Алексей Поляков - На волне русалки

– Обычно в тот же день все делаем. Тут тебе точнее уже доктор скажет. Бывают сложные случаи… Ну или особые пожелания омолаживаемых. Тогда и до недели. Но вряд ли больше.

– А сколько я после этого проживу-то? – спросила старушка, одетая в теплую водорослевую тунику с накинутым поверх меховым шарфом, явно вырезанным из какого-то старинного наряда.

– Примерный прогноз у тебя есть. Без него бы ты в дирижабль не попала. А точный будет только после процедуры.

– Да есть он у меня. Это я так, на всякий случай: вдруг что поменялось, пока летели? Наука-то вон как вперед мчит, не угонишься!

– Еще вопросы?

– У меня есть вопрос. Введение комплекса A-три после процедуры – оправданная мера, или чистый маркетинг? – преклонных лет дама с короткой стрижкой поправила старинные очки в толстой роговой оправе и слегка приподнялась на подлокотниках инвалидного кресла.

Аня смутилась. Обычно старики задают вопросы простые и понятные, готовые ответы на которые она знает наизусть. Нет, про комплекс A-три она, конечно, знает. Но вот что этой даме ответить? Озвучить официальную позицию Центра? Непорядочно. Высказать собственное мнение? Рискованно. Наконец, высказать официальную позицию, но максимально идиотским образом, чтобы намекнуть, что это мнение у нее имеется? Пожалуй, так она и сделает: дама, задающая подобные вопросы, явно непроста…

– Комплекс A-три – это разработанный передовыми учеными состав. Его задачей является… – Аня заговорила не своим голосом, карикатурно пародируя речь плохого диктора.

Дама в роговых очках не выдержала и подкатилась на инвалидном кресле ближе. Заглянув Ане в глаза, взяла ее за руку и усмехнулась, не дав закончить фразу.

– Знаешь, Ань, мне в молодости тоже пришлось немного побыть в роли говорящего попугайчика. Мне не понравилось. И тебе не советую, – дама отключила трансляцию голоса на микрофоне своего браслета, и обращенные к Ане слова могла теперь слышать только она. – Прекрасно понимаю, каково тебе сейчас. Но давай все же свои мысли?

Аня также отключила голосовую трансляцию, наклонилась к пожилой незнакомке, едва заметно поморщилась и сказала:

– Дерьмо маркетинговое этот комплекс. Процентов двадцать доступного ресурса отжирает хрен пойми на что. С тем же успехом можно и просто наркотой обдолбиться… Со сходным эффектом. Сама процедура, конечно, бесплатная, но Центру нужны не просто положительные, а восторженные отзывы. А после этого состава эйфория такая, что их напишут, не сомневайся. И теперь меня, кажется, вышибут из института…

– Так ты студентка? На практике?

– Да…

– А институт какой?

Девушка назвала институт.

– Так что там про двадцать процентов?

– Номинально – полтора. Но считать-то можно по-разному, сама понимаешь. Двадцать – это мои собственные прикидки, исходя из оптимального времени бодрствования и если исходить из реальных нагрузок на живого человека, а не сферического коня в вакууме…

– Спасибо. Не бойся, не вышибут, – пожилая дама на несколько секунд прикрыла глаза, теребя пальцами колесико коммуникатора на своем браслете. – Ты ведь на генетику хотела, не так ли?

Аня удивленно взглянула на старушку и утвердительно кивнула.

– Хотела. Но туда был перебор желающих, пришлось сдаться.

– Ну вот, теперь ты там. Это тебе мой маленький подарок за честность, – улыбнулась загадочная незнакомка.

Кабина огромного скоростного лифта уже отвезла первую партию стариков вниз и снова поднялась над посадочной площадкой в ожидании второй. Убедившись, что дама в очках скрылась внутри, Аня осторожно коснулась своего браслета и прикрыла глаза. Да, переведена на генетику. Четыре минуты назад. Основание – «несоответствие теперешней специальности работе мечты». Все электронные подписи на месте. Формально, такое основание для перевода с кафедры на кафедру или даже с факультета на факультет имелось, однако Ане не было известно ни единого случая, когда кому-то удалось им воспользоваться.

А ведь она так не хотела отправляться на практику именно сюда! Конечно, для студента-психолога место интересное и во многом полезное. Вот только к психологии Аня была… Нет, не то, чтобы совсем равнодушна. Просто эта дисциплина значилась в самом конце списка из десятка профессий, которые она готова была выбрать для себя. Но специалистов по остальным на момент поступления и так был переизбыток. И когда перед Аней встала альтернатива: быть зачисленной на психологию прямо сейчас, либо ждать еще год с неясными перспективами – она выбрала первое. А тут – сразу генетика, первая в ее списке! Но кто она, эта загадочная незнакомка? Аня снова коснулась браслета-коммуникатора и мысленно запросила списки прибывших.

Толку в этом не было никакого, в чем Аня убедилась уже через несколько секунд: больше половины стариков прилетели за молодостью анонимно. И она прекрасно их понимала: прибывшие хотели не просто стать моложе, а распрощаться навсегда с прежней жизнью, вычеркнуть из нее свои старческие связи, обязательства, обещания… Долги, в конце концов. И по документам уже через несколько часов они будут числиться умершими. А сами возьмут себе новые имена, возможно, придумают новые истории, биографии… И отправятся кто куда, чтобы исполнить какую-нибудь несбывшуюся мечту юности – кто поодиночке, а кто и парами.

Наверное, это должно быть потрясающее чувство: встретить свою первую любовь через семьдесят или восемьдесят лет и вот так, запросто, побежать с ней вприпрыжку вдаль по лесной тропинке, чтобы никогда больше не расставаться. И хотя у Ани были отдельные вопросы к руководству Центра, касающиеся целесообразности применения некоторых препаратов, она ничуть не сомневалась в нужности для людей самой такой возможности. И была уверена, что через много-много лет, когда ее тело износится, она поступит так же, как поступили только что эти старички и старушки.

* * *

– Привет, я – доктор Кларк. Буду проводить твою процедуру. Как я могу к тебе обращаться?

Медицинский халат доктора Кларка был изготовлен из редких бледно-голубых водорослей с флуоресцентным напылением. Такую одежду для медицинских работников начали производить совсем недавно. Генная модификация одного из видов ламинарии, в просторечии именуемой тряпичной водорослью, увенчалась успехом всего полгода назад. Медицинская одежда из нее обладала одним потрясающим свойством: каждая пылинка, каждая инородная частица, попав на поверхность выделанного листа, не говоря уже о каких-нибудь жирных пятнах – все это начинало ярко светиться, привлекая внимание. Все, что скрыл бы обычный белый халат, коварная водоросль тут же выставляла напоказ. Поэтому основным применением нового материала стала хирургия – отрасль медицины, требующая особой стерильности.