Алиса Альта - A.S.Y.L.U.M: Дети Сатурна

К Касьяновой подбежал седовласый старик, обдал её жаром прогорклого дыхания, схватил за плечи и с яростным блеском в глазах принялся трясти бедняжку, срываясь на крик.

– Никогда не говори ничего плохого о нашей вселюбимой Ариматаре-Мархур-Здорме! Несчастная! Ты смерти своей хочешь? Сойти в могилу раньше срока хочешь? Безумство!

– Я ничего плохого о вашей уважаемой как-ёё-там не говорила, – осторожно ответила брюнетка, плавно высвобождаясь из цепких, как когти коршуна, пальцев. – Я только намеревалась провести процедуру идентификации личности, так сказать.

– Она не знает, Брахт, – взволнованно отозвалась полная дама. – Она просто не знает. Нас же предупреждали уважаемые люди из Запретного города, что мы должны обучить её всему, девушка тут совсем недавно. Ариматара-Мархур-Здорма спишет всё на её глупость, я уверена.

– Хвала Святой Прародительнице, мудрейшей и всевидящей, – забормотал старик, неохотно выпуская из своих лап добычу.

– Очень ценное замечание, – скривилась Касьянова, пытаясь изобразить улыбку. – Теперь, когда я падающей кометой ворвалась в ваши вялотекущие будни, так сказать, мне хотелось бы приступить к содержательной части нашей беседы. Давайте мы представимся друг другу, а потом вы объясните мне правила здешних игрищ.

Девочка вернулась с улицы с измождённым лицом и положила на полочку чудовищно запачканную тряпку. Соломенная леди издала грозный окрик, и все выстроились перед Настей неровной шеренгой.

– Мы – семейство Зашоров. Меня зовут Элайла, – начала толстушка, грозно сопя носом. Она ткнула пальцем в женщину с всклокоченными седыми волосами и диковатым, сумасшедшим взглядом. – Это моя бабушка, Умини.

– Очень приятно, – ответила Настя, шутливо приседая в лёгком реверансе. Старушка лишь вскрикнула и заслонила руками лицо.

– Не обращай внимания, она глуховата. Это моя мать, Дженита.

Смуглая пожилая женщина с сухими, словно вырезанными из дерева пальцами и шеей в глубоких морщинах-кольцах ехидно кивнула, сверкнув ядовитым взглядом. Она украсила себя бесчисленным множеством блестящих бус, колец и пришитыми к тунике металлическими бляшками.

– Это – мои дочери, – продолжила Элайла.

– Я Иксит! – храбро крикнула девчушка, выбегавшая на улицу. Она была долговязой и тощей, походила на цаплю. Её пепельного цвета волосы были заплетены в косички, а бледно-бежевая туника изобиловала множеством карманов и блёсток.

– Я Гаяра, – важно встряла в разговор пятилетняя девочка. Малышка грозила вырасти настоящей красавицей: ярко сверкающие сапфировые глаза источали силу и веселье, густые светлые волосы были тщательно уложены в замысловатую причёску, а пухлые щёчки придавали её облику невероятную миловидность.

– Я Молиона, – по слогам произнесла крошка лет трёх, важно ковыряясь заострённой палочкой в полу. Было в ней что-то грузное, неживое. Бедняжку осенял дух тяжести: её карие глаза смотрели из-под нависших бровей грубо и совершенно неприветливо, а в движениях угадывался потухший огонь отца.

– Это мой муж – Урчи. Эй, ты представишься нашей гостье или нет? – грубо окрикнула спутника жизни Элайла.

– Да, я Урчи, – залепетал усач. Он всё время хотел словно спрятаться, исчезнуть, свернуться калачиком, накрыться с головой одеялом. Мужчина услужливо семенил ножками и втягивал шею в плечи. – Сынок, поговори с доброй девушкой.

– Я Дижон, – с трудом выговорил мальчик лет семи с аппетитными щёчками. Он весьма походил на папу: такой же небольшой, смугленький, с добрыми карими глазами и N-ной степенью маргадонистости в повадках.

– А это Фут, – как бы нехотя махнула рукой толстушка в сторону годовалого карапуза, неприятно поразившего Настю. Никогда не доводилось девушке видеть у малыша взгляда, абсолютно лишённого детской радости. Этот паренёк смотрел серьёзно, скептично, цинично, точно то был брюзжащий старик, оккупировавший тело ребёнка.

Седовласый Брахт коротко – и не без некоторой злобы, как показалось Насте, – кивнул, нервно сглатывая слюну.

– Спасибо за представление, – сказала Касьянова, тщательно обводя глазами гостеприимное семейство, стараясь запечатлеть в памяти отличительные черты, по которым она будет различать Зашоров.

– Пора бы и тебе уже преставиться, – мягко, но властно, как умеют только матери больших семейств, намекнула Элайла.

– Спасибо, преставиться я всегда успею, – чуть слышно пробормотала девушка. – Меня зовут Касьянова Анастасия Сергеевна. Двадцати трёх лет от роду. Вредных привычек и судимостей не имею. Образование – экономический факультет СПбГУ. Образование, впрочем, незаконченное в связи с навалившейся депрессией и дезориентацией в жизненном пространстве. Около полугода не выходила из доставшейся по наследству квартиры на Васильевском острове, пока, на своё счастье, не впустила пожить к себе Алю по прозвищу Каштанка. Благодаря знакомству с нечистой силой в лице сбрендившего неомасона и в морде загадочного Барсика была вынуждена обшарить всю Северную Пальмиру по известному алгоритму «Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». После того как в моей памяти прорезались воспоминания о Кальхиноре и том, как туда добраться, села на поезд с конечной станцией в Воркуте, что свидетельствует о глубоком умственном помешательстве. Первые дни провела в Дейте и по любопытству своему бестолковому отправилась исследовать третий этаж, что говорит о прогрессировании ментального недомогания. Потом я… Потом меня милосердно расквартировали к вам.

– Красиво, – задумчиво уставилась в потолок Элайла. – Но непонятно.

– Так вы видели нашу Ариматару-Мархур-Здорму? – с блестящими от восторга глазами спросила Иксит. – Это правда?

– Иксит! – в праведном гневе окликнула её Дженита. – Нам говорили не задавать гостье лишних вопросов, ты забыла? Дрянная девчонка!

Касьянова внимательнее вгляделась в надсмотрщицу: тот особенный тип кожи, который поначалу показался ей смуглым, на самом деле отдавал прогорклой желтизной, цветом ариманского неба. Все горожане, которые встречались девушке позже, были либо крайне бледны, либо желтоваты – Настя связывала это с отсутствием солнца.

– Святые сосцы, что я натворила! – встревожено дёрнулась девчушка и тут же выбежала за порог.

– Чем она там занимается? – с недоумением поинтересовалась Настя, поглядывая на дверь.

– Она смывает с себя грязь, – с видом глубочайшего благочестия ответила Дженита.

– Не то чтобы она выглядела испачканной. Хотя веселится похлестче свинки Пеппы.

– Вот именно, – вздохнула Элайла. – Наша Иксит так часто скверномыслит, что на ней живого места не осталось. Внутри дома всё чисто, нас ведь так много. Приходится мыть снаружи.