Виталий Радченко - Авессалом-4. Сын тьмы

– А кто принесёт удачу тому бедолаге? Кардашу и его людям!

– Это не твоя забота.

– А как же государственный интерес? Солонина, что дороже золота? Э?

Хорёк глянул на Торса.

– Смекнул, когул? Чуешь, чем пахнет?

– Войной, чем же ещё? – скрипнул зубами Торс.

– В яблочко, – снова ухмыльнулся оборванец.

– Коли ты такая важная птица в государстве, с медальоном и всё такое, – Торс сплюнул в траву, – чего мы не догоним тот караван? Шикам и остальные со своими купцами в открытую поехали, а мы по кустам шухеримся как разбойники. Следим, не приближаемся, мать его так. Ведь ты вовсе не охранять его вздумал. А… – он запнулся, понимая, что едва наговорил лишнего.

– Ну, давай, сельжукец, договаривай, – криво ухмыльнулся Хорёк, – Не охранять, а что?

– Ты хочешь, чтобы кто-то ограбил тех бедолаг, вот что! – выпалил Торс.

Чёртов оборванец и бровью не повёл. Он поёрзал в седле, усаживаясь поудобнее, насколько это было возможно на ободранном седле, выудил из сумки кусок сушёного мяса и забросил в рот.

– Ну, теперь ты понимаешь, почему я выбрал именно тебя? Ты ещё и умный.

– Кто должен напасть на караван?

– Увидишь.

– Нас меньше дюжины. Что будем делать, если их будет больше?

– Для тебя не имеет значения, когул Тарх, кто это будет и сколько их будет. Знаешь почему?

– Почему?

– Потому что ты и твои люди не станете вмешиваться, что бы ни произошло.

Торс стиснул поводья в кулаке, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, пережидая вспышку гнева.

– И кого же мы тогда едем охранять?

Хорёк пожевал губами, шмыгнул носом, потом отхаркнул и далеко выплюнул комок слизи.

– Меня.

«Не вмешиваться, не вмешиваться, чёртово дерьмо Ашаи-проклятого, не вмешиваться!!!»

Третий полумонстр не веселился, сосредоточенно вперившись в лицо жертвы единственным глазом. Кардаш уже выдохся, не реагируя на то, как содержимое его живота наматывается на ось перевёрнутой телеги. Лысый и бородач, нарвав пуки травы, пытались стереть с себя кровь и грязь. В этот момент на поляне появились ещё двое – тощий парень и плечистый крепыш. Тощий, едва окинув взглядом распотрошённые трупы возниц, принялся блевать прямо себе под ноги. Крепыш же повёл себя странно: вытащив из-за пояса странный меч с массивным круглым навершием на рукояти, с рычанием кинулся на тройку убийц. Те заорали в голос, одноглазый оглянулся на крик, ощерился, выхватил такой же меч. Однако, драки не случилось. Тощий, каким-то чудом успел унять приступ тошноты и, бросившись за крепышом, повис у того на плечах, отчаянно вереща что-то на непонятном Торсу языке. Крепыш заорал , обращаясь к троице полумонстров. Те лишь загоготали в ответ. Одноглазый резко крутанул колесо, и тело Кардаша изогнулось в судороге боли. Тарх Торс дёрнулся, но Хорёк, ужом метнувшись к нему, прижал когула к земле.

– А ну, всем лежать тихо! – зашипел он Псам.

Крепыш, стряхнув с себя тощего, бросился к телеге. Махнул мечом, перерубая нить кишок торговца солониной, а следующим ударом снёс бедолаге голову. Потом рявкнул что-то одноглазому, который спокойно убрал меч и мерзко ухмыльнулся. Тощий подскочил к крепышу, что-то быстро залопотал на своём наречии. Они влезли на козлы к единственной уцелевшей повозке с солониной, тощий суетливо хлестнул лошадей, спеша убраться со страшной поляны. Трое оставшихся переглянулись между собой. А потом принялись пинать голову Кардаша друг дружке словно какой-то мяч.

