Роман Булгар - Девчонки, погоны. Книга IV. Сквозь тернии и боль

– Ничего! – хмыкнула Вика. – Мы тебя драться научим!

– И полгода не пройдет! – хохотнула Ника.

Через пять минут в столовую зашла майор Штерн, она встала за спиной сестренки, быстро выслушала их версию.

– Все так и было? – кинула Леся быстрый взгляд на Кристину.

– Так точно, Леся Павловна! – подтвердила Костенко.

Кивнув головой, майор Штерн подошла к соседнему столику, за которым сидели и две коротко стриженные девицы, внимательно выслушали и их расширенную версию, молча развернулась, пошла к выходу, где уже стоял и поджидал ее Шпак.

– Я своей Славке верю! Она мне никогда не врала! Да и твоя Кристина твердит о том же! – доложила комбат.

– Я и не сомневаюсь, Леся! – усмехнулся Макс.

Нахмурившись, Штерн дотронулась до его руки и сказала:

– Ты должен этих забияк немедленно отчислить! Они затаят обиду и начнут исподтишка гадить нашим девчонкам! Лучше будет, если мы затушим конфликт в самом зародыше!

– Я не могу и не хочу отчислять этих девочек! – глянул еще раз в свой блокнот и поморщился Шпак.

– Почему? – сощурилась непонимающе майор, в упор глядя на Макса. – Что тебе мешает выгнать их к чертям собачьим?

– Они обе приехали к нам из детдома, – пояснил Макс. – Их можно понять. Оправдывать их нельзя, но понять их можно. Я сам переговорю с ними, и все будет хорошо…

Шпак приказал Алену Науменко и Алину Исмагилову привести в штаб, завел их в офицерскую столовую, усадил за один из столиков, поставил перед ними банку сгущенки.

Повернувшись к официантке, он попросил:

– Светлана Петровна, подайте нам, пожалуйста, три чая, хлеб и две, нет, четыре порции масла, запишите все это на мой счет.

Обе устроившие потасовку в столовой стриженые девчонки непонимающе моргали, старательно задерживали дыхание.

– Ешьте! – показал Максим на хлеб, открыл консервным ножом банку со сгущенкой. – Это вам передала Костенко. Зря вы наехали на девчонок буром, надо было просто попросить у них, и они с радостью поделились бы с вами!

– Как же! Поделились бы они! – буркнула Науменко. – Да вам, дяденька, этого не понять! Вы привыкли масло намазывать на хлеб в палец толщиной! Тот не знает жизни, кто детдом не оттоптал от яслей и до самого конца школы!

– А ведь я тоже, Алена, из детдома… – сообщил подполковник, отпивая чаек. – Из Серова, кстати, как и вы! Так что, мы с вами из одной волчьей стаи, одной крови мы все…

– Гонишь, дяденька, фуфло нам кидаешь! – схватилась за пузо, расхохоталась Исмагилова. – Нас на дешевенький прогон за душу не взять! Отчисляй, начальник, а в душу к нам не лезь!

Усмехаясь, подполковник принялся перечислять:

– Может быть, и слыхали, Серафима Матвеевна была у нас директрисой, а Матрена Федотовна ее главной помощницей состояла, помогала Серафиме во всем…

– Глянь-ка, Алина, а дядька не врет! – моргнула озадаченно, посмотрела Науменко на подругу. – Серафима при нас на пенсию ушла, завхозом осталась, а Матрена ее место заняла! Матрена сейчас всем в нашем Эсеровском дурдоме заправляет…

Еще минут пять они втроем вспоминали и перечисляли тех, кого знал подполковник и кого застали девчонки.

Под самый конец Максим, поглядывая на подбитый глаз Алины, предложил девчонкам уладить конфликт миром:

– Ты, Алена, должна извиниться перед Сашей Кошкиной, а ты, Алина, прости Веронику за то, что она к тебе от души приложилась! Но ты и сама, признайся себе, нарвалась!

– Да, неловко, дяденька, вышло! – потупилась Алина. – Голод не тетка и не на такое толкнет! Промашка у нас, дяденька, вышла! Ну, не хватает нам вашей тощей пайки, а предков у нас состоятельных и даже из бедных тоже нет…

Кивнув головой, Шпак пояснил:

– Вас пока еще, девчонки, кормят по солдатскому пайку. После зачисления всех переведут на курсантский паек. И вы разницу сразу почувствуете. А пока вы приходите сюда, и вас Светлана Петровна время от времени побалует чайком, банку с вареньем или сгущенкой для вас откроет, блинчиков напечет…

После завтрака началась медкомиссия. Кристина и Сашенька Кошкина прошли всех врачей без очереди и отправились в штаб. Там их ждала срочная и неотложная работа.

– Костенко Кристина сидит и работает в моем рабочем кабинете, – распорядился подполковник Шпак. – Кошкина Александра будет работать в кабинете майора Штерн…

По губам Крис пробежалась едва уловимая улыбка. Ей очень понравилось то, как распределились их рабочие места.

– Малыш, ты не на меня смотри, на монитор! – пожурил ласково девушку Шпак, подметивший ее продолжительные и мечтательные взгляды. – У нас с тобой очень много работы! Сама по себе она не переделается, Малыш…

Тяжело вздохнув, Кристина подтянула к себе очередной лист со списками сдававших нормативы групп, взялась за мышку. Она-то рассчитывала, что в основном будет томно пялиться на мужика, а не на фамилии абитуриенток, но раз надо, то надо…

Не меньше работы нашлось и для Саши. Она ловко собирала все имеющиеся реквизиты до одной кучи, сводила их в одну таблицу, выстраивала абитуриенток строго по рейтингу.

И Сашенька очень старалась. Саша прекрасно понимала: если она покажет себя с наилучшей стороны, ее зачислят. К тому же, Саша работала под руководством своего будущего комбата, а это тоже могло сильно пригодиться ей в будущем.

– А где Штерн? – заглянул в кабинет незнакомый майор.

Сняв с себя портящие ее лицо очки, Кошкина глянула на него близорукими глазами, соорудила на своем лице умную мину.

– Извините, я не могу этого знать! – произнесла Сашенька тихо, смущенная улыбка мгновенно преобразила все ее лицо, сделало его неотразимо прекрасным, что не осталось незамеченным. – Она ушла, а мне ничего не сказала…

Майору вдруг показалось, что в его ушах малиновым звоном простучали серебряные колокольчики. Звон застыл в его ушах и отдался эхом в его сердце. Где-то он это уже слышал.

И тогда Плющ внимательно глянул на сидевшую перед ним юную девушку. Она сильно напоминала ему его матушку в том возрасте, когда он был еще маленьким. Коленька любил маменьку. Маменька была для него всем, и он боготворил ее. Все последние годы майор безуспешно искал девушку, похожую на его матушку. А тут этакое сходство! И внешнее, и голос такой же! Точно так же девчонка щурится, когда снимает очки, как щурилась его мать, когда снимала и убирала в сторону свои надоевшие ей за день очки.

– Мне бы повидать майора Штерн! – заморгал офицер.

И снова на чудном лице Сашеньки расплылась умилительная и чарующе неотразимая улыбка:

– Извините, ничем вам помочь не смогу!

И опять в его ушах застучали маленькие колокольчики. Он захотел услышать их еще, а потому перевел их разговор на другую, более нейтральную тему, проникновенно произнес: