Любовь Сушко - Кот из разбитого зеркала. Фрагментарный роман

И вот тогда в сиянии огней
Явился он в тот мир, они не ждали.
Каким казался странным иудей
В поэзии своей, в своей печали.
И вот тогда они его нашли
Совсем не годным к жизни этой мирной,
На суд, забыв о чести, привели.
Пред судьями стоял Поэт невинный.

И ничего не мог он объяснить,
Иешуа в печальной этой бездне.
Но как работать, если не парить?
Махнул рукой и понял – бесполезно.
Был прокурор любителем стихов,
В стихии этой гений затаился,
Но сделал вид, что с ними незнаком,
А адвокат бессильный удалился.

2.

Остался он один перед страной,
И только Анна это понимала.
– Скажите, что творят они со мной?
– Творят тебе судьбу, – она сказала.
И он поверил, как же можно вдруг
Взлететь на миг и падать в эти дали.
Она ушла, и, затаив испуг,
Пошел поэт в ту глушь, и там не ждали.

Мир сер и мал, старухи, хилый скот —
Все это было чуждо, незнакомо.
Вот по деревне к дому он идет,
Как в бане мыться? Нет письма из дома.
А за душой лишь мифа полотно,
И стихотворье, здесь совсем иное
Призвание, и вдруг он под луной
Все пишет, где же видано такое?

3.
Венеция приснилась в эту ночь,
К нему приедут и друзья, и люди.
И он везет в гондоле деву прочь
И говорить ей о призванье будет.
Но кто там с ним? Нахмуренный старик,
Они пока, конечно, незнакомы.
– Евгений, -он угрюмо говорит.
– Но не Онегин, в бурю мы влекомы.

Еще печальней, чем Иосиф, он
Хотя печальней вроде не бывало.
И слышится в протяжном слове стон,
И только птица в пропасть улетала.
Там будет все, пока же этот мир —
Убогая деревня, краем света
Любуется истерзанный кумир,
Клочок бумаги, или сигарета.
4

Откуда это, нам едва ли знать.
И все-таки рождаются поэмы,
В просторе неба жизни благодать —
Хождения по мукам незабвенны.
Покинуть город, где он был рожден,
Чтоб никогда обратно не вернуться.
Останется и стон, и вечный сон,
И как Орфей, он снова оглянулся.

О, Эвридика милая, о, Русь,
Тебе в стихах истерзанных остаться,
Судить, рядить поэта не берусь,
Нам всем придется снова попрощаться.
И слушают на лекции в тиши
Его стихи веселые студенты.
А мы лишь к телевизору спешим,
Нам воскресят Поэта киноленты.
5.

Как хрупок миг от встречи с ним опять
И до разлуки без конца и края,
И так легко в Венеции взлетать
И падать в бездну, над водой взлетая.
Что нам король, и премия, и свет,
Изгнанник снова кажется Мессией,
А был он просто в Вечности поэт,
Его не сохранит уже Россия.

Да и кого нам было сохранить?
По миру их в тревоге разбросало,
И пусть душа в Венеции парит,
Мы знаем, что в финале есть начало,
И вечный суд, о, что они творят.
– Твою судьбу, – во сне ответит Анна.
И только этот обреченный взгляд,
А даль земная так опять туманна.
6.

И при луне в далекой стороне
Он не напишет больше о России.
Но как теперь поэту жить во сне,
Чужой среди своих, мы все чужие.
Но вслушайтесь в звучанье этих строк,
Нам письма из Венеции приходят,
Он не вернулся, не хотел, не мог,
Он где —то там покой теперь находит.

И пышный Петербург не Ленинград
Его сегодня юбилей отметит.
Душа поэта прилетит назад,
Туда, на Невский, темен он и светел.
В Россию возвращаются порой,
А он не мог туристом быть, я знаю,
И где-то там, над вечною иглой,
Печальный ангел снова пролетает.
7.

И в пелене тумана свет стиха,
И в золоте звучат стихи устало,
И на прощанье нам махнет рука,
И «Лунная соната» зазвучала.
Печальный ангел Питера парит,
Он видит этот незнакомый город,
И где-то там, угрюм и деловит,
Он слышит этот тихий странный голос.

Внимает ли? Какая суета,
Мосты его и черные каналы
Не узнаны, и только знак креста,
Она его опять благословляла.
Каким казался странным иудей
В поэзии своей, в своей печали.
И вот тогда в сиянии огней
Явился он в тот мир, его не ждали.

Любая из нас чаровать, ворковать научилась.
Но стоит ли снова в оковы любовь загонять?
Все проще и легче, случилось лишь то, что случилось.
Останется просто простить, и понять, и принять.
Останется с милым, смеяться над ежиком сонным,
И в лес уходить от усталых и шумных людей.
Мы вдруг отдалились, и в городе этом бетонном
Так трудно ответить наивной улыбке моей.