Ольга Апреликова - Злое Лето

А потом пришел Женя, улыбнулся, и сразу стало не надо быть храбрым.

– Пойдем, – Женя взял за руку и повел вовне, в длинный коридор с железными стенами и какими-то очень красивыми узорами на полу. – Как дела?

– Я был храбрый, – он сунул руку в карман и проверил, как там ял. А еще Жене нравится, когда говоришь умные вещи, и он сделал неуверенную попытку: – Женя, я посмотрел, как устроена коленка. И ладошка… Косточки такие маленькие, их двигают такие… такие волоконца… – что-то не очень получилось сказать что-то умное. – Мы пойдем кушать?

– Конечно. Уже идем. Запомни, никуда не ходи один.

– Вы меня тоже будете ото всех прятать?

– В первое время – да. Потому что ты особенный. А я теперь официально и юридически твой наставник.

– «Наставник» понял, «циально» и «дически» не понял… – он не сдался: – Нет, понял. Это значит по всем правилам?

– Да, по всем правилам, – Женя ввел в небольшое непонятное помещение, потом в другое, где было светлее, и узоры по стенам и потолку переливались золотым, серебряным, изумрудным светом – полоски, дуги, круги… Его искорки тоже умели танцевать кругами и волнами, если сосредоточиться… Женя взял его за бока и посадил на высокий стульчик за стол. – Садись.

Он все смотрел и смотрел на узоры на стене. Чуть-чуть закружилась голова. Глаза у Жени были добрые, хоть и очень-очень внимательные, просто насквозь. Как будто он видит, что у него в животе и как коленки устроены… Он спросил:

– Женя, что будет дальше?

– Сам не знаю, – сказал Женя. – Ты родился внизу – но внизу такой, как ты, не мог родиться.

– Почему?

– У тебя в крови… Наше волшебство. И, в общем, я догадываюсь, откуда.

– Утеха говорила, моя мама была волшебницей, – служанка перед ним поставила тарелку с чем-то интересным. Он маленькой ложкой утащил в рот кусочек непонятного. Вкусно. Творог и ягоды. – Я что ли тоже волшебный?

– А ты волшебный?

Он потрогал одним пальцем ложку, чтоб проверить свое волшебство, и сразу увидел в уме красную лаву расплавленного металла, которую тоненькой струйкой разливают в какие-то стаканчики с пустотой в форме ложек внутри. Слегка испугался.

– Не знаю. Я умею вот так… – поставил ложку на черенок и стал ловить равновесие. Поймал. Полюбовался. Но тут Женя удивленно вздохнул, и ложка грохнулась, забренчала. Он прижал ее: – Это не волшебство. Женя, а там внизу много детей осталось, никому не нужных, потому что они не волшебные?

– Мы работаем над тем, чтобы внизу тоже была хорошая жизнь. Это ведь наша планета. Это мы ее заселили тысячу лет назад. Люди внизу – потомки первопоселенцев. Такие же, как мы. Наши родственники. Поэтому их детей можно обучать. Но мы берем сильных, потому что учиться трудно.

Он не слишком хорошо понял, что сказал Женя. Вспомнил, как спокойные волшебники на огромном торжище среди гор забирали из телег детей хороших и крепких, а худых и жалких оставляли. Посмотрел на переливающиеся линии. Вздохнул.

– Ты сам потом решишь, оставаться тут или вернуться, – Женя отодвинул свою чашку с чем-то черным, пахнущим горько. – Не будем торопить события. Но ты… Ты необычный. Поэтому будешь при мне. Давай-ка, расскажи мне, что помнишь. Это брат тебя отдал ведьмам?

– Я не знаю. Он меня разбудил рано утром. Пахло дымом. Он кричал, чтоб я бежал быстрее, если хочу жить. Но я упал и ушибся, – он потрогал все еще больное место на голове: – Бах! И темно. Что-то внутри будто разбилось. И проснулся – а тут ведьмы. Но я… Нет, я не был храбрым. Я ревел.

– Скажи, а тот мужик с телегой издалека тебя вез? Сколько дней?

– Полдня. А до этого ведьмы меня долго красили… – он взял пустое блюдце и поставил его на ребро.

Женя замер. Блюдце стояло. Он полюбовался, взял блюдце и осторожно поставил как надо – чтоб само не упало. Женя тихонько спросил:

– Ну вот как ты настолько контролируешь моторику, а?

– Что я?

– У тебя волшебные руки.

– Просто надо сосредоточиться.

Но у Жени блюдце никак не хотело стоять на ребре. Женя отставил его и вздохнул:

– С какой стороны светило солнце, когда тебя везли к нам?

– Я не видел. Облака были.

– Полдня… Ага. Ну, единственный замок поблизости – это… Ох. Тогда все сходится. Пожар там был?

– Дымом пахло, да… Но огонь я не видел… Значит, где я жил, этот замок называется «Ох»?

– «Ох» значит, что там все сложно… Как зовут твоего «вроде бы брата»?

– Рокот.

– Рокот?!

– Он еще мальчик. Но его все слушаются.

Женя опять потер лоб:

– Тогда все ясно… Знаем мы одного Рокота. Который правит своим игрушечным княжеством, вместо того, чтоб наконец заняться делом… А может, ты и есть та причина, по которой он сидел в Синих Горах? Если ты его брат… Тогда ты не просто золотая рыбка, ты… Целый золотой кит. Но почему ж Рокот ни словом не упоминал о тебе? В самом деле прятал от нас? Так. Хорошо… Ты наелся или еще хочешь? Все? Давай руку, пойдем домой. Глаз с тебя не спущу теперь.

Они прошли совсем недалеко по узорчатому коридору к большой двери, и Женя сказал:

– Я тут живу. Можно сказать, это мой замок.

Дверь отворилась в большой круглый зал, в центре которого росло золотое дерево. Ему захотелось вокруг побегать, но Женя сказал, что «потом» и «еще надоест». И добавил:

– Вот главное, смотри, через дверь, что мы вошли, никогда не выходи один. А тут играй сколько хочешь.

– Ладно. Женя, а ты на небе родился или на земле?

– Тут. Так, маленький, вот твое помещение.

Женя открыл перед ним дверь и мягко подтолкнул вперед.

Там было красиво и светло. Потолок светился мягкими золотыми и серебряными узорами, стены были белые, впереди – огромное окно, за которым ночь с далекими-далекими звездочками. Сбоку какое-то сооружение с блестящей лестничкой наверх, стол, белый стульчик. Он подбежал к окну, потрогал, посмотрел:

– Женя, мне показалось, что это окно!

– Это экран. Сейчас он показывает то, что снаружи города. Вот погоди, город повернется, и ты увидишь и солнце, и планету. Окна тут быть не может, потому что мы глубоко в середине. А вообще этот экран будет нам показывать все, что мы захотим.

– Когда?

– Завтра. Обвыкнись сначала. Голова не болит?

– Нет.

– Смотри, вот эта лесенка наверх ведет в кроватку. Не побоишься спать наверху?

– А я залезу можно!!

– Лезь. Ботинки сними.

Он забрался наверх и обнаружил белые одеяла и подушки. Пахнет чистотой. Ничего интересного. Сообщил оттуда:

– А Утеха вышивала на подушках только дурацкие цветки…

– Ты что, ревешь там?

– Нет…

– Не реви.

– Я не реву.

– Ну, слезай. Няньки у тебя не будет. Я только сегодня с тобой так долго, чтоб ты привык… У меня много работы, поэтому часто будешь сидеть один, но если что – нажимай вот эту кнопку и зови меня. Понял? Сам будешь о себе заботиться. Всех забот – играй да учись.