Геннадий Горчаков - Юность Богов. Книга первая: Огненная Чаша

Средь мрака непроглядной ночи Сатанэль драконьи крылья распластал и теперь на них летал едва ль не выше звёзд самих, соображая туго: что делать с Силой этой, что чёрной мощью сознанье сокрушала? И со смутным страхом понимал, что это только лишь начало, что будет он ещё сильней, могучей и быстрей. Да! Это Силища была вселенского масштаба! Если Ра всего лишь Солнечных Миров Владыка, то Сила эта была куда его сильней! Силы Ра измерены размерами Системы Солнца, а кто измерит Силы Хаоса и Тьмы, которые гуляют по Вселенной, сжирая Звёздные Системы и восстанавливая Ночь. И кто же знает, может, в мире Хаоса Тьма Свет исконный есть? И только в Мире Света Тьма есть Тьма, не более того. Да, и эта Сила, что Караготом назвалась, ему вдруг предложила Владыкою Вселенским стать. Ра извечно с Хаосом воюет, а толку что? Победы не видать! А тут своей он воле Хаос может подчинить без всяких войн и яростных сражений. Вот это будет номер! Да, кое-кто от зависти умрёт, когда в Свет Тьму он обратит! Нет, он выведет планету к Свету, но только лишь своим путём! Пусть этот Ра сражения ведёт, а он всю эту Силищу себе в союзники возьмёт! Вот это ход! И почему путь Ра единственно есть верный? Силы Тьмы использовать он может и для добрых дел, тут мощный нужен Ум, а этот Ум есть только у него! Недаром сам Карагот Могучий выбрал лишь его! Он Повелителем Сил Тёмных станет и в Свет их обратит. И тогда всем ясно будет, кто Первый есть в Содружестве Миров да и Вселенной всей!

– Вот именно! – вдруг мощный грянул рык в сознании его. – Ты и только ты нас выведёшь в пространства Краса-ты. Мы Света Разума хотим, но нас Владыка Ра остановил, Мечом из Светлого Огня путь преградил к Вершинам Бытия. Он хочет быть единственным Владыкой, – здесь Голос зашептал, – и потому ты нужен нам, и мы тебя возвысим, коль ты поможешь нам. Что эта малая планета, когда поставим мы тебя Владыкою Вселенским! Согласие твоё одно лишь нам нужно, а дальше сделаем всё сами.

И так тот Голос сладострастно в душу проникал, что Сатанэль готов его был слушать безконечно, только б он не умолкал, и лязг, и скрежет Голоса ему уже казался музыкой чудесной.

– А ты меня не бросишь?! – он возопил: ему представилось, что этот Голос, что так много обещал, чего и не было в его мечтах, куда-то вдруг исчезнет и он останется один среди безмолвья ледяного. И безмолвье это так живо обозначилось в сознании его, и холод невообразимый его так крепко охватил, что он промёрз до сердца и более того – сам дух его средь льда и мрака вдруг очутился под вой метели снежной, – и рядом не было с ним никого, кто руку подал бы спасенья.

– Я – твой раб, и ты – мой Господин, коль примешь ты условия мои, – получен был ответ из скрежета и лязга.

– Условия какие? – боясь, что Голос вдруг затихнет навсегда, спросил Хозяин Яви.

– Я уж говорил – согласие твоё и больше ничего, а остальное сделаю я сам: да или нет?

– А подумать мне ещё нельзя? – Сатанэль дрожал, как в лихорадке. Ему представилась во мраке тонкая черта из Белого Огня, через которую он должен был перешагнуть – как если б через пропасть – и низвергнуться туда – во Мрак, в сплошную неизвестность, и бросить всё, что было мило, с чем сросся он, и сжился, и стерпелся, и без чего себя не представлял.

– Подумай, но недолго. Хотя мы не спешим – пред нами Вечность. Могу и Вечность подождать, а ты всё будешь во вторых шагать и Первым никогда не станешь. Сегодня дали мы тебе отведать немного Силы нашей, лишь толику её.

И каково тебе?

– Без неё теперь мне будет плохо, – честно Сатанэль признал.

– Ты – разум мне, а я тебе – всю Силу!

– Но как же разум я отдам? Мне голову свою отрезать?

– Зачем? Пусть остаётся всё на месте, ты мне сознание своё отдай и больше ничего.

– А как его отдать?

– Все мысли ты свои направь, чтоб Первым стать, и действуй, и сам увидишь, какая Сила в нас таится, вернее бы сказать, в тебе. Когда же будешь ты готов всю Силу нашу взять, тогда из Тьмы пространства безчисленные легионы Тёмных Сил перед тобой склонятся и будут верными тебе. Тогда лишь только ты поймёшь, Великий и Мудрейший, какими Силами владеешь и что сама Вселенная – лишь жалкий прах под стопами твоими!

Голос Хаоса умолк со скрежетом и лязгом и острой болью в Сатанэле разорвался.

Тем временем на Яви вся Природа напряглась: «Хозяин наш предательство задумал, – по Яви пронеслось. – Он Силы Тьмы к себе в союзники призвал. Но Свет не может с Тьмой соединиться, чтобы не погаснуть самому».

Эта мысль до Лады долетела и чёрной молнией сознанье обожгла. И всё чаще в её сознанье Сатанэль драконом чёрным представал. Ведь тот Дракон, что всё пожёг, был Сатанэль! Конечно, после этого спать Лада не могла. Едва рассвета дождалась, чтоб к Сатанэлю полететь и выяснить Дракона тайну.

Перелетев чрез гор хребет высокий, она в долине очутилась, где бережно растила деревья и цветы из Мира Дальней Краса-ты, и только пожарищ чёрный пепел увидела она и сизый дым, что тяжким пологом висел над ним. Боль острая пронзила сердце Лады, и слёзы хлынули из глаз её рекой.

С небес она спустилась и, рыдая, по пеплу побрела. Деревья, травы и цветы – их Лада научила говорить – погибли в пламени огня злодейского Дракона, одни лишь пни торчали кое-где. А Лада голос помнила у каждого цветка и деревца, им трудно было здесь, на Яви. Каждое растение она с трудом уговорила на Яви воплотиться, и что же получилось? Она в предательстве себя винила, что растенья от огня не сберегла. Лада не злилась никогда, но тут вдруг ярость закипела в ней, и, попадись Дракон ей в этот миг, она все головы его б снесла. И даже какую-то дубинку из пепла подняла, что дымно тлела, чтоб, ежели чего, разить злодея ей. Её горючая слеза на камень угодила – и тот вдруг сам собою стал расти из-под земли и голосом глухим пророкотал:

– Всегда я любовался Краса-той, что ты с Небес далёких принесла, и мне всегда хотелось в твоих руках цветочком стать, лишь только б твою радость испытать и подарить тебе любовь. Не плачь, Явь вся тебя своей Хозяйкой величает, и за тебя весь Мир восстанет. А тот, кто сам себя Хозяином считает, во Мрак уйдёт и гибель там себе найдёт.

Едва успел промолвить это, как в граните монолитном нора раскрылась. Из неё на свет явились маленькие существа – то гномов целая толпа была – о двух ногах, и двух руках, себя едва ль не шире были. Они склонились низко перед Ладой, бородами пыль метя, и самый старший, самый важный был в красном колпаке и сапогах того же цвета и кушаке, покрытом разноцветными камнями. Забыв про слёзы, Лада широко глаза свои раскрыла, не зная, что и думать и сказать такому важному посольству.

– Родная наша Госпожа, – сказал тот человечек, ещё раз низко поклонившись, при этом бороду в золу и пепел окуная. – Ты нас ещё не знаешь, мы – Гномы, созданья Яви и твои. Ведь ты мечтала создать тут человеков, и мы из мыслей родились твоих – откликнулись на них, и вот такие из Матушки мы Яви появились. Быть может, не совсем такие, каких хотела ты, но мы – живые, нас плоть земная родила. Ещё мы знаем, что ты пришла с Небес, но полюбила нашу Явь и здесь ты хочешь сделать всё красивым. Мы – Гномы, так в одном из снов твоих своё названье мы прочли, и с ним мы согласились. Мы долго за тобою наблюдали, внимали мыслям всем твоим и своей тебя признали Королевой. Светлая ты наша Госпожа! – и с этими словами важный гном, а вслед за ним и все другие поклон пренизкий снова совершили.