Чингиз Алиев - «Кто ты?». Часть 3

– Знаете, а не осуществляете. С чего бы это? – спросил я.

– Не хочу быть белой вороной, – ответил он.

– То есть?

– То есть как все, так и я.

– Но кому-то нужно начинать, не так разве?

– Вы знаете, товарищ Алиев, я местный. Родился и вырос здесь, впрочем, как и председатель колхоза, с которым мы хорошо знаем друг друга, хотя он намного старше. Так вот, когда я пять лет назад, окончив техникум, приехал сюда, он вызвал меня, поздравил и спросил: «Как будем работать?» Я ответил, что можем работать двумя методами. «Какие это методы?» – поинтересовался он. «Первый, – ответил я, – как положено работать специалисту». Перечислил я все эти формы, о которых вы меня спросили, рассказал о более глубокой технологии ведения животноводства и что не он будет командовать, что мне делать, а я буду требовать от него как от руководителя хозяйств своевременного и качественного выполнения моих требований. Председатель наш грамотный человек и неплохо разбирается в животноводстве. Он внимательно выслушал меня и спросил: «Скажи, Фаик, при таком методе работы мы выполним планы и соцобязательства?» Я ответил, что первые несколько лет, может, и не выполним, зато потом… Но он перебил меня: «Никто нам этого не разрешит. Так что переходи ко второму методу». «Второй метод, – ответствовал я, – очень прост. Будем работать так, как скажете вы. Вот и всё». «Вот так по второму методу и будем работать, – сказал он. – И при этом надо понимать, что я говорю в основном то, что от меня требуют. Понимаешь, не по своей воле, а так с меня требуют». Так вот с того времени и работаем, преступления не делаем, но на отдельные отступления от нормы вынуждены идти, иначе нас просто выгонят с работы. А другие придут, точно так же будут работать. Иначе просто невозможно.

И он улыбнулся.

– Смеюсь-то тому, что в начале каждого года председатель вызывает меня и требует, чтобы я рассказал ему тот, первый, вариант, по которому следует работать, и говорит: «Не забывай всё это, Фаик! Кто знает, может быть, когда-нибудь придётся работать по правилам».

– И поэтому вы их до сих пор не забыли? – спросил я.

– Исключительно только поэтому. Будете в других хозяйствах, сами увидите, что после нескольких лет такой работы, как сейчас, человек становится просто хозяйственником: не специалистом, а простым рабочим, который выполняет указания. Увидите, что уровень знаний наших зоотехников не выше уровня обыкновенного чабана или скотника, и в этом они не виноваты, их заставляют быть такими. За кучу навоза или соломы около фермы ругают зоотехника. Неужели, чтобы заметить кучу навоза или соломы, нужно институт или техникум окончить? Специалиста заставляют быть неспециалистом, насильно заставляют. За пять лет работы я впервые вижу, что работник управления интересуется зоотехническими формами. Все другие, независимо специалисты они или администраторы, приезжая в хозяйства, начинают и заканчивают планом. Так вот и живём. Недавно наказали одного председателя колхоза, предупреждение ему объявили, якобы за то, что он в колхозном клубе шелкопряда выращивает. Какой-то корреспондент узнал об этом и написал статью в газете. Он, бедный, воем кричал, почему его одного наказывают, когда все так поступают. Аж до первого секретаря дошёл. Знаете, что ему сказал первый секретарь?

– Нет.

– «Тебя, друг мой, – говорит ему первый секретарь, – наказывают не потому, что ты в клубе шелкопряда выращиваешь – все так делают, и мы знаем это, – а потому, что ты показал этому корреспонденту, где находится твой клуб. Другие не показали, сказали, что строят новые хорошие клубы, а ты показал. Так что иди работай: выговор не грыжа, можно нести, и впредь будь поумнее». Так вот заставляют людей нарушать порядок и требуют, чтобы об этом не узнали на верхах, а узнают – тебя же накажут, и пикнуть не сможешь. Как говорится, ты начальник – я дурак, я начальник – ты дурак. И всё это делается ради выполнения и перевыполнения плана. Вообще-то, по мне план тут ни при чем. Мы все знаем, что в любой формации, даже в первобытное время, у людей были ориентиры. Без этого вообще всякое дело потеряет смысл. Всё дело в подходе. Когда ориентируешься на объективный результат, то план становится даже привлекательным. Другое дело в том, что этот самый ориентир выдуманный: не результат труда человека вкупе с природой, а расчётный, эфемерный и заранее умышленно завышенный, – а выполнение его обязательное. Помните анекдот? Требуют от мужика ребёнка. Ну, он и говорит: «Пожалуйста, только дайте женщину и сроку девять месяцев». А ему отвечают: «Мы дадим тебе девять женщин, и чтобы ты дал нам ребёнка через месяц». Вот такая несуразица – расчётный подход к делу, а не так как вытекает из природы вещей. Вот и мы держим вместо одной девять коров, чтобы выполнять вот эти самые, я бы сказал, искажённые планы.

Зоотехник на примере объяснил несостоятельность теперешнего планирования и посетовал, что эти, по сути дела, расчётные цифры возводятся в ранг закона и тем самым закрывается путь к творческому подходу. Затем мы зашли к председателю колхоза, поставили его в известность о нашей цели, получили добро и уехали на ферму.

У них было две фермы: крупного рогатого скота и овцеводческая. Сначала мы осмотрели ферму крупного рогатого скота и, сделав соответствующие отметки, собрались ехать дальше, но заведующий фермой, коренастый мужчина средних лет, отвёл меня в сторону и, вытащив из кармана пачку денег, предложил мне взять их. Я показал пальцем на полуголую детвору, которая играла около дома, и сказал:

– Купите им штаны на эти деньги, чтобы они не бегали с голым задом.

Он засмеялся, сказал, что «все мы так выросли», и продолжил настаивать, чтобы я взял эти деньги. Но я категорически отказался.

Заведующий заметно обеспокоился и направился к ожидающему нас неподалёку зоотехнику. После минутного разговора они подошли ко мне, и Фаик сказал:

– Заведующий беспокоится, что, раз вы отказываетесь от его гостеприимства, значит, у вас недобрые намерения в отношении него.

Я объяснил заведующему, что моя единственная цель – ознакомиться с хозяйствами и никому вредить я не собираюсь.

– К тому же, – добавил я, – я один, живу где попало, как говорится, ни кола ни двора, и зарплаты мне вполне хватает.

Мне удалось убедить его, и мы расстались вполне по-дружески.

– Если ты такой, – сказал заведующий, прощаясь, – что бы тебе ни понадобилось, намекни – я всё сделаю.

Я ответил, что учту, и мы уехали на овцеводческую ферму. Не доезжая до фермы, Фаик сказал:

– Работники овцеводческой фермы люди богатые. Может быть, здесь поступишь по-другому?

– Это ты насчёт денег?

– Да.

– Даже разговора не может быть. Не для этого я сюда приехал.