Джеймс Уиллард Шульц - В стране врагов

Мы побежали к лошадям, быстро оседлали их и нагрузили, и продолжили путь. Тропа в долину спускалась по длинному узкому извилистому ущелью, и вверх она шла по похожему ущелью с южного берега: это был единственный путь, по которому можно было пересечь долину, другие тропы были далеко к западу и востоку. Когда мы пересекли реку и приблизились к концу ущелья с южной стороны, на вершине утеса на южной стороне, к западу от нас, появились три человека, довольно далеко от нас, и по их крикам, сигналам и тому, что они указывали на нас руками, мы поняли, что это разведчики вражеского отряда, несомненно остановившегося на отдых у реки, и что они дают им знак поторопиться вниз по долине и напасть на нас. Мы слышали ответные крики отряда, но из-за деревьев, росших выше нас, не могли их видеть. Потом, перед тем, как войти в ущелье, мы заметили, что разведчики сбежали с утеса и побежали, чтобы опередить нас. Отец крикнул нам с мамой:

– Если разведчики будут у конца ущелья раньше, чем мы выйдем на равнину, нам конец! Подгоняйте лошадей, спешите за мной как можно быстрее!

Мы стали хлестать лошадей веревками, подгонять их криками, и когда мы вошли в ущелье, они уже бежали. Довольно долго тропа шла прямо по дну ущелья, и было легко поддерживать хорошую скорость бега, но потом тропа вдруг свернула на правую сторону ущелья, обходя кучи бурелома, и стала такой узкой, что двигаться по ней можно было только гуськом, по одной лошади в ряд, а дальше была линия обвалившихся утесов, не дававшая табуну выйти на равнину. Поэтому мы с мамой не смогли заставить лошадей двигаться так же быстро, а на узкой тропе они перешли на шаг. Отец все время оглядывался на нас, знаками веля нам поторопится, хотя и понимал, что мы не можем заставить лошадей двигаться быстрее. А мы в свою очередь тоже оглядывались, ожидая увидеть нагоняющий нас военный отряд. Наконец мы их увидели – больше двадцати человек, бежавших за нами.

Теперь тропа снова спускалась на дно ущелья и расширялась, и нам снова нужно было подгонять лошадей, нахлестывая их и не давая разбегаться, и они с рыси перешли на галоп. Так двигаясь, мы потеряли из виду наших преследователей. Мы уже поднялись до уровня равнины и видели за стеной утесов ее склон, покрытый зеленой травой. Но тут на вершине последнего утеса справа внезапно появились три вражеских разведчика и, натянув луки, приготовились стрелять в нас, когда мы будем проезжать под ними. Они танцевали, пели и знаками призывали нас приблизиться к ним. Они были уверены в том, что с помощью отряда, который нас преследовал, они скоро получат наши скальпы, лошадей и всю их поклажу. Мы с мамой думали так же. Да, нам пришел конец. Тут отец вдруг указал направо и вверх, крикнул мне следовать за ним, а маме – следить за лошадьми и гнать их дальше по тропе. Я увидел, что там, куда указывал отец, в стене утесов был проход – очень узкий и очень крутой, но вполне проходимый. Я последовал туда за отцом, поднялся через него на равнину, и мы оказались рядом с тремя разведчиками, стоявшими на краю утеса. Лошадь моего отца была намного быстрее моей, он сильно ее подгонял и оставил меня далеко позади. Он выехал прямо к этой троице, поджтдавшей его с луками наготове. Они выпустили в него стрелы, он тоже пустил в них стрелу. Средний из врагов упал, упала и лошадь моего отца, но сам он приземлился на ноги и почти сразу пустил стрелу прямо в грудь второго, а третий развернулся и побежал к разрыву среди утесов, через который мы пришли – без сомнения, намереваясь присоединиться к своему отряду, который поднимался по тропе. Отец выпустил в него несколько стрел, но не попал, а преследовать его он не мог, потому что повредил колено, когда прыгал с упавшей лошади.

Я очень боялся, что враг спустится в ущелье в тот момент, когда там будет проходить моя мама, и убьет ее, потому что в одиночку ей трудно было справиться с нашим табуном – лошади проголодались и устали после длинного перехода и, оказавшись на равнине, сразу бы остановились, чтобы пощипать траву. Я не решался стрелять в него с седла, потому что с двигавшейся лошади не мог верно прицелиться. Поэтому я натянул уздечку, спрыгнул с лошади и, встав на колено, прицелился и спустил курок. Бабах! Я услышал звук удара пули о тело и сквозь облако порохового дыма разглядел, как тот взмахнул руками, споткнулся и упал. И тут со мной началось то, чего раньше никогда не случалось: меня трясло, я чувствовал жар. Я испытывал одновременно радость и сожаление – ведь я отнял жизнь у человека. Я рванулся к упавшему, чтобы посчитать на нем ку и забрать его оружие, но отец крикнул мне поторопиться к нему. Я подъехал к нему и помог ему подняться и сесть на лошадь сзади меня, и тут мы увидели наш табун, выходящий на равнину из ущелья, и услышали, как мама зовет нас на помощь. Она появилась, нахлестывая отставших лошадей, испуганно оглядываясь назад, и мы поняли, что враги почти догнали ее. Мы вовремя к ней присоединились – враги были на расстоянии полета стрелы, они выпустил в нас несколько стрел, но ни одна в нас не попала. Пока мы подгоняли табун, отец запел победную песню нашего племени, и я присоединился к нему. Когда враги прекратили нас преследовать, что скоро случилось, и вернулись к своим убитым, я подобрал отцу свежую лошадь. Мы очень устали и хотели спать, но не прекращали движения до тех пор, пока, забравшись на вершину холма, мимо которого проезжали, не убедились в том, что никто нас не преследует. Солнце давно перевалило зенит, когда мы наконец остановились на Волчьем ручье – ручейке, текущем на юго-восток к Желтой реке 13. Отец был очень доволен нашим успехом – ведь мы убили трех врагов; отец сказал, что это были кри, он хорошо разглядел их лица с татуировками в виде синих полос. И я почувствовал гордость от моего участия в этой стычке – разумеется, я был прав, застрелив одного из тех, кто собирался убить нас.

Но моя мама, пока жарила мясо, не улыбалась; она сказала отцу:

– Я едва не умерла от страха, когда вы двое оставили меня подгонять лошадей, а я увидела множество врагов, которые быстро нагоняли меня, пока я гнала вверх по тропе голодных лошадей.

– Но мы убили троих из них. Ты жива. Радуйся, – был ответ.

– Я не могу радоваться, идя по этой опасной тропе. Если нас не убьют где-то по пути, я уверена, что нас уничтожат Вороны, как только мы войдем в их страну…

– Женщина, наберись смелости. Верь мне. Я знаю, что делать. Вороны, хоть они и враги нашего племени, к нам троим отнесутся по-дружески, – перебил ее отец.

– Скажи еще, что и настоящий медведь может стать нашим другом! – крикнула она, и больше ничего не говорила.

Все мои страхи вернулись. Я был уверен, что наш конец близок.

Глава

III