Геннадий Горчаков - Юность Богов. Книга первая: Огненная Чаша

– Во всём! Я здесь Хозяин!

Сатанэль любил везде и всюду всем заметить, что он и Ра едва ль не целое одно, и что он рупор воли Ра, и что он значит здесь, а что, его ничтожный собеседник. Взгляда чёрных глаз его, как тьма сама бездонных, выдержать никто не мог. Этим взглядом он даже скалы разрушал и в души проникал, и всё под тяжестью его стонало. Мощь из Сатанэля ужаснейшая выпирала, казалось даже, Явь ему уже тесна, но сила эта грубою была. В ней не было Огня Любви, что жизнь творит, того Огня, которым Ра владел и от которого любое сердце пело. И если радость излучал Владыка Ра, то Сатанэль же жуткий страх с тревогой нагнетал. В ауре его клубилась Тьма, день ото дня всё гуще становясь. Ещё в людском обличье он ходил, но лик драконий уж носил, и всё чаще Драконом Чёрным перед всеми проявлялся, и крылья чёрные высоко уж реяли над ним, и вихрь чёрный с тоскливой злобой меж ними выл…

И всё тревожней Ладе становилось: над Явью Тьма сгущалась…

Горе Лады

Ладу как будто в сердце кто толкнул, средь ночи поднялась она, ей показалось, что Явь страдает вся. Раздвинув завесь из растений, она в тревоге вышла на крыльцо. Ночь безпокойством вся дышала. В закатной стороне неладное творилось: зарницы там сверкали, но грома не было, а доносилось некое рычанье или рёв, как если б чудища какие сцепились меж собой, которых Яви Властелин с какой-то злою целью на планете расплодил. И вдруг там пламя поднялось, как будто сами небеса Огнём заполыхали, и боль острейшая пронзила сердце: духовный глаз её пространства пронизал. И что ж он увидал? Горели Деодары, которых она совсем недавно с Радж-планеты принесла. Спасти уже их было невозможно: огненные свечи как если б само небо жгли! Деревья же, сгорая, к ней обращались и кричали: «Лада! Лада! Нас спаси!». А над ними тень громадная металась с рыком, рёвом, огнь чёрный изрыгая. «Что за чудище на Яви объявилось? Спрошу у Сатанэля: что происходит там?» – в сознанье Лады мысль мелькнула. И мысленно Хозяина планеты Лада позвала, прося его откликнуться на зов её. Но вместо разумного ответа лишь дикий рёв услышала она. Во времена последние Хозяин Яви – так Сатанэль прозвал себя – она его не узнавала: весёлость потерял, ходил задумчив и как будто зол, и мыслей чёрных рой вокруг него кружил. Всё это Лада видела тончайшим зрением своим, могла бы даже в глубь сознания проникнуть Сатанэля с помощью Кольца, но не решалась, боясь отпор ответный получить: ирония Наместника планеты убийственной была, за словом он в карман не лез и мог змеёй ужалить, когда его честь задевалась, как ему казалось. Самолюбив был Сатанэль и, если даже был не прав, этого он никогда не признавал.

В последний раз вернулся Сатанэль на Явь из дальнего полёта в Высшие Миры каким-то возбуждённым и объявил ученикам своим, что Ра одобрил план развития его планеты. А для Лады отдельное он сделал объявленье, что Владыка Солнца Ра его куратором над ней поставил и что Лада теперь должна лишь с ведома его свои дела на Яви продолжать. А если не согласна с этим, то Мир иной пускай себе подыщет – их в пространствах тысячи летают – бери любой и хоть цветы там разводи, а хоть крапиву даже там одну расти… на что её талант позволит. Словом, недвусмысленно сказал, что он на Яви Царь и Господин и волею своей он править будет тут во благо всех и вся. И раньше ему случалось такие заявленья делать, но в этот раз в его речах был слышен грозный тон и даже отдалённый гром.

