Дмитрий Котенко - Дериват

– Тсс… впереди, – мужчина увидел их.

Пелену предрассветного тумана, на дымчатых клубах которого улеглись утренние потоки тепла, грациозными движениями лап прорезала фигура. Создание – свежесть наступающего дня освещала его во весь рост – выходило из струек марева имитируемой чащи, словно неприкасаемое божество, безмятежно рассеивающее водопад карстовых гор. Рослая самка льва смотрела в застывшие очи людей: безупречность геометрии, придающая ей вид эллинистической скульптуры, одновременно внушала трепет и обожание.

Девушка все же достала пистолет, демонстративно направив ствол на землю. В глазах львицы сверкнул осторожный страх: видимо, животное не раз становилось свидетелем тех гибельных последствий, что огнедышащее дуло навлекало на ее собратьев и сестер. Возможно, это были стычки с пустынными набежчиками, а, может, кто-то иной, еще более ужасный, лишал членов ее прайда жизни, пуская свинец в не менее опасную цель. Учуяв в Ханаомэ Кид схожесть угрожающих примет, самка в понимание предостережения сделала два осторожных шага назад.

– Один ее нервный шаг – не думая, тут же стреляй, – шепнул мужчина своему настороженному компаньону.

Собака выступила еще дальше, готовясь к приветствию с хозяйкой нетронутого разрушительной рукой ионов царства. Только сейчас в невинном тумане искусственной чащи Спри разглядел других львиц: в хаотичном порыве каждое хвостатое изваяние ожило и изящным движением, которое могут исполнить только представители семейства кошачьих, скользя брюхом по известняку или грунту поднялось на лапы. Это был прайд, точнее, его самое сердце, попав в которое – если у тебя нет львиного хвоста – назад живым не возвращаются.

– Ты видишь это? Мы в самом логове львиной стаи, – Крео не отпускал руку, огораживающую Ханаомэ Кид. Та стояла, как вкопанная.

– Вижу, – глаза девушки следовали точно за перемещением самки-лидера: львица встала подле пса.

Опустив голову, самка прислонила лоб к четвероногому гостю не ее крови – но кровь здесь, выходит, ничего не решала. Свидетелем изумительного, с точки зрения зоологической неконгруэнтности, явления братско-сестринских уз только что стали заблудшие первооткрыватели. С любопытством, чреватым смертью, они наблюдали за поразительной насмешкой природы над своим видовым балансом. Бесстрашная собака с не меньшей лаской принялась водить мокрым носом по головной шерстке львицы.

В обманчивом маневре над головами Бэи и Спри спикировала небольшая птица. Она описала параболу по всему двору, глухим криком в манере придворного сановника извещая прайд о прибытии незваных гостей. Птица-носорог, вспомнил энциклопедические вырезки Крео. Крылатый мажордом с крючковатым клювом, поднявшись над лежбищем, приземлился на горделиво приподнятый плацдарм каменной глыбы, ее выступ поразительно далеко устремлялся ввысь – идеальное место под взлетно-посадочную полосу. Сам плацдарм основанием упирался в отвесную скалу – настолько гладкую, что солнечный свет, ее припекающий, ниспадал бесшовной простыней красного; настолько дородную, что с ее вершины можно было узреть край Земли. Вся эта чудесная конструкция, которая, возможно, давным-давно искусственно была выведена руководством заповедника, примыкала к львиному двору. Буси-до показалось, как в центре пещеры лежит еще одна представительница прайда, однако, по неизвестной причине, она не поднималась.

– Невероятно, – вслух произнес чистосердечное признание Спри. Крео словно отстаивал перед судом незримых властителей природного мира, которых его народ самым гнусным способом предал, свое безнравственное право визуального прикосновения к этому кладезю гармонии, считавшемуся вымершим. Его остатки обманутая Земля по крупицам умудрилась собрать в центре концентрационной зоны.

– Причем во всех смыслах, – Бэа подтвердила уместность чувственных изливаний мужчины.

– Посреди наносимых ударов атомных бомб это место осталось нетронутым, как будто фреска мастера на стене церкви делле-Грация нашла свое перерождение, – глаза буси-до по-прежнему упирались в горный массив.

– Иногда я совсем тебя не понимаю, – растеряно ухмыльнулась девушка, но Спри этого не заметил.

Собака первой закончила теплые приветствия и отступила к своим новым знакомым – «человекам». Львица нахмурила расцелованный лоб, но не позволила животным инстинктам возобладать, и смертоносный оскал не последовал. Пес приветственно тявкнул, вместил влажный клювик в ладонь Бэи и дернул головой в сторону тачки. Девушка, зная, насколько это опасно, доверилась безмятежности львицы – охотница, действительно, поняла дружественный жест.

– Кажется, собака подсказывает нам, что мы… – Бэю тут же оборвал на полуслове Крео Спри.

– Так оно и есть. Сейчас.

Спри встал у поддона, набрал воздуха в мышцы и провернул сногсшибательный подвиг аналогичный тому, что он совершил под кронами береста – лев вновь был у него на спине.

– Не отпускай ствол не при каких обстоятельствах, – подходя к полумертвому спасителю, буси-до наказал Бэе – та согласно кивнула; ее положение потенциально жнеца жизней прайда едва ли доставляло девушке удовольствие. – Если они всей кучей ринутся нас растерзать, я тут же скомандую МэвеПиту разнести тут все к чертям. Наверняка, он сейчас уже держит логово на прицеле.

В страстно бегающих не по доброму умыслу зрачках львицы читалась готовность кинуться на двуногого чужака, несущего ее ко… несущего ее самца – но вроде бы он не собирался причинять вред льву. Проклятая дрожь не унималась в коленях мужчины: «называет себя буси, а большой кошки боится» – измывался над собой Крео, успокаивая бешено пульсирующую в висках кровь. Он неторопливо уложил своего спасителя у самых лап львицы – те импульсивно дернулись – и сделал два шага назад. Бэа с наставленным на чащу оружием чуть было не направилась к Спри, но он резко обратил ладонь в ее сторону в знак предостережения:

– Не смей! Стой там, где стоишь, – буси-до в полуприседе отступал к тележке. На связь через наушник вышел пилот. – МэвеПит, все в порядке! Нет-нет, даже не думай! Они знают… они нас боятся. Не вздумай делать глупости. Стреляй, только если я прикажу.

Идеально сохранившаяся осанка львицы, поддерживаемая достаточно объемной – для здешних мест – мускулатурой, била контрастом рядом с поднявшимся на поджарые ноги ее кор… ее самцом. Лев хоть и был ужасающе слаб, но идти он старался гордо и величественно – все-таки стая встречала своего лидера. Он миновал охотницу – та, видимо, не была его королевой. Триумфальный воитель, сильно подкашиваясь, взошел на помост двора. Спри четко отметил, как единственная лежащая в центре скалы львица, превозмогая усталость, подняла голову, ее страстный рык любимому раздался эхом по землям прайда. Лев обессиленно повернул морду к мужчине и женщине: в его еле сдерживающих тяжесть век глазах читалась благодарность и прощение за то, что представители именно человеческого рода обрекли его стаю на такое убогое существование – окруженное бесплодными землями и непроходимой радиацией; терравостановительные вышки едва ли могли воспрепятствовать этой разрушительной мощи.