Андрей Караичев - Дневник провинции

Относительно Юры и его морали – был ли он хорошим человеком? Для меня однозначно – да! Но и врагов хватало – для всех хорошим не станешь! Могу заверить – сволочью Приданный точно никогда не являлся.

Сергей припарковал «Девятку», прошёл через калитку «усадьбы» Свиридова и, приблизившись к дверям избушки, собирался постучать – не успел, Виктор открыл её раньше: услышал звук подъехавшей машины. Махнув сжатым в правой руке пистолетом «ТТ», хозяин пригласил внутрь:

– Проходи Серёг, знаю, всё знаю. По ящику видел.

Молча проследовав в жилую комнату, Авдеев присел на привычное место за столиком: в левом углу дома от входной двери.

– Помянем? – Предложил москвич.

Утвердительный кивок вместо ответа.

Витёк извлёк из комода заначенную бутылку водки, накрыл скатерть, поставил на неё три гранёных стакана, одним махом наполнил их до краёв, не пролив мимо и капли – профессионал. Третья рюмка, согласно обычаю, ставилась покойному Придану: на неё традиционно положили кусочек хлеба.

Продолжая стоять, Свиридов высоко поднял тару со словами:

– Юрок, за тебя, братух! Земля пухом и суда справедливого тебе там! Не чокаясь, до дна.

Авдеев тоже поднялся, они молча осушили стаканы; молодой не успел поставить посуду на стол, как ему «дало в голову» от крепкого, спиртного напитка.

Позже Племянник поделился подробностями гибели Придана, рассказал о сходке после его смерти (что помнил), о похоронах, поминках. Слушал Свиридов, не перебивая, когда гость закончил, загадочно прошептал:

– Да, от «старухи с косой» не уйдёшь… мы сами путь такой выбрали, некого винить теперь.

Бэтмен не ответил. Посидев немного в тишине, Витёк продолжил:

– Твои мысли? Ваши его?

– Без понятия, – пожал Сергей плечами, – Юра опасался близкого окружения. Мою бригаду последнее время усиливал… вообще, после Москвы вёл себя странно.

– Ты сам, не боишься? Если ваши Придана убрали, ты паровозом должен за ним пойти к праотцам небесным.

– Не думаю, у нас же не столица. Если наши Юру убрали, тогда месяца три они выждут, как минимум. Мы же договорились с ними, как Лаки Лучано в своё время: «Босса боссов больше не будет!» – жить начнём в «мире и согласии!» Каждый за собой оставляет то, что имел до смерти Придана, глобальные вопросы решать на совместной сходке из нас четверых, путём «голосования поднятой руки».

– И ты им поверил? – С иронией хмыкнул хозяин дома.

– Нет! Почему-то уверен: месяца три у меня есть! Два точно. Ходят слухи среди наших, будто за мной Велес стоит, не знаю, кто их пустил… я с Владиславом Александровичем не знаком почти, один раз пересекались, когда с Юрой в Водопьяновск ездили, он и не узнает меня, если увидит… но разрушать легенду я не тороплюсь. Ежу понятно: кто-то из троих бригадиров на Юрку замахнулся.

– Тю! братан, а если не из ваших? Ростовские, например, или те же «велесовские»?

– Тогда я им тем более, на фиг не нужен! Ясно же, что место Придана мне не занять и его не заменить! – Сквозь хмельной смешок сделал Сергей вывод.

– Ты возьми и замени, – Витёк, прищурившись, посмотрел на зашторенное окно, – сам-то хочешь?

– Честно? Не знаю, чего сейчас хочу… вернее, нет, знаю! Хочу хотя бы дня три наедине с самим собой побыть. В полной тишине, пару дней ни о чём не думать, абсолютно. Птичек вон слушать степных, а после отдыха собраться с мыслями и взяться свежими силами за решение проблем.

После слов Авдеева москвич резко протрезвел, налил немного водки, на донышко, скорее ради символичности, нежели опьянения и когда выпили, заглянув гостю в глаза, спросил:

– Братан, так понимаю, у тебя есть место, где ты можешь побыть один, там тебя никто не найдёт и, оно где-то в окрестностях Плотницкого?

– Ты прав, – недоумённо кивнул Сергей, – конечно, есть! Чего спрашиваешь? Боишься здесь оставаться?

Закрыв вежды и несколько раз тяжело вздохнув, Свиридов ответил:

– За себя давно не боюсь – я мёртв! После смерти Придана топтать бренный мир мне осталось ой как немного, скоро на встречу к Иисусу, – он перекрестился, – помнишь, я фото дочери показывал?

– На память не жалуюсь. – Не понял Бэтмен, к чему клонит Свиридов.

– За неё я боюсь. Раз Юрки нет… тебе придётся открыться. Придан поклялся помочь, может, вместе с тобой хотел это сделать, не знаю. Раз верил он тебе, верю и я, ты моя последняя надежда. Не парься, деньги есть, за бабками вопрос не станет: бог, свидетель – отблагодарю!

– Витёк, ты о чём? Опьянел чересчур? – У Племянника появилось острое желание уехать от собеседника.

– Нет… сейчас, Серёга, сейчас! Дай настроиться. Всё расскажу по порядку! Налей, пожалуйста, в два пальца, поддадим и излагаю суть вопроса.

Снова выпили. Свиридов долго крутился на стуле, выбирая место поудобнее, после наконец-то начал рассказ:

– Прошу, не перебивай: вопросы, поправки – потом! Собьёшь и я говорить больше не смогу. А так, разом выложу самое сложное, как на духу, на исповеди перед тобой. Добро?

– Начинай.

– Знаешь, ту машину, в которой я должен был находиться, но волей Господней оказался мой кореш, взорвали далеко не из-за криминального передела. Искренне каюсь: братана я специально вместо себя послал, знал: покушение готовится на меня. Думаю, сам ангел-хранитель предостерёг. Когда рвануло парней, я «общак» подрезал и свинтил сюда. Такое никогда не прощается. Рано или поздно влиятельные люди узнают, что я жив, может, уже знают… но пока не нашли. Честно? плевать мне на себя. Тут не в деньгах дело, вернее… не только в них. Водится за мной грешок пострашнее.

Виктор указал пальцами, чтобы гость снова налил. Выпили, он продолжил:

– Есть один человек, мы начинали работать вместе в конце 80-х, в Москве. У него с головой не в порядке, он псих – маньяк-убийца! Погоняло у него, звериное – Вепрь; по паспорту: Эдуард Дикий. Сам мелкий ростом, на цыгана похож чем-то, но чисто русский, знаешь, такое бывает? У меня с ним давние счёты. Вепрь не столько из-за денег убить может, куда ему их девать? Сколько из мести… своей безмерной и необузданной ненависти ко всему и вся, плюс – гнилой сущности. Правда, и это далеко не всё. Есть более страшная причина, чтобы Эдик мне отомстил… поверь, он это сделает! Я сменил группировку в 91-ом году, когда начался с Диким первый конфликт из-за мелочи. Блин, всё не то, о чём я, вообще?! Короче, жила одна лярва в столице, такая вся из себя, прям не знаю кто. Парней как перчатки меняла, унижала всех, деньгами сорила, словом – стерва. Начала эта, скажем так, женщина, отношения с моим новым главарём, кстати, роман у них, кажется, вполне серьёзный закрутился поначалу, потом она ему нагадила сильно, очень сильно. Сам понимаешь, как… не дурачок.