Глаз ясновиденья ей чётко показал: во мраке ночи ревел ужаснейший Дракон, огнь чёрный изрыгая. А где ж тогда сам Сатанэль? Быть может, нет его на Яви? Быть может, то Дракон из Чёрных Бездн прорвался, куда Владыка Ра остатки Драконата зашвырнул? Неужто уцелел один из орд тех страшных, что делали набеги на целые Миры, их превращая в Хаоса пустыни? Из Хроники Акаши она узнала о страшной Битве той, которую Владыка Ра вёл многие века, пока в отчаянном Бою, когда судьба решалась Солнечных Миров, Огнём он орды те пожёг. Дальше о судьбе драконов Акаши Хроники молчали.

Духовным взором Лада продолжала искать Властителя планеты – только он прогнать иль уничтожить мог того ужасного Дракона, который Явь грозил всю в клочья разнести и жизнь до основанья потрясти. Но вместо Сатанэля три морды проявились злобного Дракона, из трёх пастей которого огонь чернейшим водопадом извергался и чёрный дым клубами стлался.

– Ты кто? – спросила Лада бешеного Зверя, в сознание его с трудом войдя, оно всё хаосом бурлило и ужас нагнетало со злобой пополам.

– Кто ты такая, чтоб спрашивать меня, Хозяина планеты?! – Дракон ужасно прорычал.

– Я Лада – дочь Владыки Ра.

– Ра?! – тысячью громами громыхнул ужаснейший Дракон. – Как смеешь имя называть его? Только я, я, я – один Вселенский Господин!

Тогда-то Лада поняла, что Сатанэль каким-то образом в Дракона обернулся. «Самим собой стал!» – подумала она с внезапным облегченьем: то, что предвидела она давно, терзаяся сомненьем, то превратилось в явь.

– Я – Лада и хочу спросить тебя: зачем ты Рощу сжёг мою? Зачем погром устроил ты на Яви? Зачем страдания и боль здесь причиняешь?

– А, это ты, – Дракон свирепо зарычал. – Тобой давно хочу я закусить, хах-ха-ха, но это маленькая шутка! Такой козявки и на клык один не хватит мой. Хотя голодною порой ты и на клык сойдёшь. Перед тобой отчёт не стану я держать! Здесь я вопросы задаю, но для тебя скажу: порядок здесь я навожу! Все будут тут дышать лишь по моей команде! И первой станешь ты рабынею моей!

Дракон из трёх своих пастей послал три факела огня к востоку от себя, где занималась уж заря, – туда, где Домик Лады у горы стоял и растворился в чёрных тучах, в которых отсветы пожарищ отражались.

Лада была потрясена: в её ушах преярый рык Дракона никак не утихал, и сквозь него деревьев плач звучал, трав и цветов стенанья пробивались, и сердце состраданием её терзалось. Перед глазами деодары всё горящие стояли, которые от боли пронзительно кричали, и ей всё чудились кошмары, в которых даже скалы жалобно стонали, избитые ударами драконьего хвоста.

Ладе страшно стало за судьбу планеты. Сидя на крылечке, тихо плакала она, подпёрши голову руками, и в небо тёмно-синее смотрела. Там звёзды сквозь ресницы глаз своих ответно грустно на неё глядели и что-то ей шептали – о некой тайне, что известной стала им, а Ладе недоступною она пока была. Пытался ветер, проснувшийся средь ночи, её до Лады донести, но только ухо ей царапал безсвязными обрывками речей, которые подслушал он у звёзд. Мысли, светлые и чистые, что принесли бы ей покой, не приходили, и только лишь тревога нарастала: что-то страшное случилось, и уж сердцем понимала, что прежней жизни не бывать.

И Сатанэль не спал: он бурно ликовал от Силы той, что в него вливалась мощною рекой, нет, потоком горным и хмельным; ему опоры точку бы найти, и он бы Явь играючи тогда перевернул. Сатанэль как в лихорадке был и с Силою своей не знал, что делать: она его буквально растворяла и превращала в некое Ничто. Он просто Силой становился и по пространству Мощью Чёрною носился, как если б растекался в нём.