Эль Стравински - Имеющая право молчать

– Но мало кто знает в чем их истинная ценность, зачем жриц вообще оставили в живых при Великой битве Изначальных и Ор, – я затаила дыхание. Об этом действительно практически ничего не сохранилось в письменных источниках. Разве что в народных песнях и легендах.

– В священной войне практически все Оры были уничтожены Триумвиратом, а их Жрицы Ордена Имеющих право молчать, которые имели самый мощный дар творения, – Дар Тишины, были подданы пыткам и сосланы на службу Дея. Собственно, само существования жриц послужило поводом для Великой битвы. Для других рас апейрон был просто обычным камнем, пока Оры, а точнее их жрицы не показали весь потенциал этого элемента. Жрицы могли создавать из апейрона любые механизмы, оружие, лекарства – они двигали прогресс нашего мира. От мощности дара жрицы и ее мастерства владения архитектурой мысли зависел конечный результат творения. Дабы усмирить и приручить жриц, был создан Харан – специальное устройство, подчиняющее их волю. У кого была, кто смог подчинить себе жрицу посильнее и заполучить апейрона побольше, – тот и обладал практически безграничной властью.

– Из-за этого и проводились постоянно эти отборы? – я вспоминала некогда прочитанную информацию. Да и до сих пор эта традиция была жива.

– Именно так. Но с каждым годом жриц становилось все меньше и дар слабее. Через несколько поколений их почти не осталось. Сейчас это такая же редкость, как и кровавый кристалл апейрона.

– Я слышала о нем, но никогда не видела. Мне всегда казалось, что это красивая сказка, – мой интерес к рассказу мастера все больше возрастал.

– На самом деле, кровавые кристаллы существуют, это кровавые слезы Демиургов упавшие в недра земли в момент их ухода. По приданию, именно из них Верховная Жрица Тишины может сотворить новый мир. Кровавый апейрон – это и есть зерно нового творения.

Это было ошеломительно прекрасно, и так же пугающе.

– Но за все тысячи лет правления Триумвирата ни одной Верховной Жрицы так и не было найдено, да и кровавый кристалл всего один. И то он был утерян вместе с посохом власти. Самый мощный дар тишины был у силенсии Аврелии, которая и помогла много лет назад захватить власть дею Сигалу.

– Аврелия… Это ее упоминал Ваш гость? – припомнила я.

– Да, именно она. Но в ночь ее смерти три норнийских оракула сделали предсказание о приходе истинной Верховной Жрици, которая принесет с собой падение Триумвирата и разрушение этого мира.

– Разрушение мира… – глоток горячего чая больно обжог горло.

– Нам нужно раньше дея узнать кто она, – старик опять на меня покосился, – именно этим и занимается сейчас Наран.

– Но зачем это Вам и ему? – непонимающе спросила я.

– Если Сигал найдет Верховную Жрицу первым, то просто убьет ее, дабы не допустить падения Триумвирата и своей власти.

– А разве не это нам и нужно? Она же кроме пустынного триединства уничтожит и весь остальной мир тоже, – теперь я окончательно запуталась.

– Не совсем так, – Браг указал рукой на свиток, – в этих текстах, единственном уцелевшем наследии Ор, говориться, что появление Верховной Жрицы лишь запустит цепочку разрушительных событий, она ознаменует начало конца. А разрушение мира началось уже очень давно, еще когда демиурги покинули нас. Вот, только Сигал, ослепленный жаждой власти и апейрона, не замечает этого и забывает, что единственный наш шанс на спасение – это и есть Жрица Имеющих право молчать.

– Но как? – я смотрела на Брага, как на умалишенного.

В глазах старика мелькнуло странное выражение. Призраки прошлого настигли его. Заплясали цветастыми картинками унося в дебри давно минувших дней.

– Кровавый апейрон. Жрица посеет зерно нового мира на пепелище старого. Только так мы сможем выжить.

