Говард Пайл - Книга пиратов

«Наш герой, – говорит старый историк, воспевающий оружие и храбрость этого великого человека, – наш герой получил прозвище Черная борода из-за большого количества волос, которые, подобно ужасному метеориту, покрывали всё его лицо и пугали Америку больше, чем любая комета, появившаяся там за долгое время. Он привык скручивать их с помощью лент в маленькие хвостики, на манер нашего парика Рэмилли, и заворачивать их вокруг ушей. Во время боя он носил на плечах перевязь с тремя пистолетами, висящими в кобурах, как патронташи; он засунул зажженные спички под шляпу, поджигая поросль, которая появлялась по обеим сторонам его лица, а его глаза, естественно, смотрели свирепо и дико, что делало его в целом такой фигурой, что воображение не может себе представить. Сформируйте себе представление о Фурии из ада, чтобы выглядеть более устрашающе».

В ночь перед днем действия, в котором он был убит, он выпивал с какой-то приятной компанией до средины дня. Один из них спросил его, знает ли его бедная молодая жена, где спрятаны его сокровища. «Нет, – говорит Черная Борода, – никто, кроме дьявола и меня, не знает, где это место, и только самая длинная печень получит все».

Что касается его бедной молодой жены, то жизнь, которую он и его помешанные на роме товарищи по кораблю вели, была слишком ужасной, чтобы рассказывать об этом.

Какое-то время Черная Борода занимался своим ремеслом на испанской части материка, собрав за те несколько лет, что провёл там, очень приличное состояние в виде добычи, захваченной с разных судов; но постепенно ему пришло в голову попытать счастья вдоль побережья Каролинских островов; так что он отправился на север с довольно приличным небольшим флотом, состоящим из его собственного судна и двух захваченных шлюпов. С того времени он активно участвовал в создании американской истории своим оригинальным способом.

Впервые он появился в гавани Чарльстона, к немалому волнению достойного города того времени, и там он пролежал в дрейфе пять или шесть дней, блокируя порт и останавливая входящие и исходящие суда по своему усмотрению, так что на время торговля провинции была полностью парализована. Все суда, остановленные таким образом, он удерживал в качестве призов, а всех членов экипажей и пассажиров (среди последних не было ни одного провинциала, достойного упоминания по меркам того времени) он удерживал, как если бы они были военнопленными.

И добрым людям Чарльстона было ужасно неловко изо дня в день видеть черный флаг с белым черепом и скрещенными костями, развевающийся на носу флагманского корабля пиратов над ровной полосой зеленых солончаков; и было также очень неприятно знать, что тот или иной видный горожанин был забит вместе с другими заключенными под люки.

Однажды утром капитан Черная Борода обнаружил, что его запас лекарств на исходе.

– Чудненько! – заявил он, – Но у нас из-за этого не поседеет ни один волос. – Затем он вызвал отважного капитана Ричардса, своего спутника, командира шлюпа « Месть », и приказал ему взять с собой в качестве провожатого мистера Маркса (одного из его пленников), отправиться в Чарльстон и, прихватить на обратном пути с собою врача. Не было задачи, которая подходила бы нашему капитану Ричардсу лучше, чем эта. Он добрался до города, смелый, как медь.

– Послушайте, – объявил он губернатору, перекатывая пачку табака с одной щеки на другую, – как вас там, нам нужно то-то и то-то, и если мы этого прям щас не получим, что ж, я вам прямо скажу, мы сожжем эти ваши чёртовы домишки, потом захватим вон тот чёртов корабль и перережем глотку каждому болвану на его борту.

На столь веский аргумент не было ответа, и уважаемый губернатор и добрые горожане Чарльстона очень хорошо знали, что Черная Борода и его команда были людьми, которые держали свои обещания. Итак, Черная Борода получил свое лекарство, и хотя колонии это стоило две тысячи долларов, город счёл эту сумму приемлемой за то, чтобы избавиться от него.

Говорят, что, пока капитан Ричардс вел переговоры с губернатором, команда его шлюпки слонялась по улицам города, славно проводя время, в то время как добрые люди сердито смотрели на них, но не осмеливались рискнуть ни словом, ни действием.

Получив добычу в размере от семи до восьми тысяч долларов из захваченных призов, пираты отплыли из Чарльстонской гавани к побережью Северной Каролины.

А затем капитан Черная Борода, следуя плану, предпринятому многими другими ему подобными капитанами, начал ломать голову над тем, как бы ему обмануть своих товарищей и лишить их своей доли добычи.

В бухте Топсейл он посадил свое судно на мель, как будто случайно. Хэндс, капитан одного из шлюпов-консортов 13 13 от лат. consors – соучастник, сотоварищ. , притворяющийся, что пришел к нему на помощь, также заземлил рядом своё судно. Оставшимся на другом корабле было предложено отправляться на все четыре стороны света. Вот и всё, что теперь осталось от маленькой флотилии. Так и поступил Черная Борода с примерно сорока своими любимыми товарищами. Остальные пираты остались на песчаной косе ждать возвращения своих друзей, чего так и не произошло.

Что касается Черной Бороды и тех, кто был с ним, они стали намного богаче, потому что чем меньше их осталось, чем меньше карманов нужно было набивать. Но все же, по мнению Черной Бороды, претендентов на добычу было ещё слишком много, чтобы делёж был справедливым, и поэтому он высадил еще несколько человек – около восемнадцати или двадцати – на голый песчаный берег, откуда их впоследствии милосердно спас другой флибустьер, которому посчастливилось пройти тем же путем – некий майор Стед Боннет изо коем еще будет сказано в свое время. Примерно в то же время была выпущена королевская прокламация, предлагающая помилование всем вооруженным пиратам, которые сдадутся королевской власти до определенной даты. Итак, мистер Черная Борода отправляется к губернатору Северной Каролины и спасает свою шею, сдаваясь прокламации, хотя он крепко держался за то, что уже получил.

А затем мы обнаруживаем, что наш отважный капитан Черная Борода обосновался в доброй провинции Северная Каролина, где он и его сиятельство губернатор установили тесную близость, столь же выгодную, сколь и приятную. Есть что-то очень милое в мысли о том, что смелый морской разбойник отказывается от своей полной приключений жизни (за исключением того, что время от времени совершает вылазку против одного-двух торговцев в соседний пролив, когда остро нужны деньги); спокойно погружаясь в рутину старой колониальной жизни с молодой шестнадцатилетней женой из на его стороне,, которая стала четырнадцатой из жён, которых он имел в разных портах здесь и там по всему миру.