– Это просто невероятно, Тарх Торс, – прошептал Хорёк в самое ухо когулу. – Ты и вправду приносишь удачу! А теперь слушай приказ…

– Пора валить, Синий. Догоним Фому с Промокашкой. Или, может, сперва помоемся где-нибудь? – Толик пнул голову купца, и Бартэля вытянувшись во вратарском броске поймал её, сгруппировался, прокатившись по траве и вскочил на ноги.

Синий молчал, что-то напряжённо обдумывая. Подошёл Бартэля. Одной рукой он тёр шею, скатывая пятна запёкшейся крови в катышки и стряхивая их с себя, другой держал за волосы голову купца.

– Давай баб поищем, – он почесал в промежности. – Скока можно этих гунпленов по деревьям вешать. Заманался нахер.

– Раньше ты не жаловался, – Синий мрачно зыркнул на бородача своим единственным глазом.

– Раньше прикольно было, – зевнул Бартэля. – Надоело уже. Может, рванём на какой-нибудь хутор? А вдруг там бабы есть?

– Вручную молоти! – Толик хмыкнул, легко двинув бородача в бок кулаком. – Кузнец запретил соваться в деревни и на хутора. Да, Синий?

Одноглазый скрипнул зубами.

– Запретил.

– А не пошёл бы он нахер этот ваш Кузнец, – Бартэля засунул мизинец себе в ухо и принялся энергично крутить. – Я вот чего хочу сказать… – он обтёр палец о штаны. – Тогда мы могли уделать этого придурка, не влезь в драку его братец. Что скажешь Синий?

Одноглазый промолчал.

– А ещё мне до смерти надоел этот сраный лагерь, – продолжал болтать бородач, подбрасывая в руке голову несчастного купца. – С какого хера мы должны там ходить по струнке как какие-то сраные суворовцы? Тем более после… сами понимаете чего.

Толик осклабился.

– Помнишь замес с солдатами? С-с-сука, я человек двести положил!

– Я – триста, не меньше, – подхватил Бартэля. – Они должны нас на руках, блин, носить, а они, сука, чего-то там запрещают. Говорю, погнали баб поищем, Синий, чё скажешь-то?

– Вообще-то он прав, – Толик поднял с земли кусок вяленого мяса, обтёр о рубаху, откусил. – Я не про баб, хотя тоже не отказался бы. А про то, что мы заслуживаем большего уважения. И что главным должен быть вовсе не Кузнец.

– Ага, и я про то, – бородач подбросил голову купца как баскетбольный мяч, снова словил, покачал на ладони. – Синий, чего блин молчишь?

Одноглазый упёрся кулаками в бока.

– Чего я молчу? – процедил он. – А о чём можно говорить с двумя дебилами?! Ради какого хера мне надо задираться с этим помешанным? И с его верной собачкой Балу? Чтобы стать главным? У кучки идиотов, которые корчат из себя гладиаторов и собираются штурмовать местный Рим? Вы сожрали эту грёбаную слизь и стали сильнее, но чёрт вас возьми, похоже, из-за этого стали ещё тупее, чем были!

– Чё обзываешься? – насупился Бартэля. – Если есть что сказать – скажи, чего дебилами называть?

– Ты скажи, что делать, старик, – Толик пожал плечами. – Мы же всегда за тебя.

– Что делать-что делать, – пробурчал одноглазый, уже не так зло. – Пока не знаю, что делать. В любом случае, нам нужно раздобыть больше этой дряни, – он достал из кармана пузырёк. – Намного больше. А сейчас – пошли. Догоним тех двоих уродов.

Бородатый со вздохом почесал в промежности. А потом с силой швырнул голову купца по дуге в кусты.

– Пошли, Толян.

Троица, развернувшись, двинулась было за телегой. В этот момент в кустах зашуршало, кто-то крякнул от натуги и из ветвей, сшибив несколько тонких веток, вылетела голова бедолаги Кардаша. Одноглазый среагировал мгновенно: он одним движением развернулся, выхватывая меч, и голова нахлобучилась на острие гладиуса как картофелина на вилку.