Даниил Никулин - Цена победы. Книга вторая

– А лучше держись от него подальше, – еще тише добавил он. – Сумеешь оторваться – хорошо, не сумеешь – пропусти…

Для подобного совета у Ивана имелись веские основания – за час до начала второй финальной гонки, поручив Роме несколько простых заданий по технической части, он отправился обедать; встретив в столовой знакомых, он принял горячее участие в обсуждении достоинств и недостатков белгородской трассы.

– А у вас, значит, пополнение? – спросил у него один из механиков.

– Да, откуда взялся? – поинтересовался другой.

Иван вкратце рассказал коллегам, что паренек пришел из проката и, по его мнению, обладает незаурядным потенциалом; Сухов взял его пока на одну гонку с целью выяснить: стоит с ним иметь дело в дальнейшем или сразу послать куда подальше…

– И пока неизвестно, что Сухарь решил, – закончил он свой рассказ.

После обеда один из механиков, старый знакомый еще по картингу, отозвал Ивана в сторону:

– Вань, ты пареньку своему с незаурядным потенциалом посоветуй: пусть во время старта почаще по сторонам смотрит…

– В смысле? – скосился на него Иван.

– Юрчук, – коротко объяснил механик, – за предфинал… Краб об этом только и болтает, и морда такая довольная, что даже сомневаться не приходится – будет мясо.

Иван поблагодарил за сведения, но заранее волну решил не гнать, собираясь провести необходимый инструктаж перед стартом. Возникла даже мысль совсем ничего не говорить – вдруг это все пустая брехня, а парень будет всю гонку дергаться; однако в зоне выпуска он снова услышал разговоры и теперь уже не сомневался: предупредить Рому о возможной опасности необходимо – реальна она или вымышлена…

– Так что смотри чаще по сторонам, – повторил Иван слова своего коллеги. – Проблемы обычно приходят сзади, и особенно, когда их не ждешь.

– Сзади… – ухмыльнулся Рома, натягивая на голову подшлемник яркого красного цвета, – так ведь меня еще догнать нужно… Но спасибо, что предупредил.

– Ты все-таки поосторожнее… – повторил Иван, чувствуя, что его советы до адресата не сильно доходят – мешает не по статусу раздутое эго.

Надев шлем, Рома застегнул ремешок и хлопнул Ивана по плечу.

– Не бойся, Вань… – беспечно сказал он, бросив косой взгляд в сторону Макса. – Если что, я и сам его уберу куда-нибудь…

– Не советую… – покачал головой Иван.

– Это почему? – с вызовом поинтересовался Рома нарочито громким голосом. – Была бы возможность, а что делать, я знаю.

– Не надо тут крутизной блистать, – сказал Иван, начиная терять терпение. – Ты отца сюда для этого, что ли, позвал? Показать, как тут все по-взрослому?

– Нет здесь отца, – буркнул Рома, поскольку Иван надавил на больное место, – наверное, дома решил остаться… ладно, проехали… – он еще раз посмотрел в сторону Макса и добавил: – Увидимся на финише…

Он уселся в карт, а далеко впереди парнишка в оранжевом жилете показывал пелетону табличку, на которой была наклеена цифра 3 – до выезда на трассу пилотам гоночного класса KF2 оставалось три минуты.

«Черт с ним… я его предупредил, а он пусть делает так, как хочет…» – решил Иван и вместе с остальными отправился на трибуну механиков. В конце концов, его основной пилот – это Семенов, а тот в первом финальном заезде совершил маленький подвиг, финишировав в первой десятке.

Уберет его Макс, ну, значит, судьба у Ромки такая. Может, мозгов в голове прибавится…

На недавно открытом автоспортивном комплексе под названием «Вираж» соревнования начались точно так же, как и на любом другом картодроме: в среду команды поделили места под шатры и до вечера обустраивались; рано утром в четверг прибыли пилоты и на трассе закипела жизнь – тренировки шли одна за другой; на плохо обкатанное асфальтовое полотно по очереди выезжали пилоты всех гоночных классов от «Микро» до KZ2; шум работающих моторов прерывался только на время обеденного перерыва, после чего картодром снова начинал «жужжать».

Роме тут понравилось сразу – радость от достигнутой цели: «ура, я в гонках!» слегка портило возникшее чувство стыда за разыгранный перед отцом спектакль – когда он дрожащим голосом просил у отца прощения за украденные деньги…

Отец тогда в его искренность поверил, смотрел на него с любовью, простил… Не то чтобы Рома совсем не чувствовал стыда за содеянное, просто цель была куда важнее, чем средства для ее осуществления.

Однажды, еще в детстве, стащив у мамы из кошелька десять тысяч рублей, он накупил приятелям-одноклассникам стреляющие пульками автоматы; в другой раз он на этом попался, и мама при активной поддержке мужа объясняла ему: красть – это очень и очень нехорошо. После разговора Рома пообещал маме никогда больше не брать чужих денег и слово свое держал долго; но увлечение картингом вновь заставило его вернуться к воровству.

Деньги мамы Рома не трогал, избрав источником средств карманы отчима. Вором он себя не считал: «Если бы они прислушивались к моим просьбам и понимали их истинный смысл, мне не пришлось бы этого делать…» – так говорил он себе после очередной успешной кражи.

Стащив из обувной коробки 175 000 рублей, Рома привычно себя успокоил: он не вор, основная причина этого поступка – не его горячее желание во что бы то ни стало купить карт, а необъяснимая упертость отца этого не делать…

Он обязательно признался бы в содеянном, но чуть позже – спокойно и с достоинством; но тут возникла необходимость визита к нотариусу, поэтому пришлось срочно устраивать небольшой актерский этюд.

Тогда ему не было стыдно – даже обратив внимание, что Игорь отправился курить вечернюю трубку со слезами на глазах, Рома сохранил невозмутимость. «Был бы отец сговорчивее, никто бы сейчас и не плакал…» – думал он, провожая Игоря взглядом, а затем отправился к себе в комнату, где немедленно приступил к изучению информации о белгородском картодроме.

Следующие две с половиной недели были прожиты в полной гармонии с собственной совестью, но когда отец на прощанье крепко его обнял, чувство стыда за недавнее притворство пустило в его сердце первые ростки; по дороге в Белгород Рома вспоминал, как отец, стоя возле открытого настежь окна кухни, машет ему своей большой рукой – той же самой, которой не так давно на глазах у целого коллектива слесарей он отправил сына в нокдаун.

Приехав на картодром, Рома перестал думать о грустном, полностью сконцентрировавшись на текущих делах; лишь по вечерам, перед самым сном, он позволял себе немного помечтать – в воскресенье сюда приедет отец, он удивит и порадует его своими достижениями и тем самым загладит вину.

А потом извинится и в этот раз уже искренне…

«Я приехал сюда гоняться, поэтому остальное подождет…» – сказал он себе в первый же тренировочный день, надевая гоночный комбинезон.