нужно было, чтобы она это услышала. Но кому? Все эти мысли промелькнули в голове мгновенно. Прошел первый приступ паники, она поняла, что не может оставить это так. Надо предупредить…

Но в этот момент дверь в комнату с грохотом распахнулась.

– Так-так. И что тут делает моя маленькая женушка? – короткий рык был подобен удару хлыста.

Филберт появился совершенно с другой стороны, не оттуда, где еще недавно слышался его голос. Мина просто опешила от внезапности. А тот оказался рядом слишком быстро. Схватил ее за шею и прижал к стене.

– Что ты здесь делаешь? Ждешь любовника? М? Я оставил тебя в зале буквально на несколько минут. И что я вижу? Я смотрю, тебе не нравится хорошее обращение. Хочешь по-плохому? – он тряхнул ее. – Не молчи, когда тебя спрашивают!

– Вы… чудовище! – сумела вытолкнуть из себя Мина.

– Ты подслушивала, – спокойно констатировал он. – Следила за мужем?

– Вы мне не муж.

Он оскалился, заливаясь смехом.

– Эй, Филберт! Что делать с девчонкой, которую подослала Флориль?

В комнату влетел тот, в котором Мина по голосу узнала второго собеседника.

– Проклятая ревнивая идиотка! – прорычал Филберт, не отрывая взгляда от Мины.

– Тебе надо было поговорить с ней, ты же знал, что она взбесится.

– У меня не было времени! – огрызнулся Филберт и добавил: – Анри, сделай так, чтобы ту тварь никогда не нашли. А с Флориль я разберусь сам.

– А с этой что будем делать? – спросил тот, показывая на Мину. – Она же все слышала.

Казалось, что они ее сейчас просто убьют на месте. Мужчины переругивались. Рука Филберта все так же прижимала ее к стене, но уже не причиняя боли. Как будто что-то в нем неуловимо изменилось.

– Мммм… С ней? Анри, иди отсюда, – голос у Филберта снова стал бархатным и как-то вдруг охрип. – Дай мне побыть наедине с моей женой. И передай спасибо сестре, что вовремя предупредила.

Мужчина понимающе хмыкнул и убрался из комнаты.

– Не смейте! – Мины сбивалось дыхание.

Взгляд Филберта стал каким-то хищным.

– Не дергайся.

Он неожиданно склонился к ней и коснулся носом шеи, вдыхая запах.

– Что вы делаете, я же пахну рыбой! – пыталась его оттолкнуть Мина. – Вас от меня тошнит!

Но он словно не слышал, продолжая впивать в себя запах ее волос, губы его почти касались кожи, обжигая дыханием.

– Да. Ты пахнешь… – бархатный голос подрагивал, пугал низким, еле слышным рычанием. – Ты пахнешь морем.

***

Запах, в котором свежий соленый ветер моря смешивался с легким непередаваемым собственным ароматом ее волос, завораживал его.

Неожиданно и странно! Противоестественно.

Неужели это и есть проклятая магия проклятых весенних танцев?

Филберт никогда не верил, считал это выдумками досужих идиотов. Думал, что сможет легко избежать непонятной унизительной привязки. Он же специально уходил от этой дикарки подальше, чтобы его не зацепило.

Зацепило. Проклятие. Как же его зацепило…

– Проклятый весенний танец! – пробормотал он, вжимаясь в нее, как пьяный. – Я думал, с этим будет легче справиться.

***

Мине стало казаться, что он сошел с ума. Эти противоестественные, затягивающие, одуряющие объятия. Его тяжелое, горячее дыхание на ее коже, от которого мурашки по всему телу. Рука двигавшаяся, как во сне, комкала платье.

Странный огонь начал растекаться по венам.

– Нет!

Она опомнилась, сбрасывая наваждение, выкрикнула, дрожа:

– Отпустите! Я не выйду за вас замуж!

Какое-то время мужчина боролся с собой, потом резко отшвырнул от ее себя. Сказал резко:

– Ты выйдешь за меня, Вильгельмина Ванлерт. Обязательно. Потому что ты уже моя.

– Никогда!

Филберт нехорошо засмеялся, глаза его зло сверкнули:

– Выйдешь. А если посмеешь пикнуть дяде о том, что здесь слышала… Вспомни о своем отце, о матери. О сестрах, которые остались дома. Для них будет лучше, если твои отец и мать отправятся на плаху? Что станет с маленькими беззащитными девочками? А с тобой, маленькая глупая нищая принцесса?

Он снова приблизился вплотную, цепко ухватив ее за подбородок. Всматривался в глаза, давил силой. Стремясь властным взглядом погасить ее внутреннее сопротивление. И гладил губы подушечкой большого пальца, опять вызывая эти непонятные ощущения.

– Ты поняла? – голос его снова стал осязаемо бархатным.

– Поняла, – сейчас она готова была сказать что угодно, лишь бы вырваться из той сети, которой он ее безжалостно опутывал.

– Хорошо.

И неожиданно припал к ее губам. Но, к счастью, следующий же миг принес нежданное избавление.

– Филберт! – рядом раздался возмущенный женский крик. – Тебе надо вернуться в зал! Дядя недоволен твоим отсутствием.

Та самая девица, сестра Филберта. В зале она смотрела на Мину с ненавистью тогда, а теперь демонстративно игнорировала ее. Мужчина отреагировал не сразу, только спустя несколько долгих мгновений нехотя отодвинулся и со смехом проговорил:

– Тильда, ты как всегда вовремя. Спасибо, что предупредила.

Его сестра только поморщилась, отряхивая юбки, словно наступила в грязь.

– Забирай свое немытое приобретение и возвращайся в зал. Ее еще нужно провести под аркой. Поторопись! – брезгливо бросила и ушла.

После ухода сестры Филберт словно встряхнулся. Момент странной слабости прошел, он снова стал презрительно-холодным, пугающим и отвратительным.

– Ну что ж, пойдем в зал. Надо завершить обряд, моя строптивая жена, – и потянул ее из комнаты, но не в коридор, а к выходу наружу.

Теперь в голосе Фидберта звучал тот же металл, что и тогда. Он крепко держал ее под руку и вел по большой террасе, украшенной прекрасными весенними цветами. А у нее единственная мысль – бежать! Через открытые двери зала можно было видеть, что творится внутри. Мина успела разглядеть родителей, отец стоял в глубине, обняв за плечи матушку…