Юрий Ситников - Досье на одноклассников

– Конечно в курсе. Знаем, что всё началось с той ужасной записке Кларине.

– Ребят, ну вот честно вам скажу, что в этом такого? Сколько людей регистрируются на сайтах знакомств, ищут друг друга, общаются. Чем Клара хуже? Я ей устала повторять, не принимай близко к сердцу, ерунда это. Она ни в какую! А тому поганцу, которой на сайте её анкету увидел и теперь занялся шантажом, я бы руки оторвала, – в сердцах бросила Евгения Степановна.

Мы пребывали в шоке от услышанного. Не успев до конца переварить информацию, вздрогнули от резкого крика Штангенциркуля. Она подходила к кухне и услышала последние слова сестры. Отчего впала в бешенство.

– Женя! Что ты говоришь? Кто тебя просил рассказывать им правду?!

– Ребята в курсе, – лепетала Евгения Степановна.

– В курсе чего?

– Они… я… мне показалось, – Евгения Степановна переводила взгляд с нас на сестру и растеряно моргала.

– Господи, – простонала Клара Степановна. – За что мне это?!

И тут Люська решила взять дело в свои руки. Встав, она усадила завучиху на стул и прочеканила:

– Клара Степановна, я знаю, что вы нас недолюбливаете. Мы, признаться откровенно, вас тоже…

– Люсь…

– Помолчи, Алис! В воскресенье Глеб увидел записку, мы все её прочитали, и поняли, что у вас проблемы. Разумеется, вы, как человек железной воли, никогда бы не обратитесь за помощью первой. Это неправильно. Сегодня Алиса настояла на визите вежливости. Мы не хотели идти, она нас уговорила. А теперь выяснилось, что у вас реально серьёзные проблемы. К чему я клоню, не надо считать нас своими врагами. Клара Степановна, мне самое не верится, что я это вам говорю, но если вы будете с нами откровенны, мы сможем оказать помощь.

– В чём? – едва слышно спросила успокоившаяся завучиха.

– Кто вас шантажирует?

– Не знаю. Я ничего не знаю. Люся, Глеб, – Клара Степановна посмотрела на Алису, затем на Димона. – Алиса, Дима, поклянитесь, что никому не расскажете услышанное от Жени.

– По этому поводу не волнуйтесь! Клара Степановна, что у вас стряслось? Мы уже поняли, вы зарегистрировались на сайте…

– Не продолжай, – вскрикнула завучиха, залившись румянцем. – Мне стыдно! Стыдно! Боже мой, в страшном сне не приснилось бы, что обсуждаю подобные темы с собственными учениками.

– Сейчас мы не ваши ученики, – сказал я. – Мы не в школе. И мы хотим помочь.

– Расскажите, – подал голос Димон.

– Я не смогу. Ребята, не смогу.

– Клара, к чему теперь скрывать, я выболтала им правду. Будет лучше, если они узнают подробности от тебя, так сказать, из первых уст. Глядишь, и впрямь помогут.

– Чем же помогут, Женечка? – в глазах Штангенциркуля сверкнули слёзы.

Привыкнув видеть завучиху подтянутой и властной, было не очень комфортно смотреть на сидевшую напротив испуганную женщину, готовую в любой момент расплакаться. Не думал, что Клара может быть слабой.

В кухне повисла напряжённая пауза. Все смотрели в пол. Только Люська глазела по сторонам.

Наконец, не выдержав тишины, завучиха заговорила…

Глава третья

Неудачная попытка

Её исповедь заняла больше часа. Я не буду вдаваться в подробности, пересказывая слова Кары Степановны об одиночестве и страстном желании обрести семью. То, что она человек патологически несчастливый, знали все, потому и вела себя с людьми высокомерно, заносчиво. Защитная реакция, маска, которую она носила, не снимая.

К пятидесяти годам (признаться, мне казалось, Штангенциркулю лет шестьдесят пять), Клара Степановна решилась на отчаянный, в её понимании, шаг. После долгих колебаний и борьбы с собой, она зарегистрировалась на сайте знакомств. В принципе ничего сверхъестественного не произошло, миллионы людей тусят на подобных сайтах, не испытывая ни угрызений совести, ни тем более, стыда. Только ни Клара Степановна.

Для неё сайт знакомств считался чем-то позорным, мерзким, запретным. Но одиночество было настолько невыносимым, что Клара Степановна переступила через собственную стыдливость. Создала анкету и стала ждать. Ей писали, она отвечала.

Месяц спустя поняла, увы, сайт знакомств – это путь в никуда. Во всяком случае, со своим характером и требованиями, она никогда не сможет найти здесь вторую половину. Штангенциркуль дала себе ровно две недели, по истечении которых (при условии, что за четырнадцать дней не случится чуда) она навсегда удалит анкету и забудет о своём унижающем достоинство поступке.

Во вторник истекали две недели, а в воскресенье днём Кларе Степановне подбросили на стол записку.

– Возможно, это чья-то шутка, – предположила Алиса, когда завучиха умолкла.

– Шутка? Не думаю. В записке явно дали понять, что ждёт меня впереди.

– А почему вас называли Клариной? – спросил Димон.

– Димка, – Люська толкнула его в бок. – Какая разница.

Смутившись, Клара Степановна опустила глаза в пол.

– Я указала это имя в анкете.

– Имя – ерунда, – сказал я. – Главное, кто-то побывал на сайте знакомств, увидел вашу анкету, узнал вас и решил нагреть на этом руки. И этот кто-то, наш одноклассник.

– Или одноклассница, – согласился Димон. – Других вариантов нет.

– Клара Степановна, – Люська замялась. – Спрашиваю не из любопытства, вы случайно не размещали на сайте фотографии?

– Размещала.

– Я имею в виду фотографии, за которые вам сейчас стыдно?

– Что ты, Люся?! Как могла подумать такое? Я разместила свои обычные фотографии.

– Тогда я ничего не понимаю. Если с фотками порядок, почему вы так переживаете? Чем неизвестный собирается вас шантажировать?

– Он наверняка сделал скриншоты моей страницы, анкеты, личных снимков.

– И что?

– Ты действительно не видишь в этом угрозы? Если в школе станет известно, что я искала… что я регистрировалась на сайте знакомств – это будет моим концом.

– Но почему? – недоумевал Димон.

– На карьере можно ставить жирный крест, – бормотала Клара Степановна. – Я двадцать восемь лет работаю в школе, у меня безупречная репутация. Не смогу смотреть в глаза ученикам и коллегам, если правда всплывёт наружу. А уйти с работы для меня равносильно смерти.

– Поверьте, в вашем поступке нет ничего противозаконного, – доказывала завучихе Люська. – Подумаешь, сайт знакомств. Поговорят учителя месяц-другой за вашей спиной, ученики поприкалываются, а потом всё забудется. Это надо принять и пережить. Не заморачивайтесь.

– Любая другая женщина, окажись она на моём месте, может, и поступила бы так, но я не переживу позора. Да, позора! Называйте меня старомодной, закомплексованной, как хотите. В первую очередь – я учитель! Я не имею морального права дозволять себе подобных вольностей. Кто-то другой – пожалуйста. Пусть хоть на головах ходят, а у меня иная планка.