Алексей Поляков - На волне русалки

Если бы могущественные враги человечества поставили целью разрушить здание Института – это стало бы, безусловно, большой трагедией… Но только для работавших и живших в этой башне, а никак не для всей Планеты. И, все же, работа здесь кипела вовсю. Историки скрупулезно изучали промахи и ошибки человечества, чтобы не допустить их повторения в будущем. Экологи непрерывно уточняли, верно ли восстановлены утраченные экосистемы и готовы ли они к тому, чтобы принять в свое хрупкое равновесие очередной воссозданный генетиками вид растения или животного, уничтоженный некогда человеком в погоне за ресурсами. Палеоботаники изучали ископаемую пыльцу из торфяников и давали рекомендации по корректировке состава флоры того или иного лесного массива. Хотя завещание Хьёрн Харальдсдоттир напуганные грядущими перспективами люди исполнили предельно быстро, леса-то насажали как попало, исходя из собственных представлений. К примеру – ну не было никогда в Московском лесу столько берез! Все больше дубравы. А когда они исчезли из-за распашки земель, тогда и стали наступать березки. И теперь специалистам предстояло вернуть Московский, да и другие леса в исходное состояние.

Даже представителям одной из самых бессмысленных профессий темного прошлого – участникам политических ток-шоу – нашлась работенка. Они внимательно следили, не зреет ли где на Планете зерно конфликта. Сами политологи никаких решений принимать не имели права, но могли поставить вопрос перед Планетарным советом. Если Планетарный совет трижды подтверждал, что конфликта никакого нет, а бывший политолог по старой памяти пытается лоббировать чьи-то интересы, тот отправлялся на ближайший месяц на одну из островных ферм доить коров и заниматься прочей захватывающей, но непривычной для любителя почесать языком работой – независимо от пола, возраста и социального положения в прошлом. Если же опасения подтверждались, против склонной учинить конфликт стороны немедленно применялось самое страшное оружие Института. С орбиты по этому региону била мощная FE-пушка, и люди почему-то сразу начинали понимать чувства и мысли своих потенциальных врагов. Воевать им после этого, естественно, уже не хотелось. А на всякий случай, чтобы никому не было обидно, удар эквивалентной мощности в ту же секунду получали их несостоявшиеся противники, хотели они того или нет.

В общем, с исчезновением с карты Земли государственных границ войны стали бессмысленными, а с появлением дальнобойной модификации FE-излучения – невозможными. Кстати, в Планетарном языке слово «Родина» могло служить либо для обозначения типа экосистемы, где человек родился (можно было, к примеру, сказать «моя родина – хвойный лес»), либо в качестве поэтического названия планеты Земля в целом. А бессмысленные искусственные границы, которыми люди за тысячелетия испоганили зачем-то всю Планету, так и назывались: «искусственные границы». В этом был свой глубокий смысл: кто же захочет «служить искусственным границам», «любить искусственные границы» или, тем более, «умирать за искусственные границы»?

* * *

Поднявшись на скоростном лифте, Иван направился к отделу моделирования экосистем. Хотя он всегда был в восторге от своей работы, сегодня даже самые невнимательные сотрудники заметили, что Иван чем-то не на шутку раздражен.

– Привет! Ну и видок у тебя!.. – обратилась к напарнику Сьюзи.

– Привет-привет… Что тут, еще не началось? Кофе хоть успею спокойно выпить? – Иван нервно швырнул небольшой заплечный короб на плетеный стул.

– Кто ж тебе не дает?

– Как, не знаешь, что ли? – огрызнулся Иван. – Придет сама-знаешь-кто, тут настоящий ад начнется! Вот не было нам печали! Нет, я все понимаю, конечно… Старость – не радость, доживу до ее лет – сам, может, таким стану. Хотя есть надежда, что не доживу. Невозможно было с ней работать последние годы совершенно. Не-воз-мож-но! Придирки ее дурацкие по мелочам… А как-то в ночь перед дедлайном весь проект переделывать пришлось. Из-за того, что ей, видишь ли, что-то там по-ка-за-лось! Весь Институт несколько дней на радостях гудел, когда ее, наконец, на пенсию проводили!

– А, так вот в чем дело! – Сьюзи поставила перед Иваном только что наполненную здоровенную кружку с кофе. – Ну тут, видимо, варианта другого не было. Сам видишь, какие странные штуки со временем у нас творятся.

– Именно, – вздохнул Иван. – Непонятно, правда, представляют ли они хоть какую-то опасность… Но разобраться надо. А поскольку ключи к ним явно в каких-то событиях прошлого… – Иван вдруг замолчал и задумался.

– Поэтому – что?

– Поэтому мне снова с этой старой каргой работать! – он залпом опустошил добрую треть кружки, будто опасаясь, что с приходом «старой карги» кофе в его жизни закончится навсегда.

Дверь кабинета распахнулась и на пороге появилась молодая женщина лет тридцати пяти на вид. Волевое и в то же время жизнерадостное лицо не портил даже нелепый аксессуар, который она на себя зачем-то напялила – старинные очки в роговой оправе, доставшиеся, видимо, от бабушки, заставшей еще старую Землю.

– Это кто тут старая карга? – засмеялась женщина, лихо захлопывая за собой дверь.

– Как будто не знаешь, кто у нас в институте старая карга, – проворчал в ответ Иван, – новенькая, наверное?

Сьюзи прикусила губу, ожидая дальнейшего развития событий: если она правильно поняла, дело, кажется, приобретает весьма неожиданный оборот.

– Ты прав, Ваня. Да, я ваша новая сотрудница. Зовут меня Джейн Харрисон, родилась в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году в Бостоне… Дальше продолжать?

– Джейн… Как же? Выходит, ты… – смутился Иван.

– Да, я. Только не спрашивай меня, зачем я это сделала. До вчерашнего дня была уверена, что нафиг вам больше не сдалась, без меня справитесь. Знала бы, что нужна – ни за что не пошла бы на процедуру. Ну а теперь – извини уж, что сделано – то сделано. Обратных операций пока не проводят.

– Тогда прости нас, Джейн, – сказала Сьюзи. – Мы не имеем, наверное, право тратить твое время. Передам руководству, пусть отменят вызов. Ну разве что сама захочешь выпить кофейку в компании бывших сотрудников…

– Ну, во-первых, конечно захочу, – оживилась Джейн. – А, во-вторых – почему, собственно, бывших?

– Джейн, у тебя, наверное, была какая-то мечта, ради которой ты решилась на процедуру? И тут на тебя сваливают всю эту историю. И нас впридачу… – начал было Иван.

– Да не было у меня никакой мечты. Представляешь, я прожила очень счастливую и интересную жизнь. Все мечты исполняла в том возрасте, когда их, собственно, и надо исполнять. А вернуться к молодости я решила… Да потому, что задолбало, что все болит. Что соображаю фигово. Что передвигаться нормально не могу. Ворчу на вас постоянно, вывожу всех из себя. Умом-то понимаю, что не всегда по делу, а толку? Я вернулась к молодости не потому, что мне нужна эта молодость. Просто мне не нужна старость. А теперь… Эх, знал бы ты, Ваня, как хочется мне размяться… После семи лет в инвалидном кресле-то! Поэтому будет у меня к вам двоим одна просьба… – Джейн пристально заглянула в глаза Ивану, а затем и Сьюзи.