Роман Булгар - Девчонки, погоны. Книга IV. Сквозь тернии и боль

– Ой! – вырывалось из нее, несмотря на все ее усилия. – Ой! Ой! Ой! – дергалась Саша и зажимала себе рот.

Если и суждено ей было когда-нибудь провалиться сквозь пол со стыда, то этот день, скорее всего, настал. Это будет ее самым главным провалом в ее жизни. Коленька не выдержит и прогонит свою невесту из-под венца, и все рухнет в тартарары…

То возле одного уха, то возле другого уха беспрестанно щелкали беспощадные к ее прическе ножницы, и ей казалось, что ее хотят нарочно изуродовать, чтобы напрочь отвратить от нее ее совершенно легкомысленного жениха.

– Наложим еще немного крема, нанесем макияж! – забегали по всему ее лицу пальчики, замахала кисточка. – Девонька, ты сама себя не узнаешь, я ничего уже не говорю про твоего горе-женишка, тот и вовсе упадет ниц к твоим стопам!

Дело шло к завершению, и Кошкина заранее боялась открыть глаза и увидеть свое вконец изуродованное лицо.

– Готово, девонька! Глянь-ка на себя! – бухнули совсем рядом полковой гаубицей, и Саша вздрогнула всем своим телом.

– Ой! – моргнули изумленно ее восхищенные реснички. – Это не я! Я ее не знаю! – замерла ошеломленная девушка.

Прямо на Сашеньку смотрела незнакомая ей женщина. Искусно наложенный макияж скрыл все невидимые ее глазу недостатки лица и весьма выгодно подчеркнул все его достоинства. Она стала похожа на обалденную голливудскую кинозвезду.

– А я-то про что тебе говорила… – улыбнулась стоявшая за ее спиной женщина широко и искренне.

– Ой, спасибо огромное, Настасья Петровна! – вскочила Саша и поцеловала женщину в щеку.

На смятенной ее душе на время все успокоилось и пришло в относительное равновесие. Она поняла, что зла ей пока никто не желает, напротив, деятельно стараются ей помочь.

– Я говорила, что сотворю из тебя человека! – смягчила чуточку свой тон гостья, довольная похвалой. – Бегом, девонька, одеваться и срочно на выход! Скоро Михайло Потапович на карате подъедет! А мой Топтыгин, скажу тебе, ждать не любит…

В роли свадебной кареты выступал длиннющий лимузин представительского класса. Саша снова задумалась о том, с каким размахом живут люди, в семью которых собиралась она войти. За что ей столь крупно повезло в этой жизни? Почему Плющ до сих пор еще не женился, если у них все есть и отказать ему не посмели бы многие девицы из обеспеченных семей? Столько вопросов и никаких пока на них вразумительных ответов…

Как только Саша уселась в глубокое и мягкое кресло, обитое светлой кожей, ею снова овладели приступы беспричинного страха.

Всю церемонию бракосочетания и все, что с этим было связано, она почти не запомнила. Убей ее, но Саша не смогла бы и вспомнить, куда они потом ездили и где делали снимки на память.

Впрочем, потом она сможет восстановить все это, тщательно просмотрев все записи на видеокамере.

– Вот мы и дома! – произнес Плющ, в ее голове что-то и где-то щелкнуло, переключилось, и юная девушка снова оказалась в прямой эфире, все у нее заработало на прием и передачу.

– Как хорошо оказаться у себя дома! – произнесла тихо сильно подуставшая от всяческих треволнений невеста.

К тому же, сказывалась почти бессонная ночь. Успела Сашенька поспать всего лишь три-четыре часа, чего оказалось явно недостаточно для столь насыщенного событиями дня.

– А дом-то какой у вас! – улыбнулась Настасья Петровна. – Уютный и с достатком! Живи – не тужи…

– Лучше своего дома нет места на свете! – пророкотал густым басом Михайло Потапович.

Двоюродный брат Николая с виду походил на кряжистый дуб, мощный и основательный. Вместе со своей женой, он и его Настасья, они составляли весьма гармоничную пару. Два медведя, высокий и мощный самец, толстоватая и приземистая самка, выросшая не в высоту, а дородно раздавшаяся вширь.

– Перекусить бы чего не мешало бы, – вздохнул Михайло. – С утра у меня под ложечкой сосет! Вскочили мы ни свет и ни заря, не успел даже толком подзаправиться!

– Тебе бы все, Топтыгин, холодильник опустошать! – пихнула мужа кулачищем в бок, пробасила Медведица. – В жизни на тебя продуктов не напасешься! Целыми днями я только и делаю, что колясками продукты домой таскаю! Не успею и глазом моргнуть, как холодильник снова пуст! Ненасытный троглодит!

Пропустив мимо своих ушей едкую критику в свой адрес, брат жениха, ничуть не церемонясь, шагнул к холодильнику, встроенному в шкаф, открыл нараспашку огромную дверцу.

– Братцы, а мы живем! – выдохнул он радостно, увидев полки, забитые под отказ всяческой снедью. – Настасья, не ворчи, а быстро подходи и закуски в обе руки на стол наш мечи!

Приземистая сродственница жениха вперевалочку протопала до холодильника, моргнув, в изумлении всплеснула руками:

– А закусок полон двор!

– Какие еще закуски? – изумился неподдельно Плющ. – Я еду из ресторана еще не заказывал! Не успел еще…

– Ага, она сама уже заказала себя! – грохнул саркастически Михайло. – Сработала система самонаведения на цель!

Николай подошел к холодильнику и тупо уставился на яства, заполнившие все полки. Удостоверившись, что это явь, а не бред проголодавшегося брата, Плющ повернулся к своей жене:

– Сашенька, это ты наготовила? Когда ты все успела?

– После вашего ухода, – потупилась Кошкина скромно.

– Молодец, девонька! – заработала во весь голос иерихонская труба. – Уела мужиков! Так им и надо! Они думают, что мы, бабы, ни на что не способны, только денежки их в состоянии тратить налево и направо, мусорить ими по магазинам!

Не дожидаясь общей команды, Потапович грузно уселся за стол и подтянул к себе ложку. На его лице появилась довольная и по-детски смешливая улыбка, и он протянул:

– А вкусно-то как! Пальчики оближешь! Учись, глянь, Настасья Петровна, как следует родного мужа потчевать!

– Тебе лишь бы брюхо набить! Любую стряпню хвалить согласен! – покачала Петровна в ответ укоряющей головой.

– Нет, да ты сама все перепробуй! И вправду, вкусно! – не согласился с женой, жестом руки показал Топтыгин.

Наконец, все расселись, наполнили бокалы шампанским.

– Горько! – провозгласил Михайло на правах старшего.

Молодожены переглянулись, встали. Саша потянулась к мужу и запечатлела на его щеке целомудренный поцелуй.

– И все? – покачал Михайло недовольной головой.

– И все! – отрезал Плющ. – Я с вами на эту тему говорил! Второй раз деструктивно обсуждать меня мы не будем!

Супруги Топтыгины переглянулись. Хозяин – барин.

– Горько! – выкрикнула Настасья и подняла свой бокал.

Сашенька снова едва дотронулась до мужской щеки, и гости от них окончательно отстали, ели и пили, нахваливали умение молодой хозяйки. Плющ самодовольно раздувался от непомерной гордости за свою избранницу. И личиком она хороша, и фигурка у нее не подкачала, и готовить умела на славу. Не поленилась невестушка и от всей души наготовила на свадебный стол…