Джеймс Уиллард Шульц - В стране врагов

Волк присоединяется к отряду

Оставшуюся часть дня мы спали по очереди, и по очереди сидели на краю долины, следя за тем, на появится ли отряд кри, преследующий нас. Они не появились; несомненно, решили, что преследовать нас бесполезно. В сумерках мы погрузились и отправились на юг, и к середине ночи переправились через Желтую реку, прошли через проход в Желтых горах 14, а при первом свете дня расположились в сосновой роще на их южном склоне, на скорую руку поджарили мяса и поели. От края рощи при свете дня мы хорошо видели пересекавшую равнину темную долину Южной Медвежьей реки 15, которая текла на северо-восток и впадала в Большую реку. А за ней, в дымке на фоне неба, виднелась темная возвышенность, которая, как сказал отец, была хребтом Толсторога и лежала уже в стране Ворон. Он не раз проходил у их подножия во время набегов на это племя. А теперь он ведет нас с мамой к тем самым людям, родичей которых он убивал. Мама снова плакала и умоляла его, пока еще не поздно, повернуть и пойти в форт Много Домов, где можно было в безопасности остаться среди наших братьев.

На это он кратко ответил:

– Мы пойдем дальше! Я снова говорю тебе: среди Ворон мы будем в такой же безопасности, как и среди своего племени!

Потом он велел нам с мамой спать, пока он не присмотрит за лошадьми, чтобы не позволить им выходить из рощи на открытый склон, где их непременно заметил бы любой проходящий мимо военный отряд. В роще было достаточно свежей травы и побегов дикого гороха.

Позже, когда солнце давно прошло середину своего пути по синеве, мы с мамой сторожили, пока отец спал. Лошади, насытившись хорошей травой и побегами, легли на землю и заснули, так что присмотр за ними не требовался. Поэтому мы с мамой пошли в нижнюю часть рощи, и там, сидя в прохладной тени, смотрели на обширную равнину и зубчатые горы, которые когда-то принадлежали Воронам, но были ими утрачены. Наши давние предки, отважные воины племен сиксика, пикуни и кайна, и с ними наши друзья утсена 16изгнали их оттуда после многих тяжелых сражений, и, наконец, загнали их за реку Лосиную 17, на ее южный берег. Стоит ли удивляться тому, что они нас ненавидят, это племя, к которому ведет нас отец? – спросила мама.

– Когда он проснется, снова попроси его повернуть и увести нас к нашему племени, – сказал я.

– Так же можно просить ветер изменить направление или реку потечь вверх по равнине! – ответила она.

Хоть мы и были печальными, в подавленном настроении, но все же не могли не чувствовать гордость за то, что все это наше – эта обширная земля, которую наши отцы отобрали у Ворон. Земля была черно-желтой из-за покрывавших ее бесчисленных стад бизонов и антилоп. На горных склонах выше и ниже нас было много оленей и лосей – они паслись, отдыхали или бродили поодиночке или маленькими группами. Нам было нужно мясо, и я полагал, что смогу добыть его с помощью своего ружья. Мама мне не разрешила: она сказала, что я должен, как сказал отец, беречь пули и порох. Так что я натянул лук и наложил стрелу на тетиву. Скоро к нам приблизились три лося, которые брели, пощипывая траву, и, когда они проходили рядом с нами, я выпустил стрелу и убил одного из них, годовалую лосиху, довольно жирную. Мы, не испытывая никакой радости, как обычно при такой работе, частично освежевали ее и взяли часть мяса. Какое счастье могли мы испытывать тут, где страх не отпускал нас, глядя на видневшиеся вдалеке на юге горы, вершины которых были красными в лучах заходящего солнца? Собрав ветки хлопковых деревьев, росших вокруг родника, мы развели бездымный костер, поджарили мяса и позвали отца поесть вместе с нами. Он пришел, напевая одну из своих священных песен, хорошо поел и похвалил меня за то, что я добыл мясо с помощью лука. Мы с мамой больше ничего не сказали.

Снова и снова глядя на наши печальные лица, он сказал нам:

– Я хочу, чтобы вы отбросили страх, который поселился в ваших сердцах: через три или четыре ночи, считая от этой, вы будете очень счастливы.

– Кайо! Он говорит, что мы идем к своему счастью! – воскликнула мама.

Отец поморщился, но ничего не сказал.

Мы оседлали верховых лошадей, погрузили вещи на вьючных и, спустившись с гор, продолжили путь по широкой равнине. В середине ночи мы пересекли Южную Медвежью реку, а на рассвете остановились на отдых у небольшого озера, служившего водопоем для многочисленных животных, обитавших на равнине. Они приходили туда весь день, со всех сторон, и те, кто чуял наш запах, разворачивались и убегали. Это сильно нас беспокоило – нас с мамой, потому что мы хорошо знали, что любой военный отряд, оказавшийся недалеко отсюда, захочет узнать, почему животные убегают от озера; за исключением сезона спаривания, бизоны и антилопы всегда ходят неторопливо, если рядом нет их самого опасного врага, человека. Отец заметил наш страх и улыбнулся:

– Отдохните; выспитесь. Прошедшей ночью я видел хорошее видение. Можете мне верить – врагов рядом нет, – сказал он нам.

Он проспал первую половину дня, и, когда он проснулся и занял место часового, мы чувствовали такую усталость, что не могли ничего делать, только спать. Проснулись мы перед самым закатом, поели мяса, поджаренного впрок еще в горах, и продолжили путь. Ночь была облачной, но дождя не было. Нам с мамой пришлось хорошо поработать, чтобы заставить наш табун двигаться в быстром темпе, который задал отец с тех пор, как мы ушли от озера. Снова и снова он, оборачиваясь, кричал нам, чтобы мы подгоняли лошадей, не давая им переходить на шаг, потому что нам до рассвета нужно добраться до рощи на берегу реки Лосиной. Несколько раз нам пришлось останавливаться, чтобы поправить поклажу на вьючных лошадях, и при каждой такой остановке он сильно нервничал. И наконец, когда один из тюков разорвался и все его содержимое рассыпалось и нам пришлось собирать все с травы, он отругал нас за то, что мы не взяли веревку покрепче.

– Но почему ты так волнуешься, если так уверен в том, что Вороны встретят нас, как друзей? Почему мы должны подойти к их земле ночью и спрятаться в роще? – спросила мама.

– У меня на это свои причины, – коротко ответил он.

Его тоже беспокоило то, что ночь была пасмурной и нельзя было увидеть звезд или отдельных холмов на равнине; он боялся, что не сможет выйти к реке в том месте, где собирался через нее переправиться – немного выше устья реки Толсторога.

Утро настало, когда мы были еще на равнине, но, несмотря на темноту, с пути мы не сбились – невдалеке мы увидели обрывы по берегам обеих рек. Приблизившись к краю долины большей из них, мы остановились и осмотрели ее вверх и вниз, и долину меньшей реки – нигде над ними не поднимался дым от очагов вигвамов, нигде не было видно лошадей; насколько хватало глаз, на зеленой траве мирно паслись или отдыхали бизоны, антилопы, лоси и олени. Между нами и большой рощей напротив устья Толсторога паслось большое стадо бизонов. Отец долго смотрел на них и наконец сказал нам: