Антон Крестовский - Иден Мортис

Макаров не ел со времени того самого злосчастного патруля, за который ему неслабо прилетело по шапке. Поэтому, он не без удовольствия принял предложение посла.

Капитан примостился на подлокотнике кресла, ведь только так он

и мог нормально достать до высокой столешницы. Посол выудил из-за пазухи вторую банку консервов, тоже без этикеток и разломил кусок хлеба пополам, отдав Макарову половину.

– А теперь, воздадим Всебогу молитву за эти дары.

Сказав это, он опустил голову и закрыл лицо ладонями. Затем он очень быстро стал зачитывать молитву на латыни. Капитан не знал этого языка, так что у него не было ни единого шанса разобрать хоть что-то.

– Amen! Можем приступать.

Немного помявшись, Макаров также буркнул «Аминь» и принялся вскрывать консервы.

Минут пять они ели в абсолютной тишине. Посол лишь то и дело изучающе рассматривал капитана. Макарову это не очень-то нравилось, но он предпочел сделать вид, что не замечает этого и сосредоточился на пище.

Он про себя отметил, что неприглядный серый хлеб оказался на удивление приятным на вкус, хоть и жевался, как кусок резины. Вид мяса в консервах определить так и не удалось. Это что-то среднее между свининой и курицей, еще и щедро приправлено перцем.

– Что ж, я полагаю, нас так и не представили друг другу, как следует. – прервал затянувшееся молчание посол.

– Согласен.

– Да-да-да. Меня зовут Максий. Диакон Максий. А вы?

– Анатолий Петрович.

– Макаров, да?

– Угу.

– Да-да… меня совсем немного просветили о вашей персоне. У вас богатый послужной список. И очень хорошая репутация от командования, да, вот так.

– Я польщен. – сухо ответил Макаров.

– А вы небольшой любитель задушевных бесед, да? Ну ничего, я не в обиде. Вы не подумайте ничего дурного, я все понимаю. Вы люди прожженные, знаете, что к чему.

– Пожалуй.

– Да-да-да. Эм… – Максий прервался, будто потерял ход мысли. – Я… Мы знаем, что отношение к нам тут… особенное. Я… Мы просто… хочу заверить вас, что мы все на одной стороне, да.

Макаров прекратил есть и стал внимательно смотреть на то, как посол очень аккуратно подбирает слова для своего спича. Пытается умаслить капитана? Завербовать? В любом случае, Макаров решил, что сейчас стоит сосредоточиться и так же быть осторожным в словах и суждениях. А еще его начинает бесить это постоянное «да-даканье».

– Нам предстоит долгий и тернистый путь, я полагаю. Будет лучше… если наше сотрудничество не будет обременено… разными… сомнениями, подозрениями. Вы меня понимаете?

Разумеется, Макаров все понимал. Отношения Совета Генералов и Святого Воинства очень натянуты. Святые, буквально в открытую, называют всех военных ханжами и бездарными воинами, обвиняют их в том, что потеряли всю страну из-за невежества и неверия.

– От этих приторных реверансов у меня зубы сводит. Я просто выполняю приказ. В целом мне плевать, как и с кем это делать. – максимально прямо и честно ответил капитан, наплевав все же на осторожность.

– Да-да. Честно говоря, у меня к этому делу такое же отношение. И все же, давайте помогать друг другу. Это ведь может спасти наши жизни. Все жизни.

– Хорошо. Я тебя понял. Теперь просто расскажи мне подробности.

Максий кивнул и они снова продолжили трапезу. Попутно он завел рассказ о том, как и зачем они явились в Курган.

«Третьего дня, протоиерей Дементий повелел мне посетить пределы вашей крепости и передать важнейший документ ее правителям. Сказал, что я буду посланником мира и доброй воли самого Его Святейшества Великого Патриарха. То есть, для меня величайшая честь и священная обязанность! Я, немедля, собрал моих самых верных и отважных послушников. Вместе мы проделали путь в два дня. Не раз мы подвергались вероломным атакам нечестивых, но снова и снова, святая молитва и чистая вера помогали нам преодолеть эти невзгоды, да, а нечистых изгнать в преисподнюю, где им и место!

И вот, когда наш путь близился к завершению, я стал невольным свидетелем жестокого и бесчестного сражения. На одной его стороне отважно бились храбрые солдаты, да-да. А на другой – сила иная. Но только не нечестивцы! Тоже люди! Под черными знаменами. Но сражались они будто диаволы, да-да!

Ваши доблестные воины все же вынуждены были отступить, ибо эта тьма была сильнее. Настоящий легион, да! Знаете, праведный гнев обуял меня, когда я видел этих бесов! Они хуже любого нечистого! Те души ведомы волей Владыки Ада, но эти… То их воля, черная, как и их проклятое знамя!

Прошу прощения, я отвлекся. Просто нет сил даже думать об этом спокойно.

Ваши воины отступали на большом грузовике. Точнее не скажу, я в них не разбираюсь. Но знаю, что его сильно обстреляли. Не представляю, далеко ли они смогли уйти. К великому сожалению, мы не успели никак им помочь. Люди под черными знаменами исчезли в мгновение ока, будто их и не было вовсе! Эта сила от диавола, да-да!

Мы двинулись далее и завидели нечестивцев с пушкой! С пушкой!!! Подумать только, да? Я видел, как отчаянно вы сражались, как благородно! Мы не стали медлить и помогли вам.

Потом я все рассказал вашим командирам и вызвался сопроводить вас к месту нападения. Я сказал, что мы, как посланники доброй воли, обязуемся помочь вам в поисках ваших людей, да-да».

Макарова больше всего, естественно, заинтересовал факт того, что за стенами есть какие-то другие непонятные люди. Он попробовал задать еще пару-тройку наводящих вопросов, но все ответы Максия скатывались в красочные, но бесполезные описания «демонов под черными знаменами». Никакой конкретики.

Это означало, что расспрашивать дальше не было смысла. Дьякон либо не хотел рассказывать ничего нового, что весьма вероятно, либо он просто ничего больше не знал.

Капитан доел остатки пищи, поблагодарил его и поспешил удалиться, дабы набраться сил перед походом.

На выходе из здания он вновь увидел того бородатого великана, что сильно помог им на поле боя. Тот сидел на бетонных ступенях и разглядывал палаточный городок на проспекте. Капитан решил, что раз уж выдалась такая возможность, рассмотреть его повнимательнее.

Даже сидя, он выглядит просто огромным. Никакая одежда не способна скрыть массивное телосложение и длинные конечности. Внешне он напоминает нечто среднее между львом и медведем. Шикарная каштановая копна длинных волос ниспадает ниже лопаток, а борода и усы пышные настолько, что на лице практически не видно рта. Карие глаза, с каким-то черным отливом, закрывает длинная челка. Странно, что такие длинные волосы не мешают ему в бою. Он одет в черную монашескую рясу, разрезанную по шву по бокам ниже колена, чтоб не стесняла движений. Поверх нее потрепанный полицейский бронежилет. И как только им удалось найти такой размер? На ногах черные матерчатые штаны и кирзовые сапоги.