Даниил Никулин - Цена победы. Книга вторая

Дважды он выезжал на трассу на машине Семенова – Иван перекидывал с карта на карт пластиковые обтекатели с номерами (фамилии по инициативе Сухова раньше пятницы решили на боковые понтоны не клеить); с пятницы Рома, уже на собственном карте, пристраивался за Семой, анализировал, как тот проходит повороты, и после окончания каждой из тренировок понятно и подробно рассказывал о допущенных Семой ошибках.

Семенов Рому слушал внимательно, тряс рыжей головой и в субботу умудрился неплохо квалифицироваться, показав время, позволившее ему стартовать в отборочных заездах совсем недалеко от первой десятки. В отборочных заездах Сема также не затерялся, повторив результат, показанный им во время квалификации.

– Ромку надо нанимать на работу… – совершенно серьезно посоветовал Иван Сухову после окончания отборочных заездов, – а папашке Семы ценник поднять. В соответствии, значит, с возросшими достижениями сына…

Сухов в знак согласия только кряхтел и шевелил усами. Он и сам прекрасно все понимал и по возвращении в Курск собирался обдумать вариант взаимовыгодного сотрудничества, а затем переговорить с Игорем.

Прямо сейчас общаться на подобные темы рано; чем дольше парнишка поживет на испытательном сроке, тем серьезнее станет относиться к делу – неопровержимый и давно проверенный временем факт. А скажешь сейчас, даже просто намекнешь – и все: нос задран к небу, а результаты катятся вниз…

Видали таких и не раз; и вообще: никуда он не денется – кому еще здесь может прийти в голову оригинальная идея взять в команду тест-пилота?

Правильно, никому… вот и пусть сын Игоря катается с надеждой на светлое будущее.

А в Курске – поговорим…

Рома и его карт под номером 73 наделали шума еще в пятницу, показав лучшее время прохождения круга в трех официальные тренировках; еще одну тренировку Рома завершил на втором месте, чему был одновременно и удивлен, и расстроен.

В закрытом парке немедленно заинтересовались, откуда взялся столь быстрый гонщик; однако, кроме самой очевидной информации – парень приехал из Курска, едет за команду Сухова и в российском спортивном картинге раньше замечен не был – больше ничего выяснить не смогли и толковали данный феномен по-разному: первые выражали мнение, что гонщик под семьдесят третьим номером вовсе не курский, а местный и поэтому знает трассу как свои пять пальцев; «ездить из Курска на тренировки не составляет больших трудов, – говорили другие, – два часа, и ты уже на месте, катайся хоть до одури…»; и, наконец, нашлись те, кто без каких-либо доказательств распускал слухи: мол, Вовка и раньше жульничал с гоночной техникой…

Сухов на выпады коллег не реагировал, требуя того же от подчиненных:

– Пусть себе болтают, – сказал он вечером в пятницу, внимательно изучив результаты официальных тренировок. – А вы, ребятки, рот на замок… особенно ты, – добавил руководитель команды, многозначительно посмотрев на Семенова.

– А что я? – пожал плечами Сема. – Мне лично наплевать, что там говорят…

– Мне тоже, – поддакнул Иван.

– Наше с тобой дело маленькое, – продолжал Сухов, когда Рома и его рыжий друг покинули палатку, оставив их с Иваном тет-а-тет, – будем теперь Сему в лидеры выводить… и если Ромка с нами, сам понимаешь…

– Все правильно говоришь, – согласился Иван, вспомнив, как в четверг, когда первый тренировочный день завершился и большинство пилотов покинули картодром, Рома отправился на трассу и долго по ней бродил, изучая характерные особенности того или иного поворота.

Так что результат, показанный Ромой в пятницу, Ивана не удивлял: кто больше делает, тот сообразно и получает…

В субботу они все с нетерпением ожидали квалификации, но когда на доске информации появилась распечатка с результатами заезда, разочарованию не было предела – Рома смог показать только пятнадцатое время, проиграв тому же Семенову четыре позиции.

То ли он перенервничал: все-таки первая в жизни квалификация на таком серьезном уровне; то ли не повезло, и на быстрых кругах, когда надо выжать из себя и машины максимум, ему каждый раз мешали более медленные пилоты.

Проваленной квалификацией Рома не ограничился; после обеда пилотов ждали отборочные заезды, по результатам которых распределялись стартовые места в первой из двух воскресных гонок.

– В отборах крайне важно не облажаться, – объяснял Иван поникшему духом Роме. – Стартовых мест двадцать шесть, а вас сюда понаехало тридцать четыре гаврика…

– Тридцать пять, – поправил его Рома.

– Да неважно, – тряхнул щеками Иван, – в начале сезона народа всегда много, а потом часть куда-то рассасывается… ты вот что заруби у себя на носу: если приедешь ниже, чем двадцать второй, попадешь в «утешки».

– Куда? – переспросил Рома, услышав новое слово.

– Утешительный заезд так называется, – пояснил Иван. – Сема так половину прошлого сезона проездил. Там, кстати, народ лютый собирается: кому-то не повезло, а кто-то просто «чайник», и все хотят попасть в финалы…

Иван целенаправленно решил застращать своего юного protégé «утешками»: каждая лишняя гонка сокращает ресурс мотора, а еще в таких заездах запросто могут вынести с трассы; причем, не факт, что с обратимыми последствиями для техники; мотор, в конце концов, можно взять в аренду, есть тут специальные люди, но вот купить новый карт Роме точно будет не на что.

Превращаться из участника соревнований в зрителя – худшее из того, что может произойти на гонках…

Страшилки не подействовали; в отборочных заездах Рома, по самому мягкому выражению Сухова, «выделывал всяческие чудеса», и около пяти часов вечера, находясь в прескверном настроении, он вышел на старт утешительного заезда в компании из тринадцати агрессивно настроенных пилотов – «чайников» и тех, кому не повезло.

Первая и основная причина, по которой Рома угодил в «утешок», состояла в том, что он оказался отвратительным «стартером» – едва красные огни светофора погасли и пилоты, взревев моторами, дружно устремились к первому повороту, Рома растерялся и потерял сразу десять мест. Из первого поворота он выехал последним, с пятисекундным отставанием от ближайшей к нему группы аутсайдеров.

«Такое со мной уже было… – вспомнил он свои недавние курские подвиги, – сейчас наверстаю…»

Повторить успех ему не удалось – длинная белгородская трасса более скоростная, чем компактная курская; да и плотность результатов тут оказалась ниже, поэтому двенадцатое место по итогам первого отборочного заезда стало для Ромы еще более обидным разочарованием, чем провал в квалификации…

В палатке Сухов обругал Рому тщательно подобранными для подобного случая словами; Семенов с сочувствием смотрел на расстроенного однокомандника; привыкший к разборкам Иван, не обращая внимания на вопли шефа, с пристрастием изучал телеметрию, а сам Рома никак не мог поверить в реальность происходящего – ведь еще вчера все было просто замечательно, а его имя не сходило с первых строчек протоколов.