Николай Львов - Трансформация. Книга первая. Скольжение, или Хронотоп

Борис собрал вещи и стал спускаться к Марине.

Она всё ещё была голой, но его одежду от крови отмыла. Борис помог девушке одеться, срезал ножом несколько длинных веток ивы, снова поднялся наверх и, превозмогая нарастающую боль, замёл ветками следы от их с Мариной ботинок.

Раненый издавал булькающие звуки. Борис подавил желание посмотреть в его сторону. Мелькнула мысль: «Если перевязать его и перевернуть на живот, чтобы не захлебнулся своей кровью, – как знать…»

Марина, вероятно, слышала стоны бандита, но ни о чём не спросила.

Он выбросил в быструю речку ветки, надел абсолютно мокрые брюки, рубашку, куртку и, не теряя темпа, перешёл вброд речку.

– Догоняй! Через три часа будет темно, а нам идти десять километров. Молись, чтобы не было дождя или снега. И хватит трястись. Всё будет хорошо. Вперёд!

Предчувствия Бориса не обманули, вскоре небо потемнело, и полетели хлопья снега.

К счастью они не заблудились и вырвались из леса до наступления ночи. К девяти вечера подошли к родному режимному городу, обнесённому стеной и колючей проволокой. Через КПП грязным и оборванным идти было опасно. Борис помнил информацию одного из своих агентов, что с севера в город можно проникнуть через пролом, который сделали жители близлежащих деревень и райцентра, чтобы посещать магазины и дискотеку, да и вообще, как шутили горожане, – «по асфальту погулять».

Дома Борис, не раздеваясь, упал на диван и сразу провалился в сон. Он не чувствовал, как Марина, рыдая, выбиваясь из последних сил, стаскивала с него куртку и рубашку, промывала водкой его раны, а потом долго и неистово тёрла себя мочалкой в ванной.

Проснувшись утром, Борис несколько мгновений не мог понять, где он, а, главное, почему на душе так тревожно. Языком нащупал сломанный передний зуб и сразу всё вспомнил. Спина покрылась холодным потом. Паникуя, он встал и направился в ванную, где висело единственное в квартире зеркало. Синяки и царапины были не столь уж пугающие. Но сломанный передний зуб усиливал эффект многократно – одного взгляда будет достаточно, чтобы понять – он участвовал в жестокой драке. Если он появится в управлении в таком виде, его, несомненно, спросят, как это случилось. Можно врать что угодно, но после обнаружения трупов он попадёт под подозрение. И тут Борис увидел окровавленный пластырь на правой стороне груди. Сорвал. Под пластырем два маленьких кровоточащих отверстия. В одном из отверстий можно было разглядеть крупную дробинку.

«Скорей всего, первый номер», – решил Борис.

Второй свинцовый шарик сидел глубоко.

«Не паникуй. Нужно вызвать “Павла”».

Агента «Павла» звали в миру Костя, и служил он врачом в военно-строительном отряде. Призвали его на два года, прямо из сельского медпункта, где тот работал после окончания Кишинёвского мединститута и терапевтом, и гинекологом, и венерологом и, конечно, хирургом. Борис разыскал «Павла» по телефону.

– Привет, Костя. Тут дело деликатное. Но я знаю, ты тайны, тем более государственные, хранить умеешь. Возьми медицинский чемоданчик и приходи ко мне. Ни о чём не спрашивай, просто удали посторонние предметы у меня из-под кожи. Возражений нет?

Костя молча осмотрел рану, потом с подозрением покосился на Марину.

– Похоже дробь?! Одну вытащу без проблем, а вот вторую без анестезии, боюсь, не выдержишь. Если будет шок, придётся скорую вызывать. Мне проблемы не нужны.

– Костя, не трусь. Ты что сомневаешься, что я тебя из любой задницы вытащу? А её не бойся. Она умрёт, но меня не подведёт. Проверено. Правда, Марина?

Марина отвела взгляд и почему-то покраснела.

– Чёрт! Ладно. Ни для кого бы не сделал. Но с тобой лучше не ссориться. Ложись и не вздумай кричать. А, вы, девушка, будете помогать.

Через полчаса все трое сидели на кухне и пили чай. Борис и Марина, не сговариваясь, расспрашивали врача о чём попало, лишь бы тот сам не начал задавать вопросы. Речь в основном шла о его медицинской практике. Неожиданно Марина не совсем в тему спросила:

– Вы и венерические болезни лечили?

Борис почувствовал – вопрос задан не случайно. Видимо Марина боится, что бандит её заразил. Значит, половой акт всё же был. Последняя надежда рухнула. На душе стало совсем скверно, захотелось, как в детстве, забиться в угол и заплакать от обиды.

– Да, конечно, а мой дед вообще был самым популярным в районе венерологом. Один раз он даже выиграл пари на ящик коньяка, вылечив безнадёжно больного. Интересная история.

Рассказать?

– Конечно, конечно! А может, рюмочку водки?

– Только вместе со всеми. Наливай.

– Ты же мне антибиотики прописал. Надеюсь, Марина составит тебе компанию.

Марина отказалась, но Костю это не смутило. Он выпил первые полстакана одним махом и стал рассказывать.

Произошло это лет десять-пятнадцать тому назад. К деду Кости на приём пришёл председатель колхоза. Оказалось, он уже много лет тайно ездит в Кишинёв и лечится от гонореи. А заразился он ещё во время войны. Проживал он тогда на оккупированной немцами территории и никакой возможности пройти курс лечения не имел. Тогда задача была одна – выжить. И после войны он тоже не лечился. Стыдно было – коммунист, бывший партизан. Тогда скрыть такой позорный факт было невозможно. Венерические болезни лечили только в стационарах. Потом ему показалось, что болезнь прошла. Он женился. Оба супруга долгие годы страдали от мочеполовых болезней. Жена, простая деревенская баба, в больницу никогда не обращалась. Детей не было. К врачам председатель местного колхоза пришёл только после смерти жены. За три года подпольные кишинёвские венерологи прокололи его всеми известными антибиотиками, но болезнь только прогрессировала.

К деду Кости председатель пришёл нетрезвый, с бутылкой водки. Поэтому разговор получился обстоятельный, откровенный. В свои сорок пять председатель уже десять лет как был полным импотентом. Боли и проблемы с мочеиспусканием достигли критического порога. Жизнь без жены и детей стала бессмысленной. Винил себя в трусости, подлости. Когда бутылку допили, председатель упал на колени перед доктором и заявил, что твёрдо решил умереть. Но вешаться не будет, не хочет позорить своё боевое прошлое и подрывать авторитет партии в селе.

– Доктор, умоляю! Дай яд, чтобы все подумали, что я умер своей смертью. Я за это тебе свой дом отпишу и все накопления отдам. У меня почти три тысячи рублей. Ты не бойся, чтоб ни на кого не подумали, я уеду далеко, в отпуск, в санаторий. Там и приму яд. Сил жить у меня больше нет.

Носитель хронической гонореи ползал на коленях и размазывал по лицу пьяные слёзы. Таким врач председателя колхоза ещё не видел и поверил ему.

– Если тебя это так достало, что ты жить не хочешь, то у тебя есть шанс. Я тебя постараюсь вылечить, но метод смертельно опасен. Если не умрёшь, станешь здоровым. Есть только одно условие. О моём методе никому не рассказывай, ни живым, ни мёртвым. А если вылечу – с тебя ящик коньяка. По рукам?