Я была готова к чему угодно, но то, что пришлось узнать сегодня никак не укладывалось по полочкам в моей голове. Допустим это все правда, но обычный лекарь с маленького пустынного городка никак не вязался с Орами, правителем Сакры и мистическими пророчествами. Что-то в этой истории было не так. Но больше старик не сказал ни слова.

Небольшой трехэтажный особняк прямо напротив церемониальной площади Лавары утопал в ярких огнях магспиралей. Прислуга в праздничных ливреях встречала гостей и провожала к белоснежным шатрам в саду. Воздух наполняли звуки плачущего моринхура и ароматы цветущей глицинии. На небольшом возвышении открытой террасы расположился молодой музыкант. Он сидел на узорчатом ковре, усыпанном пестрыми подушками, утопая босыми ногами в мягкости его пряжи. Зажав трапециевидный корпус инструмента между коленями и держа гриф под острым углом (почти вертикально), ладонью правой руки он прижимал смычок к струнам, из-под которых вырывались волшебные переливы задушевной мелодии. Магистрат не поскупился. Моринхур был очень редким инструментом, в силу сложности получения материала, из которого музыкант своими руками должен был создать для себя орудие труда. Найти, а тем более поймать аликорна (из которого и делали моринхуры) – сродни кровавому апейрону, больше легенда чем правда. Магические существа, обитавшие на островах Гальвии еще в бытность демиургов. Но если уж так повезло, то смычек и гриф выполнялся из кости аликорна, а его корпус обтягивался кожей животного. Волосы из хвоста летающего парнокопытного служили струнами. На головке грифа часто вырезали лошадиную голову, иногда украшали россыпью драгоценных камней. Именно такой редкий экземпляр сейчас возлежал в руках голубоглазого менестреля. Звучание моринхура было по истине волшебным. Под его воздействием магический потенциал увеличивался, аура усиливалась – эффект был сродни легкому алкогольному опьянению. Гости явно наслаждались подобным влиянием. Здесь собрались все сливки общества Лавары. Вечер обещал много сюрпризов, открытий и впечатлений.

– Магистрат, какой чудесный вечер Вы нам устроили, – остиарий Дилий восторженно осматривал прибивающих гостей и с явным удовольствием потягивал ямшевую настойку, – завтра утром я со спокойным сердцем отправлюсь в столицу. Провинция, признаться, меня приятно удивила. И теперь я познал все ее прелести.

– Безмерно рад это слышать, – Краун практически вплотную подошел к остиарию и понизив голос, чтобы их никто не услышал, добавил, – надеюсь все пройдет по плану, а то я места себе не нахожу. Он затравлено огляделся по сторонам и залпом усушил бокал. То, что магистрат нервничает было видно, как ясный день. Он то и дело одергивал расшитый золотом сюртук и потирал редкую бородку. Дерганые движения еще больше подчеркивали нескладность, некую аляповатость магистрата.

– Не нужно так переживать, – Дилиий по-панибратски похлопал Крауна по плечу, – Вы сделали все, что от Вас требовалось, дальше дело за малым. Кстати, почему я не вижу нашего главного гостья? – Дилый приподнял голову, чтобы лучше рассмотреть террасу, где то и дело появлялись вновь прибывшие гости. Седовласый слуга в ливрее только что приоткрыл дверь на веранду и раскланялся пред четой Свортонов. Надзиратель с женой и сыном держались со всем достоинством, надлежащим аристократической Трибе. Дума Свортон сияла не только пленительной улыбкой, но и внушительным апейроновым гарнитуром, прекрасно дополняющим вполне цветущий вид далеко не юной особы. На ее груди возлежало целое состояние, в связи с этим было сложно определить истинную причину вожделенных мужских взглядов направленных прямо на декольте Леонии Свортон. Несмотря на духовных сан, остиарий тоже облизываясь опустил глаза на выдающиеся формы приближающейся думы. Они вместе с мужем неспешно направлялись поприветствовать главу дома.